Печать Магуса - Олейников Алексей Александрович. Страница 31
«Пересижу до весны, а потом рвану в Швецию», – в который раз подумала Йоханна.
Она не раз бывала здесь, потому прекрасно знала, где Анни хранит личные дела своих подопечных. Как правило, в сейфе. Но бывали и исключения – девушка помнила, что пару раз видела папки с делами на столе. В любом случае стоит попытаться – вдруг ей повезет и она найдет сейчас папку с личным делом Дженни Далфин?
Йоханна аккуратно, но быстро перебрала оставленные на столе бумаги, проверила все открытые ящики. Безрезультатно. На удачу подергала дверцу сейфа, но та была закрыта. Заглянула под стол, залезла в угол между шкафом и стеной, но никаких следов личного дела Дженни Далфин не было. В двери заскрежетал ключ, и Йоханна проворней белки забилась в щель между шкафом и стеной.
«Как я ее не услышала! Не паниковать! Спокойно!»
Анни торопилась – вот прошелестели бумаги, затем скрипнула дверца…
«Еще немного, и она уйдет, еще немного».
Йоханна скорчилась в углу и дышала тихо и ровно, будто спала. Все было бы хорошо, если бы не нога – в бедре начало тянуть и поддергивать – верный признак приближающейся судороги.
«Нет, только не сейчас!»
Мощная судорога скрутила ее мышцы. Она застыла, изо всех сил напрягая ногу и стараясь ее разогнуть – боль была почти невыносимая.
– Да где же эта бумажка! – воскликнула Анни. Она была совсем близко, Йоханне казалось, что в считаных сантиметрах. Анни вышла из кабинета, захлопнув дверь.
Йоханна выждала еще немного, затем выползла из проклятого угла и с беззвучным стоном руками выпрямила ногу, преодолевая сопротивление мышечного спазма.
«Как же больно! Да, Дженни, тебе это отольется!» – Девушка оперлась на стол, и ее ждал приятный сюрприз – все-таки мучения оказались не напрасны. Прямо перед ней лежала пластиковая папка с названием «Дженни Далфин» на обложке. Йоханна сунула папку под свитер, осторожно открыла дверь и испарилась из кабинета психолога.
Глава 16
Этого парня полицейский Ивар Содерквист приметил издалека. Он брел по обочине, переставлял ноги, как робот, и даже не делал попытки голосовать – хотя трасса не из оживленных, и каждая машина была для автостопщика подарком.
Кому придет в голову стопить в горах в канун Рождества? Все торопятся по домам, чтобы встретить праздник в кругу семьи, и офицер Содерквист не был исключением. Он и так задержался на сутки – сначала отвез эту английскую девочку в приют, сдал на руки психологу, потом на обратном пути машину занесло, он вылетел на скалы и пробил два колеса. Сразу два! Причем одно не просто пробило, а буквально разодрало. Пришлось возвращаться в приют, искать Харальда, клеить колеса – провозились до вечера. Ивар заночевал во флигеле. А с утра выяснилось, что он и глушитель сорвал. В общем, выбрался Ивар из приюта «Озеро троллей» только в середине дня. И теперь гнал домой. У него было предчувствие, что если он не уберется оттуда как можно быстрее, то произойдет еще какая-нибудь гадость.
Если поднажмет, еще успеет в магазин за подарками. Нехорошо, конечно, покупать их прямо перед Рождеством, но Ивар договорился – ему отложат именно тот диск, о котором просил сын. Надо только его запаковать и забрать. Конечно, Эрик предпочел бы хорошую электрогитару, но Ивар не мог себе это позволить. Может быть, в следующем году, когда он подкопит деньжат…
Офицер поглядел на парня, когда машина миновала его, проехал еще немного, чуть сбавляя ход и наблюдая за ним в зеркало заднего вида, потом затормозил.
«Ну да. На следующий год… – грустно сказал сам себе Ивар. – Они растут так быстро, что через год ему будет нужно что-то совершенно другое – а поди, догадайся что! Черт его знает, что в голове у этих подростков – какая-то вселенская бетономешалка там работает».
Офицер включил рацию – под ее ровное шипение и треск ему легче думалось. Парень шел в горы, один, без рюкзака и одет был довольно легко. На вид ему около пятнадцати – совсем не тот возраст, чтобы мотаться по горам. Скоро стемнеет, а до ближайшей деревни километров двадцать. И больше вокруг ничего – кроме закрытых летних домиков. И еще… лицо у него было странноватое, у этого автостопщика. То ли он пьян, то ли под кайфом.
Не должен зимой подросток бродить по горам. Ивар потихоньку начал сдавать назад. И ведь подумать только – почти доехал до Овре. Оттуда по трассе до дома рукой подать. Ивар Содерквист был хорошим полицейским. Но в этот раз исполнительность и чувство долга сыграли с ним злую шутку.
– Куда направляешься? – Содерквист поравнялся с бродягой и опустил стекло. – Не холодновато для прогулок?
Юноша остановился. Повернул голову. Уже темнело, и Ивар толком не разглядел его глаз. Только обратил внимание на их белесый цвет.
«Глазная болезнь? – сочувственно подумал он. – Бедолага…»
– Для прогулок? – протяжно и слегка удивленно повторил «автостопщик», будто пробуя слова на вкус. – Холодновато?
– Вот и я говорю! Ночью мороз ударит! – Ивар энергично замахал рукой, приглашая его в салон, но в нем росло недоумение, недоверие… нет, страх. Этот мальчишка пугал его, взрослого, хорошо подготовленного мужчину.
– Садись, говорю, доброшу до деревни. А еще лучше отвезу в Овре.
– Не надо в город. – Парень подцепил ручку двери – не с первого раза, словно разучился пользоваться пальцами, – и сел на заднее сиденье. – Надо вперед.
– Хорошо, – согласился Ивар и нажал на газ. Он добросит этого чудака до деревни и попросит за ним присмотреть. Сделает доброе дело, и домой, спать. А подарок Эрику, так и быть, завтра с утра заберет.
– А ты смелый. Не боишься по горам в такое время бродить, – офицер Содерквист решил скоротать дорогу до деревни за разговором. Двадцать километров в темноте по горным серпантинам могут показаться очень долгим путешествием.
– Хайкингом [25]занимаешься? Экстремал… А у меня сын горные лыжи любит. И панк-рок. Он примерно твоего возраста.
Парень не отвечал, и Ивар замолчал. Офицер сосредоточился на дороге – конус фар выхватывал из темноты узкую заснеженную ленту асфальта, блестящие полосы отбойников и изломанные серые стены – в наледи и пятнах снега. Порой мягкая лапа света, которой джип ощупывал дорогу, проваливалась во тьму, ограниченную лишь яркой границей отбойника. Тьма означала пропасть. В такие зимние вечера, на таких дорогах Ивару порой казалось, что в сказках о троллях есть доля истины. Разве не тролль сейчас навесил над дорогой свой гигантский, изъеденный ветрами каменный нос? Снег сверкает в его глазницах, тьма притаилась во впадине рта, ветер рвет упрямый можжевельник его лохматой шевелюры.
– Я не боюсь.
Ивар не сразу сообразил, что это откликнулся пассажир – так тихо он до сих пор сидел.
– Кого здесь бояться?
– Кого-кого… Волков, например, – нервно засмеялся офицер. – Или троллей!
– Я не боюсь волков, – с печалью отозвался автостопщик. – Серая шерсть, горячая кровь. А троллей здесь нет. Они давно ушли.
– Вот как? – Содерквист поглядывал назад. Пассажир тревожил его все больше.
«Надо было посадить его на переднее сиденье, – обожгла Ивара запоздалая мысль. – Для нападения лучше заднего сиденья не придумаешь. Надо отвлечь его разговором. Он не станет нападать, пока говорит».
Содерквист поймал взгляд этих странных глаз в зеркале заднего вида, и ему стало по-настоящему страшно.
– Ушли? Вот как? – Он старательно засмеялся. – И куда же они делись, наши старые добрые тролли?
– Выше, – равнодушно сказал нежданный попутчик. – Все дальше и дальше в горы, подальше от таких, как ты.
Юноша перегнулся вперед, голова его оказалась рядом с головой Ивара, обдал его холодным и смрадным дыханием:
– В тебе тоже горячая кровь, человек. И на тебе ее запах… ты видел ее.
– Кого видел? Чей запах?! – Содерквиста пробрала дрожь. Вот же угораздило его! Парень точно сидит на наркотиках. Надо резко затормозить! Его удержит ремень безопасности, а попутчик улетит вперед, в лобовое стекло, но Ивар продолжал давить педаль газа, разгоняя джип все больше.