Король живет в интернате - Добряков Владимир Андреевич. Страница 26

— Ребята, идите сюда на минутку.

— Началось, — проворчал Митяй. — Не успели старостой выбрать, а уже командует!

— Ребята, — сказал Дима, — тут вот Олег хочет кое-что сообщить.

Насупившись, Олег произнес:

— Вот о чем хочу предупредить — чтобы по тумбочкам не шныряли. Слышали, вчера на линейке говорили — в шестом «Б» пропажа случилась? В прошлом году тоже было такое. Здорово кое-кого взгрели…

Леня Куликов, близоруко щуря большие глаза, заметил:

— Я считаю, в нашем классе это исключено. У меня с первого дня в тумбочке лежат два рубля и целы.

— За всех не ручайся, — сказал Олег. Посмотрев на Ивана Кравчука, стоявшего с опущенной головой, добавил: — Я об этом неспроста сказал. Полчаса назад застал в спальне вот его. — Олег кивнул на Кравчука. — Шарил в моей тумбочке.

— Ничего не шарил! — вспыхнув, ответил Иван. — Я же говорю, что только фотоаппарат хотел посмотреть. Какая светосила.

— Об этом мог и меня спросить. А по тумбочкам нечего шнырять.

Весь урок Иван работал не поднимая головы. Лишь изредка, разгибая уставшую спину, недобро взглядывал на Олега. В перерыв подошел к нему и сказал:

— Ты не думай, что я хотел аппарат взять или там объектив вывернуть. Слово чести.

— Что, может, фотографией интересуешься? — спросил Олег.

— Еще бы! У моего брата — «Зоркий-2». Я тоже фотографировал. И карточки сам проявлял.

— Ну, раз интересуешься, записывайся в фотокружок. Вместе будем ходить.

В какой кружок?

Разговор о всевозможных кружках шел не первый день. Но лишь сегодня официально объявили, в какие кружки производится запись, дни и часы их работы. Об этом сообщали по радио, об этом же извещало объявление в вестибюле школы.

Кружков было много — семнадцать. Глаза разбегались — в какой записаться. Тут были и хоровой кружок, и танцевальный, драматический, литературный, духовых инструментов, художественной гимнастики, математический, рисования, кружок «Умелые руки», фотолюбителей, авиамодельный. Даже любителей футбола не забыли. Для них организовали специальную секцию юных футболистов. Андрей охотно бы записался в эту секцию, но ведь туда, конечно, первым примчится Сенька. А быть с ним в одной секции — это совершенно невозможно.

Урок математики начался шумно. То ли обсуждение новости о кружках было тому причиной, то ли возбуждение после работы в мастерской, но учителю пришлось несколько раз делать классу замечание, требуя тишины. Особенно беспокойно вела себя голубоглазая Сонечка Маркина. Сначала кому-то подавала таинственные знаки, потом тихонько переговаривалась с соседкой по парте и наконец, обернувшись к Андрею, шепнула:

— Ты бы не хотел, Король, записаться в драматический кружок? По-моему, ты можешь прекрасно играть на сцене…

— Точно! — фыркнул Митяй. — Роль влюбленного в одну блондиночку с голубыми глазами.

— Дурак! — краснея, процедил сквозь зубы Андрей.

— Опять шум на задней парте! — сказал учитель.

Бойко постукивая мелком, Гусева решала на доске алгебраический пример, Андрей смотрел на ее торчавшие из-под волос уши и прикидывал в уме: «Может, и правда, записаться в какой-нибудь кружок? Но в какой?» Вспомнив, как ловко обвел вокруг пальца мальчишек с улицы Гастелло, подумал, что в драматическом кружке он бы, пожалуй, смог играть, но опять же — нельзя. Нельзя ему быть на виду. И особенно теперь, когда пришлось остричь длинные волосы. Ох, этот Сенька, Сенька!..

Оторвав клочок промокашки, Андрей написал: «Толик, какой кружок выбрал?» Через минуту Толя прислал ответ: «Умелые руки». И тебе советую». — «Правильно, — решил Андрей. — Туда и запишусь».

Митяй все видел. И как Андрей посылал записку, и что Толя ему ответил. «А меня и не подумал спросить». Митяй искоса взглянул на Андрея, и до того ему захотелось чем-нибудь обидеть своего недавнего приятеля, что даже носом засопел, как перед дракой.

Сонечка была настойчива в достижении своих целей. После звонка она вместе с Андреем вышла в коридор и быстро заговорила, то и дело поднимая на него голубые глаза и дотрагиваясь до его руки:

— Серьезно, почему бы тебе не записаться в драматический кружок? Я уверена — у тебя прекрасно получится. По-моему, у тебя есть призвание к сцене. Я не шучу, Король. Правда, записывайся. Вместе будем выступать. Вообще, мальчики в драматическом коллективе — это проблема. Почему-то не хотят идти. А девочки, наоборот, охотно идут. У нас даже Гусева хочет записаться. Представляешь, с таким ртом и ушами — на сцену. Фи!

Идя рядом с хорошенькой Сонечкой, Андрей немного смущался. Улыбаясь, слушал ее, поддакивал. Но так это продолжалось лишь до тех пор, пока не увидел Светлану, шедшую им навстречу. Оборвав Сонечку на полуслове, резко сказал:

— Пустой разговор затеяла. В артисты я вовсе не собираюсь. И вообще, спешу.

Не успел он отойти от огорченной Сонечки и десяти» шагов — новая неожиданная встреча. Прямо к нему решительной и деловой походкой направлялся черноглазый Сенька. Андрей резко свернул в сторону и, не поднимая глаз, не дыша, остановился. Нет, не им интересовался Сенька — прошел дальше. «Что ему нужно на этом этаже?» — со страхом подумал Андрей.

С Сенькой были две девочки с красными повязками на рукавах. Сенька и его спутницы подошли к группе семиклассников, и там завязался оживленный разговор. Андрей увидел, что в руках одной из девочек появился блокнот, и она что-то записывает. Андрей осторожно подошел к ребятам. Из разговора понял — пионерская разведка, собирают предложения о плане работы пионерской организации. Стоять рядом с Сенькой было рискованно: разговаривая, он беспрестанно вертел головой и каждую секунду мог заметить Андрея.

Отходя от них, Андрей невесело подумал: «Активный парнишка. Если докопается до меня — большие будут неприятности…»

Почему не пролезает стол?

В тот же день после обеда Маргарита Ефимовна сказала Андрею, что он ей нужен для небольшого разговора, и вместе с ним вышла из столовой. Сначала он не понял, чего она хочет от него. Оказывается, для спален приобретены карнизы и занавеси на окна. Занавеси красивые, и — хотя стоят недешево — она согласна с директором школы, не побоявшимся расходов. Ведь красота во всех ее проявлениях облагораживает детскую душу…

«Что ей надо?» — глядя на крохотные за выпуклыми стеклами очков глаза воспитательницы, подумал Андрей. Все оказалось очень просто: он рослый мальчик, и она хочет, чтобы он вбил в спальне гвозди для карнизов. Только и всего? Стоило для этого тратить такое количество слов!

— Вбить гвозди? Это в два счета, — согласился Андрей.

— Кого бы тебе дать в помощь? — вслух подумала; Маргарита Ефимовна. Увидев Митяя, выходившего из столовой, она позвала: — Шашаев, подойди, пожалуйста… — Ты не мог бы, Шашаев, помочь Королеву укрепить в спальне карнизы?

Лицо Митяя было недовольное, надутое. Андрей вспомнил о размолвке с ним и сказал:

— Не нужно никакой помощи. Экая работа!

— Хорошо, — согласилась Маргарита Ефимовна. — Я сама тебе помогу.

Порученное дело оказалось не столько трудным, как хлопотливым. В кладовой ему выдали карнизы и сказали: железных костылей для забивки в стену у них нет, надо получить в слесарной мастерской. Лестницу тоже дать не могут — взяли шестиклассники.

Андрей вернулся в спальню, сдвинул у окна кровати и в освободившееся место втащил стол, а на него поставил стул. Ничего, можно и без лестницы обойтись. Потом пошел в мастерскую, где четверо восьмиклассников под руководством Никанора Васильевича выполняли спецзаказ: точили деревянные пробки, гнули из толстой проволоки костыли, заостряли их и делали зубилом насечку, чтобы крепче держались.

Вручая Андрею костыли, Никанор Васильевич, разумеется, не забыл подробно проинструктировать Андрея, как действовать шлямбуром, как укреплять пробку…

— Да ясно, ясно, — нетерпеливо повторял Андрей. — Видел, как это делается…