Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс - Кэмпбелл Челси М.. Страница 11

— Понимаю вашу обеспокоенность, миссис Уилсон.

Она стоит слишком близко к лестнице, и я заботливо отвожу ее к стене. На лице миссис Уилсон появляется недоуменное выражение человека, не понимающего, что ему хотят сказать.

— Вы знаете о том, что у вашей дочери на потолке висит постер с изображением полуголых мужчин? — спрашиваю я шепотом, прикрывая рот рукой.

— Боже мой, — говорит миссис Уилсон, хватаясь за подбородок и заглядывая в комнату. Кэт, лежа на кровати, сердито смотрит на нее.

— Не заглядывайте! — предостерегаю ее я, взяв за рукав и отводя от двери. — Вы проявляете такую заботу о дочери, миссис Уилсон. Это так редко встречается в наши дни.

Мама Кэт берет меня за руку.

— О, Дэмиен, — говорит она с чувством, — ты же прекрасно знаешь, как тебя любит мать.

— Да, конечно, — соглашаюсь я, вздыхая и переминаясь с ноги на ногу. Почесав за ухом, я отворачиваюсь, словно от стыда. — Миссис Уилсон, вы не могли бы оказать мне услугу?

Она бледнеет, но кивает утвердительно, следя за каждым моим движением. Я открываю рот, потом снова закрываю и отворачиваюсь.

— Нет, я не могу, это… слишком.

— Дэмиен, — говорит миссис Уилсон, кладя руку мне на плечо, — если у тебя какие-то неприятности или тебя что-то тревожит, необходимо с кем-нибудь поговорить. Молчание ничего не решит.

— Вы правы. Но прошу вас, не говорите Кэт. Я не хочу, чтобы она на меня сердилась.

— Продолжай. То, что ты скажешь, останется между нами.

— У меня… — говорю я, закрывая лицо руками, — вызывают отвращение некоторые элементы декора комнаты вашей дочери. Обнаженные мужчины…

— Ты же сказал — полуобнаженные! — восклицает миссис Уилсон, разворачиваясь на каблуках и снова заглядывая в комнату.

— Полуобнаженные. Это почти то же самое, — соглашаюсь я, указывая на лицо. — Эти глаза просто отказываются лицезреть такую вульгарность.

— Послушай, Дэмиен. Там нет ничего такого, чего бы ты не видел раньше… Это же не… — возражает миссис Уилсон и снова умолкает, не в силах произнести нужное слово. — Не что-то такое, что неприемлемо в современном обществе.

— Я знаю. Наверное, я слишком старомоден. Но если бы вы… поговорили с ней по поводу постеров и журналов… ради меня.

— По поводу чего?

Я машу рукой, давая понять, что предмет не столь важен и не стоит так волноваться.

— Ничего, миссис Уилсон. Просто я думаю, что мы с Кэт слишком разные, чтобы оставаться друзьями. Я никак не могу набраться смелости сказать, что ее… очевидная беспечность приводит к возникновению ситуаций, будоражащих мою душу так, что продолжать отношения просто нет сил.

Я удрученно качаю головой.

— Что подумает мужчина, за которого она выйдет замуж, когда увидит эти постеры?

Миссис Уилсон озабоченно хмурит брови, хотя не вполне понятно, кто из нас двоих — я или Кэт — стал причиной обеспокоенности.

— Дэмиен, я… не вижу ничего сложного в том, чтобы поговорить с ней. Кэт следует чаще общаться с людьми, подобными тебе.

Я снова закрываю лицо руками.

— Позвольте… мне закрыть дверь, прошу вас. Только один раз. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь застал меня в слезах…

— Хорошо, хорошо! — соглашается миссис Уилсон, обнимая меня, как ребенка. Я прижимаюсь лицом к ее плечу, а она утешает меня, нежно похлопывая по спине. — Не волнуйся, Дэмиен. Знаешь, тебе стоит чаще отдыхать.

— Благодарю вас, миссис Уилсон, — говорю я, всхлипывая и вытирая нос рукавом.

Наконец мама Кэт уходит вниз, а я, ухмыляясь, возвращаюсь в комнату.

— Можешь закрыть дверь.

Кэт подскакивает в воздух, отбрасывая ногой осьминога, и захлопывает дверь, стараясь наделать как можно больше шума. От грохота с моим подарком происходит что-то странное — он начинает ползать по полу.

— Что там, черт возьми? — спрашиваю я, удивленно поднимая брови.

Кэт берет подарок с пола и передает мне.

— Не говори так грубо с мистером Вигглсом.

— С мистером Вигглсом?

— Ты что, плакал?

— Понарошку.

Разрываю остатки обертки. Внутри обнаруживается пластиковый подсолнух в горшочке, с гитарой и в темных очках. Это одна из танцующих игрушек, реагирующих на звуки музыки.

— Это Вигглс?

— Мистер Вигглс, — поправляет Кэт, тыча меня пальцем в живот. — Когда я была маленькой, он был моей любимой игрушкой, так что ты береги его.

— Нужно было отправить его в университет. Там он бы получил докторскую степень и звался доктором Вигглсом, — замечаю я, садясь на кровать. — Если он был твоей любимой игрушкой, зачем отдавать его мне?

— Затем. Тебе исполнилось шестнадцать, и я хотела подарить что-нибудь действительно стоящее.

Я пристально смотрю на мистера Вигглса. У меня сохранился плюшевый медвежонок по имени Дэмиен Второй, которого я получил в подарок, когда мне было два года. Он так сильно полинял, что уже трудно понять, какого цвета изначально была его шерстка. Одно ухо у него порвано. И все же не могу себе представить, как бы я мог его кому-нибудь отдать. Но Кэт подарила мне свою любимую игрушку. Лично мне, на день рождения.

Чувствую себя отвратительно, вспомнив, что не пригласил ее на тот концерт. Даже сам себе билета не купил. И все из-за нее. Не то чтобы она очень хотела пойти — Кэт ненавидит «Суперзвезд». Но раз уж она решила подарить мне самую дорогую вещь, любимую игрушку, которую ничем не заменишь, может, она бы и пошла слушать группу, от которой ее тошнит, просто потому, что ее пригласил я.

Кэт берет с тумбочки пульт и включает телевизор.

— Я тут целую неделю передачи записывала, — говорит она, сопровождая слова кривой ухмылочкой. — Есть два с половиной часа шоу Малинового Огня «Клуб выживания». Я знаю, ты хочешь посмотреть.

— Ты меня вообще хорошо знаешь, — замечаю я, положив мистера Вигглса на пол и садясь на кровать рядом с Кэт. Она включает запись; звучит вступительная песенка: «Малиновый Огонь пришел, и значит, все о'кей. Он знает, как спастись от бед, и пламенный вам шлет привет. Расскажет, как себя блюсти, как от опасности уйти, и станет веселей!» В очередной раз услышав эту бредятину, я решаю, что он худший из трех кандидатов. Галантный Джентльмен, выдающий себя за британца, на самом деле просто мерзкий сноб. К тому же он спустил на меня собак. Но он хотя бы не носит красную шапочку и костюм в обтяжку, не считает делом всей жизни спасение детей, затерявшихся в коридорах горящего приюта, и не помогает старушкам донести тяжелые сумки с продуктами. И знаете, что самое замечательное в этом фальшивом британце? Он не умеет летать.

На экране Малиновый Огонь эффектно заходит на посадку, и я досадливо морщусь. Постепенно снижаясь, он пересекает экран по диагонали, приближаясь к камере. Если мой отец — Малиновый Огонь, значит, я когда-нибудь тоже буду летать, а это ужасно. От этой мысли меня начинает трясти, и не только потому, что я боюсь высоты. У супергероев, равно как и у суперзлодеев, бывают уникальные сверхспособности. К примеру, у уважающего себя супергероя не может быть в глазах лазеров, как у моей мамы, а нормальный суперзлодей никогда не станет летать. Злодея, умеющего летать, никто бы не стал принимать всерьез. Не поймите меня неправильно, умение летать — штука хорошая, и, обладая им, можно натворить немало бед. К примеру, можно пикировать на врагов и поливать их отравой, которую изготавливает в лаборатории моя мама, но для этого существуют боевые ракеты. Естественно, большинству суперзлодеев не приходится волноваться, опасаясь, как бы ни пришлось стать посмешищем для всей вселенной, если у них внезапно откроется способность летать — чаще всего способности передаются из поколения в поколение и остаются неизменными. А вот мне, можно сказать, «повезло», я вправе ожидать от себя чего угодно.

— В этой серии он рассказывает, куда нужно обращаться, если домашнему животному требуется помощь ветеринара, — говорит Кэт. — Я уже посмотрела ее. Давай перемотаем вперед? Кстати, тут есть серия, в которой он облачается в плавки и учит детей правилам поведения на пляже. Он в плавках, Дэмиен. В полосатых плавках.