Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс - Кэмпбелл Челси М.. Страница 49

«Сегодня, — говорит он с экрана, — мы пойдем в зоопарк. Что вы об этом думаете, ребята?»

В кадре появляется группа сидящих на полу малолеток от шести до десяти лет, одетых в красные плащи. Они размахивают флажками и кричат: «Ура!» Завсегдатаев Клуба выживания не видно. Время от времени на передачу набирают детей, оставивших заявки в студии. Главное, чтобы они соответствовали определенным возрастным критериям.

В коридоре раздается топот, и через секунду на меня запрыгивает огромный датский дог. От неожиданности я валюсь на кровать и роняю пульт, который перелетает половину комнаты и исчезает среди разбросанных по полу приборов. Собака, пригвоздив меня к кровати, облизывает лицо. Лично я надеялся сделать нечто подобное с Сарой и никак не ожидал, что сам стану объектом нежности подобного рода.

Сара хлопает в ладоши.

— Геральдо! Слезай с кровати! Оставь Дэмиена в покое.

Геральдо неохотно слезает с меня. Оставшись на кровати, он делает пару кругов, прежде чем лечь рядом, тяжело пыхтя мне в ухо. Я сажусь и начинаю стирать с лица собачьи слюни.

— Ты ему нравишься, — сообщает Сара, глядя в экран. Гордон стоит напротив вольера с зебрами в городском зоопарке, объясняя детям, что полоски нужны животным, чтобы отвлекать хищников.

— А, я люблю эту передачу! — восклицает Сара и, улыбаясь, запрыгивает на кровать, словно я намеренно остановился именно на этом канале, зная, что она регулярно смотрит это шоу. Сара берет меня за руку и кладет голову мне на плечо.

Геральдо подбирается ближе и ложится прямо поперек моих ног. Он удовлетворенно кладет голову мне на брюки и пускает слюни.

Лицо уже высохло, но от него явственно пахнет собакой. Что за мерзость. Собака ужасно мешает жить, а тут еще Сара, похоже, решила, что нужно посмотреть шоу Гордона до конца. Мы с ней договорились проводить эксперименты, а они, на мой взгляд, не должны быть занудными, поэтому я решаю, что время нужно проводить с максимальной пользой и получать удовольствие всеми возможными способами.

— Смотри-ка, — говорю я Саре, — у него на груди почетный значок защитника животных, не так ли?

Сара, оторвав голову от моего плеча, смотрит на меня с укоризной.

— Дэмиен, это же твой отец.

— Совершенно верно. Именно поэтому мне доподлинно известно, что он не имеет ни малейшего отношения к защите животных.

Кэт бы наверняка отнеслась к моим наблюдениям с должным вниманием и поддержала шутку. Она бы посмеялась и сказала что-нибудь забавное на тему наблюдения за супергероями в их естественной среде обитания. «Вы увидите, ребята, что супергерои носят одежду, окрашенную в яркие цвета, чтобы враги думали, что их укус ядовит. Яркие цвета говорят нам: „Опасность! Не приближайся!“ Однако в данном случае мы наблюдаем редкий сбой в процессе эволюции, и яркие краски привлекают лишь испуганных особей женского пола, относящихся к семейству суперзлодеев».

Сара смотрит на меня так, будто я неожиданно заговорил на чужом языке.

— Так поэтому он просто состоит в обществе как почетный защитник животных.

Она меняет позу, приподнимаясь и убирая голову с плеча. Я чувствую на колене жаркое дыхание собаки. Мне неудобно в физическом и эмоциональном смысле, и я бы охотно отправился домой. Начинаю жалеть о том, что рядом не Кэт, а Сара. По идее, я так думать не должен, особенно после того, как Сара нежно и многозначительно поцеловала меня на перемене и пригласила в гости, а потом еще и пожелала познакомить с отцом. Но я ничего не могу с собой поделать — сижу и вспоминаю Кэт. Чтобы загладить вину, я обнимаю Сару, хотя, конечно, она не может знать, о чем я думаю. Она нежно улыбается мне — так, как улыбаться партнеру по лабораторным вряд ли кто-нибудь станет, — и переводит взгляд на экран. Похоже, ей прогулка по зоопарку с Малиновым Огнем действительно нравится.

В четверг вечером я лежу на кушетке, свесив голову вниз и закинув ноги на спинку, и разговариваю по телефону.

— Поверить не могу в то, что Пит позвонил родителям, — говорит Кэт.

— Пит — стукач. Чего еще от него ожидать?

Амалия, топая, расхаживает по гостиной, с шумом передвигая какие-то предметы и расставляя стулья. На кофейный столик она водружает большую вазу с чипсами, отходит на шаг назад и смотрит на нее, как художник на картину. Не удовлетворившись увиденным, она трясет вазу, распределяя горку чипсов равномерно по всему объему, чтобы все выглядело так, будто они всегда стоят здесь на радость Амалии и она может в любой момент запустить лапу в вазу. Друзья Амалии были бы поражены тем, сколько усилий ей пришлось потратить, чтобы организовать эту вечеринку, которая на деле будет ужасно скучной.

— Не трогай чипсы, — предупреждает она меня, — я их приготовила для гостей. Бросив напоследок суровый взгляд, она уходит, чтобы проверить, хорошо ли развешаны флажки с надписью «День Супергероя».

Завтра занятий в школе не будет, поэтому-то и решено устроить эту дурацкую вечеринку. День Супергероя — достаточно странный, на мой взгляд, повод собирать гостей, учитывая то, что среди подружек Амалии никого из выходцев из семей, вроде нашей, нет.

Она ведет себя так, будто праздник проходит в честь ее дня рождения. Возможно, не все подружки знают, кто ее отец, но можно голову дать на отсечение, что Амалия разболтала всем, что на ее пальце в этом году должна возникнуть буква «Г». Всем подругам — и мне заодно — она уже сказала, что подала документы в Хиросворт в надежде поступить туда нынешней осенью, потому что в октябре ей будет шестнадцать, и она лишь немного моложе других кандидатов, и, не попав в университет в этом году, она потеряет слишком много времени. Надеется, что приемная комиссия обратит на это внимание и примет решение о ее досрочном поступлении.

— Кто это там? — спрашивает Кэт.

— Я живу… у своих родственников.

— Послушай, Дэмиен, — покашляв от смущения, говорит Кэт. — Я не слишком хорошо помню, что случилось в понедельник вечером, но знаю, что ты заходил к Питу.

— Да, минут на пять заскакивал. А что?

— Я хотела извиниться перед тобой.

— За что? За то, что обслюнявила мне футболку? Можешь подарить новую.

— Что? Нет. Я была очень пьяна и целовалась с кем-то из соседей Пита.

Судя по тихому виноватому голосу, Кэт вряд ли ожидает от меня ответа. Решаю, что лучше промолчать.

— Это Джулия привела меня на вечеринку, — продолжает Кэт. — Я не знала, что она будет у Пита. Джулия сказала, что мы идем в Вилмор, а я была так расстроена по поводу… того, что я натворила, не подумав. Хотелось немного развеяться.

— Ну, значит, развеялась. Я рад за тебя.

— Но ничего хорошего не вышло. Это было ужасно.

— Угу.

— И… мне жаль. Сожалею, что я туда пошла и занималась тем, чем занималась. Особенно когда пришел ты. Больше этого не повторится. Мне было потом очень плохо, и я решила, что никогда так больше вести себя не буду.

— И ты рассказываешь мне об этом, потому что?..

Я говорю дружелюбным тоном, даже весело. Прикидываюсь, будто мне непонятно, почему она испытывает необходимость попросить у меня прощения.

— Потому что ты, Дэмиен… мы… Я думала, что ты разозлишься на меня, но я прошу, забудь об этом, ладно?

Кэт умолкает, потом, видимо, решает продолжить.

— Я ничего не наговорила тебе там, на вечеринке? Или не сделала чего-нибудь странного?

— Гм… Дай-ка вспомнить… Да нет, ничего особенного, за исключением того, что ты засунула мне в джинсы сто долларов, попросив снять с себя все, кроме носков. Нет, пожалуй, ничего странного я вспомнить не могу.

Амалия чуть не падает от неожиданности, услышав мой ответ. В руках у нее огромная чаша с пуншем, который она едва не расплескала. Восстановив равновесие, она смотрит на меня со смесью отвращения и ужаса в глазах. Лежа головой вниз, я имею возможность заглянуть ей в ноздри. Она ставит чашу с пуншем на стол и убегает в другую комнату.

— Мам, — кричит она на бегу, — его же не будет дома во время вечеринки, правда?