Восемь миллионов способов умереть - Блок Лоуренс. Страница 7

Он спросил:

— Помнишь Лу Руденко? Луи-Шляпа, так еще его называли. — Я ответил, что помню. — Слыхал о его матери?

— А что с ней?

— Очень славная была старушка-украинка. Жила на Ист, то ли Восьмой, то ли Девятой, точно не помню, там, где поселилась с самого начала. Давным-давно овдовела. И ей было, должно быть, семьдесят, а то и под восемьдесят. Лу сколько — полтинник?

— Вроде того.

— Ладно, не важно. Так вот, у этой милой пожилой дамочки имелся дружок. Тоже вдовец, джентльмен примерно ее же возраста. Заходил к бабке пару раз на неделе, а она готовила ему разную украинскую жратву, а потом они шли куда-нибудь, ну, к примеру, в кино, если удавалось отыскать фильм, где всю дорогу и во весь экран не трахаются. Короче говоря, приходит он как-то днем весь такой радостный и говорит, что нашел на улице телевизор. Кто-то выбросил за ненадобностью. И вот он говорит, что все кругом просто с ума посходили, если выбрасывают совершенно новые веши, и если даже этот телевизор и сломан, он может его починить: у его бабульки телевизор вообще на ладан дышит, а этот цветной и гораздо больше, и он наладит его в два счета.

— Ну и?..

— Он втыкает вилку в штепсель, включает телевизор, и тут раздается взрыв. Он теряет руку и глаз, а миссис Руденко стояла прямо перед этой штуковиной, когда она взорвалась, и ее убило на месте.

— Бомба, что ли?

— Угадал. Читал в газетах, да?

— Нет, ты знаешь, должно быть, пропустил.

— Это случилось месяцев пять-шесть назад. Полиция установила, что какой-то тип начинил телевизор взрывчаткой, чтобы отправить кому-то. Наверняка бандитская разборка или что-то в этом роде. А может, и нет. Наш старикан знал лишь одно: то место, где он нашел этот треклятый телевизор. И что отсюда следует? А то, что человек, получивший эту штуковину, что-то заподозрил, вот и выбросил подарок на свалку, а дело кончилось тем, что погибла ни в чем не повинная несчастная миссис Руденко. Я видел после этого Лу, он просто сходил с ума, не зная, кому отомстить за смерть матери. «Этот чудовищный город! — только и твердил он. — Проклятый долбаный город!» Но что толку, даже если бы он и знал? К примеру, живешь ты где-нибудь в Канзасе, налетает торнадо, подхватывает твой дом и сбрасывает с высоты над Небраской. На все воля Божья, верно?

— Так, во всяком случае, говорят.

— В Канзасе у Бога под рукой торнадо. В Нью-Йорке он для наказания использует начиненный взрывчаткой телевизор. Еще хочешь колы?

— Попозже.

— Так чем могу помочь?

— Ищу одного сутенера.

— А Диоген искал хотя бы одного честного человека. У тебя широкое поле для выбора.

— Я ищу одного конкретного сутенера.

— Все они конкретные в том или ином смысле. И некоторые из них со своими приколами. Имя у него есть?

— Чанс.

— Ах, этот!.. — сказал Дэнни Бой. — Его я знаю.

— А как его найти — знаешь?

Он нахмурился, повертел пустой стакан, отставил в сторону.

— Он не особый любитель шляться.

— Это я уже слышал.

— Но так оно и есть. Лично я считаю: у мужчины должно быть какое-то пристанище, где его всегда можно найти. Вот, к примеру, взять меня. Я всегда или здесь, или в «Пуганс». Ты — у Джимми Армстронга, так по крайней мере говорят.

— Это верно.

— Ну, вот видишь? Я слежу за твоими перемещениями, пусть даже мы и не видимся. Так, значит, Чанс... Дай подумать... Что у нас сегодня? Вторник?

— Если точнее, то пятница.

— Не занудствуй. А для чего это он тебе понадобился, если, конечно, не секрет?

— Хочу с ним потолковать.

— Где он сейчас, не знаю, но могу узнать, где будет, ну, скажем, часов через восемнадцать — двадцать. Посиди пока, пойду звякну в одно местечко, Если появится девчонка, закажи мне еще выпить, о'кей? И себе тоже, если хочешь.

Я поймал взгляд официантки и попросил принести Дэнни Бою еще одну водку. Она кивнула:

— Хорошо. А вам еще коку?

К этому времени желание выпить хоть чуточку стало совершенно неукротимым. При мысли об очередном бокале коки к горлу подкатила тошнота. И я попросил ее подать мне имбирное пиво. Дэнни все еще звонил, когда она принесла мне заказ. Поставила передо мной пиво, для него — водку. Я сидел и старался не смотреть на эту прозрачную жидкость, но глаза так сами и тянулись к ней. И мне захотелось, чтобы он так и не вернулся к столу, и тогда... тогда я мог бы выпить эту проклятую водку!

Я глубоко вздохнул и стал пить пиво, пытаясь держать руки как можно дальше от водки. Наконец он вернулся к столу.

— Итак, — сказал он. — Завтра вечером он будет в «Гарден».

— А что, разве «Никс» вернулись? Я думал, они еще на гастролях.

— Да нет, они будут не на главной арене. Вообще-то там будет рок-концерт, но только не «Никс». А Чанс идет в «Фейт форум», там в пятницу вечером бокс.

— Он что, всегда ходит?

— Не всегда, но завтра во втором полусреднем выступает парень — Кид Баскомб. Отборочные соревнования, а у Чанса свой интерес к этой восходящей звезде.

— Он что, его купил?

— Возможно. Но может, и чисто интеллектуальный интерес. Чего улыбаешься?

— Какой может быть у сутенера «интеллектуальный интерес» к боксеру полусреднего веса?

— Но ты же не встречался с Чансом, верно?

— Нет.

— Так вот, он человек необычный.

— У меня уже начало складываться такое впечатление...

— Ладно тебе! Так вот, Кид Баскомб будет обязательно выступать, но это вовсе не означает, что Чанс обязательно там появится. Но если хочешь потолковать с ним, можешь попробовать. Ведь риск — цена билета.

— А как я его узнаю?

— Так ты с ним никогда не встречался? Ах, ну да, ты только что говорил! И не узнаешь его, когда увидишь?

— Особенно в толпе. Где половина зрителей сутенеры, а вторая — игроки.

Он задумался.

— А что, этот ваш разговор с Чансом, он должен его огорчить, да?

— Надеюсь, что нет.

— Я в том смысле, что не будет ли причина, по которой ты его ищешь, ударом ниже пояса?

— Думаю, нет.

— Тогда, приятель, придется тебе раскошелиться еще на один билет. Скажи спасибо, что это бокс, а не какой-нибудь пижонский концерт в Гарден-центре. Хорошие места обойдутся долларов в десять — двенадцать, ну, в первом ряду, у самого ринга, — в пятнадцать, это самое большее. Так что за два билета придется выложить максимум тридцатку.

— Решено, ты идешь со мной!

— Прекрасно! Тридцать долларов за билеты, пятьдесят — мне за потраченное время. Если бы это были автогонки, я бы не взял с тебя ни цента. Но боксом я никогда особенно не увлекался. Еще скажи спасибо, что не хоккей, тогда бы это обошлось тебе в сотню.

— Да, уже экономия. Встретимся там?

— У входа. В девять, тогда будет время осмотреться. Ну что, договорились?

— Естественно.

— Надо бы мне одеться во что-нибудь яркое, — сказал он. — А то еще, чего доброго, и меня не узнаешь.

Глава 4

Узнать его особого труда не составляло. На нем был фланелевый костюм сизо-серого цвета, а под пиджак он надел ярко-красный жилет, черный вязаный галстук и белоснежную сорочку. И еще он носил темные очки в металлической оправе, Дэнни Бой имел привычку ложиться спать с восходом солнца — глаза и кожа не переносили яркого света — и темные очки не снимал даже по вечерам, если не сидел в заведениях типа «Пуганс» или «Верхний узел», с приглушенным освещением. Однажды он признался мне, что мечтает об изобретении специального выключателя, с помощью которого можно было бы приглушать свет и краски окружающего мира. Лично мне таким выключателем служит только виски. Оно затемняет свет, скрадывает звуки и скругляет углы.

Я любовался его нарядом. Он сказал:

— Ну, как тебе жилетка? Не надевал лет сто. Хочу выглядеть заметным.

Билеты уже были при мне. Самые лучшие места, в первом ряду у ринга, стоили пятнадцать долларов. Я купил два билета по четыре пятьдесят, там, где человек находился скорее ближе к Богу, чем к рингу. Мы прошли мимо контролера, я сунул ему мелко сложенную купюру. Он усадил нас в третьем ряду.