Взломщик, который цитировал Киплинга - Блок Лоуренс. Страница 38

Кроме того, внизу сидит человек, который следит за тем, чтобы такие, как я, не выносили из здания компьютеры, а что еще отсюда можно вынести? Я, конечно же, не нашел ничего, представляющего материальный интерес. Вскоре я ушел из офиса компании «Тонтин трейд корпорейшн», вновь поднялся по лестнице на семнадцатый этаж и спустился с него на лифте. Уходя из здания, я не имел при себе ничего, чего не было со мной при входе.

Старичок поднял голову, оторвавшись от газеты.

– Быстро же вы управились!.. – сказал он.

– На редкость, – согласился я и вышел.

Глава 18

– Полагаю, вам хотелось бы знать, зачем я позвал вас всех сюда?..

Часто ли ты оказываешься в таких ситуациях? Они все вместе собрались здесь, в «Барнегатских книгах». Когда я покупал магазин у старика Литзауера, я думал о таких вот вечерах неформального характера. Скажем, чтение поэзии по воскресеньям – читаются стихи, а в это время разносят небольшие стаканчики с полусухим хересом и бутерброды, украшенные огурцами, на подносах. Литературное кафе, где все курят европейские сигареты и спорят, по-разному толкуя Ионеско. Я полагал, что это привлечет людей и сделает магазин хотя бы отчасти известным. В еще большей степени я надеялся на то, что это будет способствовать знакомству с хорошенькими девушками.

Проходившее сейчас вечернее собрание было не совсем то, к чему я стремился. Никто не пытался разобраться в ямбах или хореях. Имя Кафки не упоминалось. Магазин уже приобрел известность, куда большую, чем та, в которой он нуждался, а что до девушек, то вряд ли можно было рассчитывать на их появление.

Вместе с нами находилась только одна девушка – Каролин. Она взгромоздилась на стремянку, которой я пользовался, чтобы доставать книги с верхних полок. Каролин сидела немного поодаль от всех остальных гостей, которые образовали неровный полукруг напротив прилавка. Сам я стоял за прилавком. Стула у меня не было: единственным стулом, который обычно стоял за прилавком, в настоящий момент завладел ПрескоттДемарест.

У меня ведь был все-таки магазин, а не библиотека. Стульев было недостаточно. Лучше всех устроился магараджа из Ранчипура: он сидел в дубовом кресле, которое принесли из моего кабинета. Кресло имело шарнирное устройство и могло поворачиваться в разные стороны. Атман Синх, прямой, как спица, сидел на перевернутом деревянном ящике. В далеком прошлом в этом ящике были румяные яблоки из Италии, а потом мистер Литзауер держал в нем неразошедшийся товар. У Редьярда Велкина был складной стул, который Каролин принесла из «Салона для пуделей».

Я никого никому не представил, да они и не производили впечатления компании, которая могла бы посудачить о футболе, погоде или преступности на улицах. Пришли они хотя и не одновременно, но один следом за другим, с небольшими промежутками времени. До моей упомянутой выше вступительной фразы они хранили полное молчание, а произнеся ее, я встретил лишь пучок настороженно-острых взглядов.

– Вообще-то, – продолжал я, – все вы знаете, зачем я вас позвал. Иначе вы бы не пришли. Речь пойдет о книге и об убийстве.

Все то же мрачное молчание. Не всегда удается достигнуть желаемого эффекта.

– Имеется в виду, – продолжал я, – убийство Маделейн Порлок. Ее застрелили позавчера в ее собственной квартире на Восточной Шестьдесят шестой улице. Убийца выстрелил только один раз в голову из автоматического пистолета тридцать второго калибра. «Пес-дьявол», производство фирмы «Марли». Убийца оставил его на месте преступления. Там же он, к сожалению, оставил и меня, вложив мне в руку смертоносный пистолет. Сам я в это время был без сознания.

Магараджа нахмурился, усиленно соображая:

– Вы хотите сказать, что не убивали женщину?

– Именно это я и хочу сказать. Я был там, потому что принес книгу. Мне должны были заплатить за нее, а вместо этого – накачали наркотиками и подставили. Наркотиками меня накачала мисс Порлок, а подставил – человек, который ее убил.

Я помолчал.

– Но, – широко улыбнулся я, – книга по-прежнему у меня.

Внимание их теперь также полностью принадлежало мне. В то время как они молча, подобно изваяниям, наблюдали за мной, я пошарил под прилавком и достал «Освобождение форта Баклоу». Я раскрыл книгу наугад и прочитал:

Старый Эйсенберг был хитрой лисой:

Такова была вся их порода.

Он на завтрак съел кусок пирога,

После выпил стаканчик меда.

Вытирая жирные губы,

Мрачно клялся он вновь и вновь:

Коль посмеют прийти в форт Баклоу,

То прольется обоих кровь.

Я закрыл книгу.

– Последняя строчка – просто ужас, – сказал я. – Когда заранее можно предсказать, какая именно последует рифма, то перед нами плохие стихи. Между тем вся книга такая. Однако объектом нашего внимания она стала не в связи со своими художественными достоинствами. Дело в том, что она уникальна. Единственная в своем роде. Жемчужина, не имеющая цены. Опубликованное некогда произведение Киплинга, которое в наши дни существует только в одном экземпляре. Вот он, этот экземпляр, перед вами.

Я положил книгу на прилавок.

– Когда я согласился украсть эту книгу, – продолжал я, – она находилась в личной библиотеке человека по имени Джесси Аркрайт. Мне было известно из надежного, казалось бы, источника, что он получил эту книгу в результате частной сделки с наследниками лорда Понсонби, которые забрали ее перед уже объявленным аукционом и продали ему.

Я пристально посмотрел на Редьярда Велкина.

– Конечно, лорд Понсонби действительно мог существовать, – сказал я. – Может быть, он даже и до сих пор существует. Но Джесси Аркрайт получил этот экземпляр «Освобождения форта Баклоу» совсем по-другому.

Прескотт Демарест спросил, как он его получил.

– Он купил его, – ответил я, – у того самого человека, который нанял меня, чтобы украсть эту книгу. Договоренность о сделке была достигнута благодаря Маделейн Порлок.

Магараджа захотел узнать, каким образом она оказалась в этом замешана.

– Она была любовницей Аркрайта, – сказал я ему. – Она также была давней знакомой моего клиента, который рассказал ей, что стал обладателем исключительно редкой книги. Она, в свою очередь, заметила, что один ее друг – можно также сказать, клиент, – страстный коллекционер книг. После этого оставалось только свести продавца с покупателем.

– И сделка состоялась? – Демарест, по-видимому, был в недоумении. – Тогда зачем же продавцу понадобилось красть книгу? Из-за того, что она представляла собой большую ценность?

– Нет, – ответил я. – Из-за того, что она не представляла собой большой ценности.

– Тогда это подделка?.. – сказал магараджа.

– Нет, это, безусловно, подлинник.

– Тогда...

– Я долго не мог этого понять, – сказал я. – Я попытался предположить, что эта книга – подделка. Подделка в подобном случае, конечно же, возможна. Сначала нужно было бы найти человека, который напишет три тысячи двести строчек дешевых виршей в подражание Киплингу. Затем, чтобы напечатать произведение, понадобился бы издатель, имеющий запас бумаги пятидесятилетней давности, которую он пустил бы в ход. Может быть, можно использовать и новую бумагу, а затем придать ей вид старой, но – я похлопал по книге – в данном случае ничего подобного сделано не было. Я каждый день имею дело с книгами и знаю, что такое старая бумага. Она и по внешнему виду, и на ощупь, и по запаху совсем иная, чем новая.

Глядя на своих слушателей, я продолжил:

– Но даже имея бумагу и напечатав произведение, сделав переплет, а затем искусно все оформив – так, чтобы книга выглядела старой, но хорошо сохранившейся, как надо действовать, чтобы преуспеть в сделке? Вероятно, найдя очень заинтересованного покупателя, можно получить за книгу сумму, выражающуюся пятизначным числом. Но к тому времени примерно столько же в книгу уже будет вложено! Тогда в чем же будет состоять выгода?

– Но если книга подлинная, – заметил магараджа, – то как же она может ничего не стоить?