Каспер и пять умных кошек - Касс Кристийна. Страница 4

— Видно, эти кошки тебе очень нравятся? — спросил Каспера папа, прикручивая в прихожей к потолку лампу.

— Да, нравятся, — кивнул Каспер. — Знаешь, они умеют играть в прятки и красиво есть за столом, и ещё они понимают человеческий язык!

— Ага, здорово! — ответил папа таким тоном, будто речь шла о самом обычном явлении. — Подай-ка мне с того стула отвёртку!

Тётя Амалия была как раз в саду с кошками, когда Каспер пошёл её искать. Старушка сидела на качелях в тени высокого клёна и, нацепив на нос очки, вязала кружевную салфетку.

— А вот и Каспер идёт! — обрадовалась она, когда мальчик ловко перелез через забор. — Сегодня чудесная погода, не правда ли!

— Да, — ответил Каспер и сел на траву, чтобы почесать под шейкой Маталену, нежившуюся на солнышке. Остальные кошки, казалось, забавлялись тем, что занимались гимнастикой на деревьях.

— А ты не хочешь залезть на дерево? — стал поддразнивать Маталену Каспер. — Лежебока такая!

Но Маталена не поддалась на подтрунивания Каспера, а просто перевернулась на спину, подставив свой живот, мол, чешите меня.

— А сколько Маталене лет? — спросил Каспер.

Тётя Амалия опустила рукоделие на колени, сняла очки и задумалась.

— Не так-то просто ответить. Ей может быть двенадцать, а в то же время и семьдесят. Кто его знает.

— Семьдесят лет! — громко изумился Каспер. — Но ведь ни одна кошка столько не живёт!

— Живёт, наверное, — ответила тётя Амалия и опять, казалось, погрузилась в свои мысли.

Касперу стало немного жутковато. Не то чтобы он забоялся, но во взгляде тёти Амалии появилось что-то странное.

— И всё-таки Маталена у меня вот уже семьдесят лет, — серьёзно произнесла тётя Амалия после долгого молчания. — Мне было около двадцати, когда она у меня появилась.

— Ну, тогда у тебя самая старая кошка в мире! — предположил Каспер и уважительно посмотрел на Маталену.

— Да, наверное, так оно и есть.

Тётя Амалия опять немного помолчала, глубоко вздохнула и в конце концов сказала:

— Если тебе интересно, я могу рассказать тебе всю свою жизнь. Но ты, наверное, не поверишь и половине того, что я скажу, но, уверяю тебя, всё это истинная правда.

— А про кошек в этой истории тоже будет? — заинтересовался Каспер.

— Про них особенно, — заверила тётя Амалия. — Но начнём сначала. Только, пожалуйста, не перебивай меня, чтобы я не сбилась с мысли.

— Я родилась и выросла в маленькой деревне, которая называлась Туманная. В молодости я была очень красивой, и ухажёров у меня было хоть отбавляй. Ты знаешь, кто такой ухажёр? Ну вот. Ухажёров вокруг было много, но я любила только Кусти из своей деревни, сына простого пахаря. У нас даже был назначен день свадьбы.

И вот однажды, недели за две до свадьбы, на наш двор приехал сын помещика в своей карете. Я подумала, что он приехал всего лишь осмотреть свои владения — все поля и леса принадлежали его семье. А оказалось, что он приехал ко мне свататься! Разумеется, я должна была ему отказать. Я уже обещала другому! Да к тому же молодой помещик был высокомерным и злобным человеком.

Молодой господин, конечно, страшно на меня рассердился.

— Ну и выходи за деревенского простофилю, глупая девчонка! — закричал он, теряя терпение. — Но так и знай, что до конца жизни будешь жалеть об этом! Насылаю на вас проклятие! Пусть в вашем браке рождаются только мохнатые драные кошаки!

Пригрозив мне так, сын помещика уехал, и больше я его никогда не видела.

Я не решилась рассказать об этом моему Кусти, и через две недели мы стали мужем и женой. Скоро я узнала, что у нас будет ребёнок. Мне было страшно, что у нас и в самом деле родится кошка, но этого не случилось. Наша доченька была настоящим ребёнком! Назвали её Маталена.

Тётя Амалия глубоко вздохнула и тихонько покачалась на качелях туда-сюда. Каспер слушал её во все уши и нетерпеливо ждал продолжения рассказа.

— Маталене было два года, когда родились близнецы, — продолжала тётя Амалия.

— Розалия и Себастьян, — вставил Каспер.

— Точно. Розалия и Себастьян, первый сын Кусти. В то время рождение сына считалось очень важным событием. Кусти чуть не лопнул от гордости.

После рождения близнецов я долго болела, но Кусти оказался хорошим отцом. Он нежно заботился о наших детях, брал их в люльке с собою в поле, давая мне время поправиться. Со временем здоровье опять вернулось ко мне.

Я и думать забыла о том проклятии, что наслал сын помещика. Ведь ничего плохого не случилось. Со спокойной душой я родила еще Эмили. Ох, какая красавица из неё выросла! Длинные пшеничные волосы, глаза цвета неба и ямочки на щёчках! Ей исполнилось три года, когда увидел свет наш самый младшенький — Вальтер.

После Вальтера детей у нас больше не было. В то время в крестьянских семьях всегда было много детей — семь или десять, а то и больше. Но нам хватило и пяти. Мы были так счастливы, что паши дети растут красивыми и здоровыми, так счастливы…

Тетя Амалия опять немного помолчала и посмотрела вдаль.

— В один день всё изменилось. Это был день рождения Маталены. Моей рыжеволосой доченьке исполнялось двенадцать лет. Дети в роще за домом собирали ягоды, а я в избе пекла хлеб. Кусти работал в поле, как обычно.

Я позвала Маталену помочь мне печь хлеб, ей это всегда нравилось, но она не явилась. Я позвала ещё раз, и тут в приоткрытую дверь прошмыгнула рыжая полосатая кошка. Она стала лезть мне в ноги и мяукать, глядя на меня. У меня сердце похолодело. Я выбежала во двор и стала звать остальных детей по именам. «Розалия! Себастьян!» — кричала я, едва сдерживая слезы. И сердце у меня дрогнуло: ни одного ребеночка я не увидела, словно все они сквозь землю провалились, но вместо них на дворе появились четыре кошки. Потом я нашла под кустами и за домом детскую одежду.

С Кусти в тот же день случился удар, и он умер. Он не смог пережить этого потрясения. В деревне мне никто не поверил, когда я рассказала, что дети мои превратились в кошек. Многие считали, что я сама лишила своих детей и мужа жизни, а некоторые даже стали принимать меня за ведьму.

Меня вместе с кошками прогнали из волости. С собой я смогла взять лишь столько вещей, сколько смогла унести на себе. Вот так я и пустилась по миру. Брела из одной деревни в другую, иногда находила ненадолго пристанище, пока меня снова не прогоняли. Куда бы я ни пришла, везде меня принимали за странное, непонятное существо. В своё время я иногда рассказывала людям свою страшную историю, но никто не верил ни единому слову. Тогда я решила, что лучше молчать, и с этого времени так и держала всё при себе.

Прошло несколько десятков лет, и волей случая я попала наконец в этот дом. Когда-то он принадлежал одной богатой, но доброй и щедрой вдове, и я поступила к ней в услужение. Она и оставила мне в наследство половину дома, а другую половину — своему племяннику. Тот племянник любил моих деток не меньше меня, но потом его время прошло, и он умер от старости.

Да, вот такая была наша жизнь…

Тётя Амалия умолкла, нацепила на нос очки и снова принялась за вязание. Видимо, она закончила свой рассказ.

Каспер нежно погладил Маталену по мягкой рыжей шёрстке.

— Бедная Маталена! — прошептал он так тихо, что тётя Амалия даже не услышала, как дрожит его голос. — Как же ты намучилась!

Каспер открывает кошачью школу

С тех пор, как Каспер узнал о прошлом тёти Амалии и её детей, он уже больше не удивлялся каждому маленькому трюку, что выделывали кошки. В конце концов, Каспер сам тоже умел играть в прятки, открывать двери и приносить газеты из почтового ящика. И всё же он просто сел от удивления, когда однажды увидел, как Розалия пишет за столом.

У кошки в передней лапе между когтями был зажат карандаш, и она сосредоточенно водила им по бумаге. Видимо, работа продвигалась очень медленно и с большим трудом, но спустя какое-то время Розалия отбросила карандаш на стол, и на её мордочке появилась победоносная кошачья улыбка.