Тайна дуэльных пистолетов - Буало-Нарсежак Пьер Том. Страница 13

Франсуа записал еще несколько мыслей, перечел, зев­нул. Уже давно пора лечь в кровать. Но поскольку было жарко, он открыл окно и приподнял ставни. Как жаль, что сад так неухожен! Но теперь у господина Скиннера будет возможность нанять, наконец, садовника. Если у него и был сложный период, то отныне, благодаря гос­подину Меррилу, он выходит из затруднений. Далекий свет фонаря бросал бледные отсветы на сад и слабо осве­щал аллею. И вдруг Франсуа откинулся назад. Он заме­тил в саду движущуюся тень.

Франсуа был страшно взволнован, но, несмотря на это, он высунул голову из окна. Нет! Это был не вор. Это была… мисс Мэри, которая собиралась уезжать. Он сра­зу узнал ее. Она шла к ограде и несла в руках что-то вро­де пакета. Франсуа не верил своим глазам! Чемодан! Но почему мисс Мэри уезжает вот так ночью, никого не пре­дупредив? Это так на нее не похоже.

Франсуа больше не раздумывал. Он решил не терять времени и даже не стал надевать брюки и тапочки. Маль­чик на цыпочках вышел в коридор, тихо спустился с лест­ницы, пересек вестибюль и заметил, что дверь осталась полуоткрытой. Значит, мисс Мэри собиралась вернуться. Но тогда зачем она взяла чемодан? Вдруг Франсуа поду­мал, что действия молодой женщины его не должны ка­саться и что он, как приглашенный в этот дом, не должен вмешиваться в чужую жизнь. Но, с другой стороны, при­глашен-то он господином Скиннером и, значит, обязан действовать даже тайно, если вдруг заметит в доме что-то необычное, особенно имея в виду то, что произошло. По­ведение же мисс Мэри показалось ему более чем странным. Осыпавшаяся листва позволяла легко вести слежку, и Франсуа удалось подойти совсем близко. Мисс Мэри ос­тановилась у ограды, но вместо того чтобы открыть ка­литку, поставила чемодан на землю и стала ждать. Фран­суа спрятался за каштаном. Сейчас он мисс Мэри видел лучше и с удивлением отметил, что она в халате. Тогда Франсуа наконец понял. Кто-то должен подъехать.

Он уже не удивился, когда заметил по другую сторону решетки тень человека. К сожалению, свет фонаря был не настолько силен, чтобы Франсуа мог различить его лицо. Силуэт, который он видел, позволял сделать вы­вод, что это довольно высокий человек. Мисс Мэри про­изнесла несколько слов, потом подняла чемодан и попыталась просунуть его через прутья решетки. Человек помог ей, сжав бока чемодана, от чего он стал уже и прошел через прутья. Человек взял чемодан и быстро растворил­ся в темноте.

Мисс Мэри не двигалась. Прошли две-три минуты, и в конце улицы послышался звук отъезжающей машины. Мисс Мэри еще немного послушала и направилась обратно к дому. Она прошла совсем рядом с затаившимся Франсуа. Мисс Мэри промокала глаза белым платком, она плакала...

Она плакала! Франсуа как будто приковало к земле. Что все это значило? Кто был этот человек? Сообщник? Но сообщник в чем? Само это слово было оскорбительным. Мисс Мэри не способна на недостойные действия! н направился к дому, но шел медленным шагом, чтобы дать возможность молодой женщине вернуться в дом. Но вдруг знакомый звук заставил его подпрыгнуть. Мисс Мэри заперла входную дверь. Он услышал, как защелк­нулся замок. Он заблокирован в саду!

Но нет. Это было бы просто глупо. Мальчик на цыпоч­ках подбежал к двери, подергал за ручку. Увы! Позвонить? Тогда придется во всем сознаться. Какой стыд! Остаться до утра на площадке перед входом и попытаться незамет­но проскользнуть в дом, когда откроют двери? Провести на улице всю ночь? Так можно и воспаление легких под­хватить. Ну нет! «Глупец! Тупица! Кретин!» Но напрасно Франсуа себя ругал, это ничем помочь не могло.

Он ходил вокруг дома, осторожно ступая по гравию, который колол его босые ноги. Дверь кухни тоже была заперта, и все ставни тщательно закрыты. Он вернулся к главному входу в дом, сел на верхнюю ступеньку и стал размышлять. Что же предпринять?

«Без Козыря! Старик! Настало время действовать!» Франсуа чувствовал себя виноватым. Как объяснить свое поведение? Может, сказать, что он иногда подвержен лунатизму? Нет, это будет смешно. Чтобы хоть немного согреться, мальчик начал растирать себе ноги, руки и бока.

Что за нелепая идея следить за мисс Мэри? Давно бы уже спал в своей теплой постели.

Одно окно в доме было открыто. Да ведь это его окно! Вот это да! Значит, не все потеряно.

Он отошел подальше, чтобы лучше видеть фасад. Во­досточной трубы около окна не было. Выступов в стене тоже. Но по стене неровно вился плющ. И если он доста­точно прочный…

Франсуа раздвинул листву и потрогал узловатые вет­ви. Прекрасно! Подняться надо всего на три-четыре мет­ра. Он повис на одной ветви, попробовал, выдержит ли она его вес. Все должно получиться. Но вот только ли­ства сильно шуршит.

СУМАСШЕДШАЯ ПРОДЕЛКА

Его руки довольно легко находили узлы, за которые можно было ухватиться. Они ощупывали ветки, камни, из которых были сложены стены, и как будто спрашива­ли: «Можно ли двигаться дальше?» А вот ноги слушались плохо. Они соскальзывали, задевали листву и то и дело обрывались в пустоту. Тогда Франсуа чувствовал вес сво­его тела. Оно тянуло его вниз. Мальчик очень замерз. Плющ был мокрый, пижама прилипала к телу и стесняла движения. Он задыхался.

Край окна был еще далеко. Франсуа на секунду оста­новился, зацепившись за стену пальцами рук и ног. У него пересохло в горле. Он убеждал себя: «Я могу… я могу…», но силы были на исходе. Однако он все-таки снова мед­ленно и тяжело начал взбираться вверх. По мере того как он поднимался, ветви плюща становились все тоньше. Они были скользкие и узловатые. Приходилось искать справа и слева более крепкие ветви и двигаться зигзагом. Земля была уже далеко, и опасность упасть возрастала. К счастью, второй этаж был сложен из шишковатого и пористого песчаника, за который цепляться было легче, чем за гладкие стены первого этажа. Осторожно припод­няв голову, чтобы не потерять равновесие, Франсуа при­кинул расстояние до окна. Он понял, что выползает пря­мо под подоконник, что усложняло его положение. Он не сможет перебраться через широкий выступ.

Неужели надо начинать сначала? Нет. Это слишком тяжело. Тем более он не Тарзан. Единственным выходом оставалось обогнуть окно, а потом суметь изогнуться так, чтобы поставить ноги на подоконник. Но очень скоро Франсуа понял, что это слишком большой риск. И тогда, распластавшись по стене, с раздвинутыми в стороны но­гами и руками, он на какое-то мгновение замер. Ему не удавалось подтянуть левую ногу. Она его не слушалась. Его переполнило чувство гнева, беспомощности и стра­ха, и на глазах у него выступили слезы. Наконец ему уда­лось оторвать тело от стены и подтянуть его к левой ноге. За эти секунды он пережил странное ощущение, что его конечности не зависят от него. Их придется уговаривать. Правая рука, например, сама уходила под листву, щупа­ла ветки, останавливалась. Франсуа ее убеждал: «Ну, впе­ред! Еще дальше! Я держусь…» Но рука вела себя неуве­ренно. Она то выпускала уступ или ствол плюща, то сно­ва за него цеплялась. Правая нога онемела. По ней вдруг пробежала резкая судорога, и Франсуа ободрал кожу о мокрый шершавый камень.

Франсуа подбадривал себя, ругал и умолял. И нако­нец ему удалось доползти до окна. Последний рывок! Пальцами он цепляется за перекладину окна и бросает свое тело в комнату. Перед глазами все пошло кругами, кровь бросилась в голову. Неужели все позади?

В памяти почему-то всплыли слова госпожи Хамфри: «Во времена моей молодости люди были лучше воспита­ны». Франсуа принялся хохотать. С этим хохотом из него выходил пережитый страх. Он уже иначе смотрел на все происшедшее и считал его обычным злоключением.

А ведь она права, славная госпожа Хамфри. Действи­тельно, только плохо воспитанные люди возвращаются к себе домой через окно!

Он поднялся и, прихрамывая, пошел к изголовью кро­вати, чтобы зажечь лампу. Стал рассматривать царапи­ны и ссадины на теле. К счастью, ничего серьезного не было. Легкий порез на пальце правой ноги, ссадина на левой руке. Он растерся полотенцем, сменил пижаму и лег спать. Как хорошо лежать в теплой постели! Но, увы, если он надеялся быстро уснуть, то ошибся. Он очень ус­тал, и усталость придавала его мыслям почти болезнен­ную обостренность.