Чужого поля ягодка - "Карри". Страница 60

«Они что — думают, рядом со мной безопасней?! Нет уж, милашки, теперь вы сами по себе, а я сама по себе. Вы меня и так уже достали!»

И без них риск словить рикошет или угодить под случайный выстрел высок чрезвычайно, а тут ещё эти стервозные клуши её демаскируют. Ну, допустим, удастся просто тихо отлежаться — так ведь всё равно придётся иметь дело с победителями. Это для вас, пташки, вариант, а мне такая перспектива не улыбается совершенно.

Пока обе воюющие стороны увлечены битвой, у одной маленькой юркой девушки есть шанс улизнуть… А у пяти сразу — такой шанс резко уменьшается. Дождавшись, когда девицы сползутся под тот же агрегат и с надеждой уставятся на неё, Миль обломала им эту надежду, «написав» на днище — благо, оно было новое и чистенькое:

«Дальше нам не по пути. Предлагаю выбираться порознь. Так вернее».

Девчонки захныкали. Но Миль была непреклонна:

«Я вам что — нянька? Вас кто-то звал? Сидели бы себе в своих норках, нет, вы за мной увязались! Вывела наверх — и до свидания. Кто попрётся за мной — приласкаю из парализатора».

И принялась отползать, предъявив им недружелюбный глазок готового к стрельбе оружия… выставленного, правда, на одиночную стрельбу самыми малыми дозами, но и одно попадание дезактивата — далеко не то ощущение, о котором стоит мечтать. Уснёшь-то ты почти мгновенно, но какая ломка ждёт по пробуждении…

Чувствуя неуют от сверливших ей спину четырёх враз ставших беспомощно-злобными девчоночьих взглядов, Миль успела перебраться под следующий механизм и высматривала дорогу к соседнему. Туда, где сейчас шла перестрелка, и где зиял створ гигантских ворот. Туда, где горели, не взрываясь (значит, тоже не заправлены), обречённые тела машин. Там было достаточно тепла, дыма, шума и неразберихи, чтобы проскочить меж пальцев хоть у самого чёрта… И тут, чуть не чиркнув по хребту, за её спиной коротко звякнуло: в пол впечатался некий увесистый предмет. Миль сперва ящерицей отскочила и развернулась, а потом метнулась назад и радостно цапнула нежданный подарок небес: лайтер! — на секунду опередив бросившуюся к нему Блондинку… Непримиримо переглянувшись, обе взглянули вверх и — прянули в стороны: грохнув доспехом, между ними тяжко рухнуло и осталось неподвижным тело мужских очертаний. От него явственно несло горелым мясом и жжёным пластиком…

Миль им не заинтересовалась, осмотрела лайтер на предмет повреждений, коих, к счастью, не случилось, и двинулась осуществлять свой план, а вот Блондинка принялась обшаривать павшего… Ну, правильно: надо же и ей разжиться хоть каким-нибудь оружием…

Миль не успела отползти далеко и услышала, как оставленная ею четвёрка радостно возопила. Не ожидая доброго от той радости, Миль обернулась и… принялась панически ныкаться: над выбравшейся из-под днища кучкой девчонок нависал серо-пятнистый мужской силуэт. Слышать, о чём так возбуждённо стрекочут бывшие попутчицы, она не могла, но по злорадному выражению хорошенького личика Блондинки определила, что та в данный момент сугубо счастлива, с потрохами сдавая её, Миль, десантнику. И согласилась с оставленным внизу связанным оператором: действительно — стервы…

…А вот теперь, судя по их растерянным лицам, болтливая Блондинка и её подруги очень огорчены: десантник, как ни странно, не видит Миль, на которую пальцами показывают все четыре девушки…

Миль на миг обмерла и даже застонала: это же означало только одно. Вся эта войнушка со всеми жертвами затеяна Контролем и проводится Десантом исключительно ради одной цели — найти её, Мэллин Регхаз.

Впрочем, ещё это означало, что «Недотрога» и «Путаница» отлично, просто восхитительно работают! Настолько восхитительно, что… ага — гадкие девчонки тоже перестали её видеть! А значит… все сражающиеся на стороне Контроля сейчас являются охотниками — и ни один её воочию не узрит, покуда не наступит! Следовательно — надо лишь не путаться у них под ногами, ползти себе потихонечку к свободе… Но каковы неблагодарные сучки — ведь она, хотя ничего и не обещала, худо-бедно, но вывела их наверх! И что? Вот и делай людям добро…

44. Выйти из боя

Линией фронта это назвать было нельзя — бой рассыпался на несколько локальных схваток с перестрелкой и беготнёй, с ловушками, засадами и подставами. Если бы не распахнутый створ гигантских ворот, в ангаре давно нечем было бы дышать от на редкость едкого дыма… Но вот бой как-то поутих, створ начал закрываться… с потолка ударили прицельные струи почему-то вдруг ожившей противопожарки…

Нехорошее предчувствие не то чтоб кольнуло — оно кололо с самого момента пробуждения там, внизу — пронзило так, что последние сомнения и надежды на случай вовсе оставили Миль. В густеющей вонючей взвеси, в которую на глазах превращался воздух, Миль высмотрела на стене ближайшее вентиляционное отверстие, прикрытое решёткой и — хорошо, что решётка почти на уровне пола — подняла и нацелила тяжеленный лайтер. Красный луч, поплясав, устаканился, и Миль, зажмурившись, провела им слева направо и сверху вниз. Приоткрыв глаза, осталась почти довольна работой. Не тратя времени, опять зажмурилась и провела лучом справа налево и снизу вверх… Результат был не идеален, но доводка потребовалась совсем небольшая. А потом осталось только всей стопой хорошенько пнуть в решётку несколько раз — покрепче, покрепче! — и та выпала наружу, открыв неплохой проём, в который потянуло свежим воздухом. Вовремя потянуло, потому что в голове уже всё плыло и путалось, глаза закрывались… Миль ещё нашла в себе сил и терпения дождаться, чтобы хоть немного остыли на сквозняке оплавленные края, и аккуратно выбралась наружу. И даже проползла несколько метров по мокрой холодной почве до густого колючего кустарника, в который углублялась, углублялась… пока помнила, что надо… двигаться… надо…

Створ закрыли не зря. Выяснив, что всё не напрасно, и та, кого искали, где-то здесь, десантники наполнили объём здания усыпляющим газом. Доза была рассчитана так, чтобы нежно усыпить именно её. Прочим полагалось всего лишь ощутить очень сильную усталость и потерю всякого интереса к происходящему. Кроме десантников, упакованных в боевые доспехи — у тех на данный случай имелись дыхательные фильтры. Через несколько минут ворота вновь открыли, помещение быстро проветрилось, и всех, кого удалось найти, вывезли ожидавшим транспортом кого в клинику, кого в казематы и темницы, а кого и в морг. Операция по ликвидации очередного притона похитителей продолжилась своим чередом, а оперативники и начальство чесали в затылках: Мэллин Регхаз, которая просто обязана была оказаться в числе спящих, самым бессовестным образом опять куда-то делась. С тем, что приборы её не обнаруживали, десантники с трудом, но уже свыклись. Но вот тот факт, что и от визуального наблюдения она каким-то способом тоже уклонилась, расстроил их окончательно. А сообщение четырёх освобождённых девушек, что она была им отлично видна, прежде чем видимой быть перестала, и вовсе добило. Как, спрашивается, отчитываться перед Контролем?!

Проходили часы, подземный «улей» (он же на рабочем жаргоне десантников — «курятник») поэтажно поступал под юрисдикцию Десанта, а в перспективе — Медсовета. Нашли и спасли полузадохнувшихся бойцов, запертых в последней, обесточенной, секции. Из спальни, трясясь и шатаясь от слабости, выполз на свет и звук голый бледный мужчина, в котором боевики с трудом признали их потерянного было патрона… и который чуть не умер на месте, узнав последние новости о своём новом статусе арестованного и состоянии дел в «улье». Поскольку десантники обнаружили, что и его, бывшего владельца «улья», их приборы тоже загадочным образом не регистрируют, то пришибленного горем блондина тут же упаковали в герметичную капсулу, из которой сбежать было бы крайне затруднительно, и, как редкую диковину, под неусыпным присмотром отправили в лаборатории на исследование. Потрясённый и не вполне, на взгляд оперативников, адекватный, он не выказал абсолютно никакого интереса к своей судьбе и совершенно не сопротивлялся…