Тебе посвящается - Бременер Макс Соломонович. Страница 24

Наталье Николаевне казалось, что этот второй выпуск будет звучать нестерпимо лживо. А он был просто зауря­ден: отличники непринужденно рассказывали, как они по­лучают пятерки, троечники давали обязательства подтя­нуться; десятиклассник, у которого на днях прорезался баритональный бас, запел романс, но под конец постыдно пустил петуха...

И коридор, что называется, грохнул дружным хохотом. Приседали, изнемогая, девочки, и смеялись во всю глотку мальчики, повисая друг на друге...

Ложь, неразоблаченная, оставалась позади, а ребята откликались уже на новые впечатления, – продолжалась бурливая и суматошная школьная жизнь.

Наталья Николаевна пошла в 5-й «А» – возвращать «Аэлиту».

Последние недели перед концом четверти были для Валерия, как водится, заполнены делами до отказа. Не только учебная четверть кончалась – истекал пятьдесят четвертый год; хотелось вступить в каникулярную пору без долгов и с достижениями. Впрочем, для некоторых школьников расквитаться с долгами (а иными словами – сносно ответить преподавателю, которому до этого отвечал неудачно) – само по себе достижение. Валерий же, хоть и был доволен, что сумел ответить Ксении Николаевне на пятерку, испытывал по этому поводу не гордость, а, скорее, облегчение. Наконец-то он сумел не мямлить, не запинать­ся, не тяготиться тем, что своими паузами нагоняет на Ксению Николаевну тоску!

Как ученик Валерий мог, вероятно, с удовлетворе­нием оглянуться на прошедшее полугодие. Как вожатый он чувствовал себя в долгу, а порой и немного виноватым перед своими пионерами. Он с ними возился, организовы­вал для них развлечения, защищал от хулиганов, но чего-то он им недодал...

Конечно, Валерий не умел, как взрослый человек, обоб­щить свои наблюдения. Но он вспоминал изредка эпизоды из собственного, не очень-то давнего, пионерского прошло­го, ставил на свое место сегодняшних пионеров и делал вы­воды – вполне пригодные на первый случай.

...Однажды, сказочно счастливым для него летом, один­надцатилетний Валерий служил проводником на детской железной дороге. Длина этой дороги была невелика. От начальной до конечной остановки поезд шел минут две­надцать. Детская дорога соединяла два дачных поселка, граничащих друг с другом. На взрослой дороге расстояние между этими поселками укладывалось в один перегон. Да, взрослая железная дорога была в тридцать раз длин­нее! И, однако, хотя и короткая, детская дорога была со­вершенно настоящей и даже образцовой магистралью.

Поезда (сказать по правде, состав был всего один) от­ходили и приходили точно по расписанию. Касса вокзала работала четко. Маленький паровоз блистал на солнце, на нем не было следа копоти, как и на исполненной достоин­ства физиономии четырнадцатилетнего машиниста. Изящ­ные вагончики – раза в два меньше обычных – содержа­лись в зеркальной, прохладной, абсолютной на взгляд пассажира, чистоте. Юные проводники во всамделишной железнодорожной форме холили вагончики с их полиро­ванными скамейками, кремовыми занавесочками на окнах, столиками и багажными сетками так рьяно, что пассажиру впору было на все смотреть и ни к чему не прикасаться – как в музее.

Примерно посредине недолгого пути в вагон являлся малолетний контролер, на лице которого сознание высо­кого служебного долга сменялось то и дело неудержимо счастливой улыбкой, и пробивал стандартные картонные билеты миниатюрными щипчиками.

Трудно передать, сколько удовольствия получали ре­бята, обслуживавшие дорогу, и Валерий в их числе, от своей работы! Казалось, все это не могло надоесть. И все-таки это стало понемногу приедаться.

А причина была проста. Через поселки, которые соеди­няла детская дорога, проходила и взрослая железная доро­га. По ней очень часто, в обоих направлениях, мчалась электричка, и ею пользовались пассажиры. Детская желез­ная дорога была фактически не нужна для дела. Пассажи­ров поэтому бывало немного. Но и те, что были, не ехали, а катались. Ребята видели это и жалели, что их поезд не курсирует по трассе, где другого транспорта нет, где они бы перевозили, а не катали людей...

Будь сейчас Валерию не шестнадцать лет, а побольше, он, вспоминая свою «службу» на железной дороге, навер­ное, сформулировал бы:

«Любимая работа не приедается никогда. А самая за­нятная игра может наскучить».

Валерий говорил проще:

«Ребятам нужно дело дать – чтоб видели, что от них может быть польза».

Поэтому, когда Наталья Николаевна сообщила Вале­рию, что пионерам его отряда, как и всем пионерам школьной дружины, поручается на днях провести сбор металли­ческого лома, он сказал:

– Это – дело. Ребята с охотой пойдут.

– Очень хорошо. Вы побеседуйте с ними перед этим.

– Зачем?

– Чтобы знали, для чего необходим металл.

– Так знают они, Наталья Николаевна, будьте уве­рены.

– Что именно?

– Что металл – для промышленности.

– А вы им поконкретнее растолкуйте, Валерий, вос­пользуйтесь случаем. Что, к примеру, металл идет на трак­торы, а тракторов сейчас требуется уйма, чтоб поднять целину. И тут у вас очень хороший повод рассказать об освоении целины.

Валерий перечитал кое-какие газеты и журналы, в ко­торых шла речь о целинных землях, собрал в голове воеди­но то, что показалось ему самым интересным, и пошел беседовать со своими пятиклассниками. Но в глубине души он сомневался в том, что его беседа сыграет какую-нибудь роль: неужели после его рассказа ребята соберут металла больше, чем если б он не беседовал с ними вовсе?.. Как многие скромные люди, Валерий пуще всего боялся гово­рить о том, что и без него известно, и убеждать людей в том, в чем они уверены и сами.

Но, против ожидания, слушали его с увлечением, за­бросали вопросами – не обо всем они знали сами, – и ста­ло ясно, что беседа была нелишней. Совет Натальи Нико­лаевны оказался правильным.

Через два дня отряд 5-го «Б» отправился собирать металлический лом. Поначалу ничто не предвещало ни успеха, ни знаменательных встреч, из которых поздней одна отразилась отчасти на судьбе Валерия. Шумной гурь­бой ребята носились по этажам, препираясь между собой, кому звонить в квартиры. На вопрос: «У вас металлолома нет?» – им несколько раз отвечали сквозь двери: «Нету, нету ничего!»

Посовещавшись, ребята переменили тактику.

Теперь Гена Конев и Леня Хмелик звонили, а осталь­ные ребята оставались этажом ниже, чтоб не пугать жиль­цов гамом. Если спрашивали: «Кто?» – Леня отвечал: «Из восемьсот первой школы, извините за беспокойство». После этого им открывали, и Гена говорил, что нашей про­мышленности нужен металл, а Леня тем временем снимал шапку и галоши, что производило на домохозяек самое благоприятное впечатление.

Но и эта новая тактика не принесла все же большого успеха: помимо прохудившегося чайника, они, обойдя полдесятка квартир, ничего не насобирали. Тут Гена Ко­нев вспомнил беседу Валерия и придумал говорить, что они собирают металл на трактор для целины. Теперь его первые фразы, обращенные к жильцам, звучали так:

 «Целине нужны тракторы. Наша школа собирает ме­талл на трактор для целины. Нет ли у вас металла?» – И для наглядности Гена жестом указывал на чайник, кото­рый держал за ручку Хмелик.

Таким образом они обошли еще пять или шесть квар­тир, но обогатились лишь одной кривой кочергой, что, впрочем, всех немало воодушевило. Ободренные, они во­шли в новый, суливший, быть может, добычу двор, а впере­ди шагал Гена Конев, держа кочергу, как палицу.

Гена не унывал ни на минуту. После того как в одной квартире приветливая девушка сказала, что им ни за что не собрать лома на целый трактор, и, между прочим, до­бавила:

– Если б вам килограмма лома не хватало – тогда еще, я понимаю, была б надежда...

Гена воскликнул:

– Будем говорить, что нам не хватает одного кило­грамма!