Особый дар - Эшбах Андреас. Страница 14

– Значит, они боятся, что ты можешь перейти в другую подобную организацию?

– Можешь с кем угодно поспорить, что уж этого они точно боятся, – ожесточенно кивнул Арманд. – Хотя совершенно напрасно. Никакими силами в мире невозможно заставить меня живым попасть в какой бы то ни было научно-исследовательский институт.

Он замолчал, прикусив нижнюю губу, посмотрел на полицейских в полной амуниции за железными ограждениями и сказал:

–  Eh bien [4],видимо, мы должны придумать что-нибудь еще.

Я внимательно оглядела его.

Мы? Мыничего не должны. Я не сомневалась, что существует миллион возможностей уехать из Штутгарта. Просто для меня было важно, чтобы все обходные пути вели куда-нибудь поближе к дому, а не в далекое путешествие за пятьсот километров.

Арманд направился к застекленному стенду, где висело расписание движения поездов и карта Штутгарта и его окрестностей. Пока он их изучал, я на некоторое время погрязла в расточительных мыслях перед витриной магазина и разглядывала непристойно дорогие, сказочно неудобные платья, цветные фарфоровые фигурки и эксклюзивную хрустальную посуду. Складывалось ощущение, что это все вещи из другого, совершенно чужого мира.

Я все ждала, что откуда-нибудь на нас бросятся полицейские. Мне казалось странным, что вокзал так усиленно охраняется, а все, что вокруг, – практически нет. Короче говоря, я бы сама все организовала гораздо лучше, сказала я себе. Я была очень раздражена.

– Я знаю, что нам делать, – сообщил вдруг Арманд.

Я посмотрела на него. Его торжествующая улыбка не предвещала ничего, что бы мне могло понравиться.

– Да? И что же? Ты хочешь угнать самолет? Или автобус?

Он постучал пальцами по стеклу, за которым висела схема транспортного сообщения города:

– Здесь. Шорндорф. Там поезд на Дрезден останавливается первый раз. Но вся штука в том, что до Шорндорфа можно доехать и на метро. Нам вовсе не нужно проходить через главный вокзал. Мы просто поедем в Шорндорф и там сядем на поезд.

Он собрался идти.

– Пойдем!

Прохожие преспокойно шли мимо и не удостаивали нас взглядом. Арманд купил в ярко-оранжевой автоматической кассе два билета, и мы спустились по эскалатору в метро.

Но там было что-то не так. На узких подземных перронах толпились люди, возмущенно между собой разговаривали и, по всей видимости, были чем-то очень недовольны.

– Что здесь произошло? – взволнованно пробормотал Арманд.

Тут же громкоговоритель сообщил, что именно: «Внимание, к вам обращается администрация метрополитена, – кричал нервный голос какого-то мужчины. – Я повторяю: по техническим причинам прекращено движение поездов метро. Проезжающих за город и в аэропорт просим пройти к автобусным остановкам. Организованы альтернативные автобусные маршруты. Я повторяю: на данный момент работает только линия метро от вокзала до Швабштрассе».

Я невольно улыбнулась. Готова поспорить, что эта техническая причинастояла рядом со мной.

– Ничего не выйдет с Дрезденом, – прокричала я ему сквозь шум голосов. – Кто-то был похитрее тебя!

Арманд мрачно кивнул.

–  On verra [5],– пробурчал он.

Он взял мою руку и стал прокладывать дорогу сквозь толпу ворчащих и ругающихся людей к ближайшему стенду с расписаниями. Там он еще раз мрачно изучил все схемы и карты, поглядывая между тем на одни из часов, которых было множество вдоль перрона, и бормотал себе под нос что-то на французском, чего я не могла разобрать. Я попыталась понять, о чем он думал, и стала изучать план Штутгарта и разгадывать смысл различных обозначений.

– Придумал, – сказал он вдруг, повернулся и показал на отъезжавший по направлению к центру города поезд метро. – Вперед, на нем-то мы и поедем. Нам нельзя терять ни минуты.

– Можно узнать, куда мы держим путь? – спросила я язвительно.

– В Дрезден, как и раньше.

– А как ты собираешься это провернуть?

– После объясню. Пойдем.

Мы протолкнулись в один из вагонов, нас зажала раздраженная толпа. Мы услышали недавнее сообщение о технических неполадках еще пару раз, на каждой остановке нам в ноги и в поясницу врезались кейсы, но все-таки мы беспрепятственно доехали до конечной остановки; станция была выдержана в кислотно-желтых тонах. На указателях стояло: «Швабштрассе». Никто не обратил на нас внимания, когда мы вышли вместе со всеми. Как только мы поднялись по эскалатору на улицу, прямо рядом с нами проехала полицейская машина, совершенно не реагируя на нас.

– Я думаю, тебе не стоит беспокоиться, – грустно заметила я, провожая взглядом бело-зеленый полицейский «Мерседес». Вот тебе и усиленные наряды полиции.

– Я и не беспокоюсь, – ответил Арманд, который читал названия улиц и, по всей видимости, пытался, сориентироваться. – Покане беспокоюсь, по крайней мере.

– Почему это? Ах, дай я угадаю. Пьер.

– Точно, Пьер. Нам в эту сторону, – определился Арманд и указал на широкую, поднимающуюся в горку улицу. – Найти человека в большом городе с помощью обычных средств невозможно. У них есть только один шанс меня найти – привлечь к поискам Пьера. А у меня есть только один шанс скрыться – исчезнуть из города как можно скорее, если удастся.

– Ничего не имею против твоего приятеля Пьера, но здесь, в Штутгарте, живут сотни тысяч людей, которые вперемежку друг о друге думают, – возразила я. – Я не могу себе представить, как он тебя расслышит в этой толпе.

Легкая улыбка пробежала по лицу Арманда:

– О, это работает совсем иначе. Знаешь ли, телепатия – не радио.

– Извини, что я так плохо разбираюсь в чтении мыслей.

Возле киоска с шаурмой невыносимо вкусно пахло. Я поняла, что голодна. Неудивительно, что настроение у меня становилось все хуже и хуже.

Если даже Арманд и почувствовал что-нибудь в том же роде, то, по крайней мере, не подал виду.

– Но ты права, это замечательная фантазия. Они привозят Пьера в Штутгарт, и он в поисках нас сходит с ума. Тогда бы мы от него избавились. – Он довольно фыркнул. Видимо, действительно, эти двое были не в лучших отношениях. – Впрочем, он нас не найдет, потому что нас здесь уже не будет.

Улица круто повернула направо. Высокие кирпичные дома, свет за разноцветными занавесками, комплекс зданий с претензией на колониальный стиль, ремонтные работы на дороге, припаркованные машины, светофоры, уличные фонари – впечатления проплывали у меня перед глазами. Я все больше уставала. Я посмотрела на часы: начало одиннадцатого. Как раз в это время я засыпаю, даже если весь вечер дома валяла дурака.

– У тебя есть определенный план или как? – промычала я. – Ты ведь не идешь на авось, лишь бы куда-нибудь?

– Конечно, иначе я бы, по крайней мере, выбрал такую улицу, чтобы идти под горку. С городским рельефом я ничего не могу поделать, – ответил Арманд. Он показал мне на другую сторону улицы: – Смотри! – сказал он. – Вот подходящее место. Пойдем туда.

Я с недобрым чувством посмотрела на страшноватый парк, полный жутких темных уголков и теней между кустарниками и деревьями, на которые он показывал.

– Подходящее? Что ты имеешь в виду? – прохрипела я.

Но Арманд уже тянул меня за собой. Мне было не по себе, когда мы пробирались через заросли кустарника, потом я наступила на что-то непонятное и мы наконец остановились в каком-то месте, скрытом от посторонних глаз, где было так темно, что хоть глаз коли. Я стала уверять себя, что Арманд, разумеется, не собирался меня здесь задушить или сделать еще что-нибудь дурное в этом роде, однако обстоятельства и выбранный Армандом уголок наводили на неприятные мысли, и у меня мурашки побежали по коже.

– Что все это значит? – нервно прошептала я.

– Здесь нас никто не увидит, по крайней мере, я на это надеюсь, – сказал Арманд и стянул с головы парик.

– Но, может быть, кто-нибудь видел, как мы сюда забирались?