Шиворот-навыворот - Энсти Ф.. Страница 53

– Вот наш мальчик! – провозгласил Парадайн. – Вот негодяй, который устроил всю эту кутерьму. Сначала он вломился в бильярдную и сообщил, кто он такой, но я, естественно, отказался иметь с ним дело. Я тут ни при чем. Ну а потом приехали вы – я полагаю, что имею честь приветствовать доктора Гримстона, – и он попытался убежать. Но когда я увидел, что он решил спрятаться в угольном погребе, то понял, что надо вмешаться – и я его сцапал. С радостью передаю его в надежные руки тех, в чьем попечении он находится.

И, отпустив Дика, он двинулся к своему шурину с тем же выражением тайного взаимопонимания, отчего Поль прямо-таки вскипел.

– Стой здесь! – скомандовал он сыну. – Нет, мистер Гримстон, позвольте мне, пожалуйста, разобраться с ним наедине.

– Правильно, – одобрительно зашептал Парадайн. – Отлично! Так держать, мой мальчик. Так держать! Папочка теперь кроткий как ягненок.

Тут Поль все понял. Его достойный зять не присутствовал при последнем превращении и ошибочно полагал, что Дик и он взяли верх. Пора было разрушить его иллюзию.

– Будьте любезны сейчас же покинуть мой дом, – сурово сказал он.

– Юный осел! – пробормотал Парадайн. – После всего, что я для тебя сделал. И это твоя благодарность! Ты же знаешь, что без меня ты никуда! Так что прошу осторожнее.

– Если вы не видите, что все переменилось, то, выходит, вы еще глупее, чем я предполагал. – медленно проговорил Поль.

– Это грязный трюк! – воскликнул Мармадюк. – Ты просто хочешь от меня избавиться!

– Это входит в мои планы, – признал мистер Бультон. – Вы удовлетворены? Вам нужны доказательства? Я могу их дать вам – это я был в бильярдной.

Парадайн подскочил к Дику и стал его трясти.

– Ах ты болван, – бормотал он. – Что же ты меня не предупредил? Зачем же я так опростоволосился?

– Я говорил, – хныкал Дик, – только вы меня не захотели слушать. Так вам и надо!

Мармадюк быстро пришел в себя после этого внезапного потрясения. Он попытался как ни в чем не бывало пожать руку Полю.

– Ловко я пошутил! – сказал он смеясь. – Решил немного поводить вас за нос... Но все это время я действовал в ваших интересах. Просто я не хотел, чтобы моя линия была понятна всем...

– Линия ваша, как всегда, была кривая, – сказал Поль.

– Но я бы не смог помешать мастеру Дику, если бы явно поддержал вас,отвечал Мармадюк. – Я знал, что вы в конце концов добьетесь своего, но мне пришлось играть в нелегкую игру. Не удивительно, что вы пока не расставили все по своим местам.

– Вы проиграли, – сказал Поль, – почему бы вам без лишних слов не удалиться?

– Удалиться? – переспросил Парадайн, не очень удивившись тому, что рухнула его последняя надежда. – Ну разумеется. Как скажете. Брат вашей бедной жены уйдет без гроша в кармане, но хочу предупредить: небольшое воспомоществование сослужит хорошую службу. Мой рот будет на замке. А то редакторы наших газет были бы счастливы получить что-нибудь сенсационное, и наша маленькая история их весьма обрадовала бы.

– Давайте рассказывайте, – согласился Поль, – если не боитесь утратить репутацию человека в здравом уме. Рассказывайте полицейским и метельщикам улиц, расскажите вашей бабушке и морской кавалерии. Это их позабавит. Но только делайте эго по ту сторону моей двери. Вы сами покинете мой дом или кто-то должен показать вам дорогу?

Поняв, что его карта бита, Парадайн надменной походкой направился к выходу.

– До свиданья, Поль, – сказал он. – Зло ушло, добро пришло! Пока, мой юный друг Ричард! Мы неплохо погуляли, но праздник окончен. Всего наилучшего, доктор. Настоятельно советую вам в воспитательных целях приобрести на обратном пути «малайского адвоката». Пусть ваши питомцы знают, что вы никогда не забываете о них.

Не обремененный большим количеством багажа, Мармадюк Парадайн вскоре закрыл за собой дверь дома мистера Бультона, на сей раз навсегда!

Когда он ушел, Дик умоляюще уставился на отца, а затем на доктора. Тот во время напряженной сцены объяснений с подчеркнутой сосредоточенностью изучал гравюры на стенах библиотеки. Но последние слова Парадайна снова заставили его вступить в схватку с распиравшей его яростью. Облокотившись, прислонившись к каминной доске, он сложил руки на груди и угрюмо молчал.

– Ричард! – сказал отец. – Ты не много сделал, чтобы ждать от меня снисхождения.

– А также от меня! – зловеще напомнил доктор Гримстон.

– Знаю, – согласился мальчик. – Я вел себя по-свински. И заработал хорошую взбучку.

– Вот именно, – отозвался отец, но несмотря на его негодование, убитый вид сына и собственные свежие воспоминания о том, как он едва не отведал трости, позволили жалости взять верх. К тому же Дик проявил сострадание к нему там, в бильярдной. Нет, сын был не безнадежен. – Ты повел себя очень скверно, – нарушил молчание мистер Бультон. – Несмотря на мой запрет прерывать занятия и приезжать на праздник, ты ослушался и явился тайком. Это действительно из-за праздника?

– Ну в общем-то... – забормотал Дик, но быстро смекнул, что от него требуется. – Конечно, из-за праздника!

– У меня есть все основания быть тобой очень недовольным, однако, если я прощу тебе твой опрометчивый поступок и попрошу доктора Гримстона сделать то же самое, – тут Дик недоверчиво уставился на отца, а доктор попытался протестовать, – обещаешь ли ты в будущем исправиться?

– Обещаю! Обещаю! – прерывистым голосом воскликнул Дик, а глаза его наполнились слезами. – Я, право, не хотел, чтобы так получилось...

– В таком случае, доктор Гримстон, – продолжал мистер Бультон, – вы бы меня премного обязали, если бы постарались забыть об инциденте. Как видите, мальчик глубоко сожалеет о случившемся и, я не сомневаюсь, он принесет вам самые искренние извинения. И еще одно. Я давно хотел сказать, что после этого семестра намерен перевести Дика в Харроу. Это потребует дополнительной подготовки, каковую я был бы рад поручить вам.

Доктор Гримстон был явно глубоко задет всем услышанным, но только сказал:

– Я обо всем позабочусь, дорогой сэр! Жаль, однако, что вы не предупредили меня раньше. Не могу, однако, не заметить, что большая школа вроде Харроу таит в себе немало опасностей для мальчика с подобными наклонностями. Остается надеяться, что ваша снисходительность не обернется дурными последствиями, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь, сэр!

Снедаемый раскаянием, Дик подбежал к отцу, и крепко его обнял поступок, ранее показавшийся бы ему немыслимым.

– Папа, – сказал он сдавленным голосом. – Ты молодчина! Я это не заслужил, но я не забуду никогда-никогда, как ты со мной обошелся!

Мистер Бультон тоже почувствовал, что в груди у него как-то потеплело, и он прижал к себе сына так, как этого никогда раньше не делал.

– Ну что ж, – сказал он, – докажи, что я не ошибся. Отправляйся назад в Крайтон-хауз, учись и отдыхай и до конца семестра воздержись от шалостей и проказ. Надеюсь, – добавил он уже шепотом, – что, находясь в Родвелл-Маркете, ты сохранишь тайну о моем пребывании там. Возможно, в школе тебя ожидают некоторые... неудобства, к которым ты будешь не готов. Что ж, пусть это и будет твоим наказанием.

Вскоре был вызван кеб, и доктор Гримстон был готов двинуться со своим учеником в обратный путь. Они успевали на последний поезд.

Пожимая руку своему блудному сыну через окошечко кеба, Поль еще раз напомнил ему:

– Учти, это ты был в школе всю прошлую неделю, ты убежал на праздник, понятно? До свиданья, друг мой, вот тебе кое-какие средства на карманные расходы, а это для Джолланда, хотя ему ни к чему знать, что это от меня. – И когда Дик раскрыл ладонь, то увидел в ней два полсоверена.

Итак, кеб укатил, а Поль отправился в гостиную и, хотя он оставил материалы для фейерверка в покое на балконе и в саду, он возглавил веселье, продлив его на лишний час, с такой раскованностью, что никто из маленьких гостей не заподозрил его в подмене.

Когда праздник завершился и сонных гостей развезли по домам, Поль устроился в кресле у ярко горевшего в его спальне камина и мысленно вернулся к событиям этого дня, которые уже стали казаться ему выдуманными и нереальными.