Колокольчики мои - Христолюбова Ирина Петровна. Страница 3

Егор подпрыгнул, как в кино, и схватил того, который оказался железным.

— Стой! — крикнул он. — Не уйдёшь!

Но тот, видимо, всё-таки ушёл. Егор растянулся на полу. «Этих роботов от людей на первый взгляд не отличишь, — подумал он, — попробуй догадайся. Затейник по утрам, может, себя ключиком заводит. Чик-чик-чик! — и завёлся. А вдруг он не робот, а инопланетянин?..»

Егор даже сел — так удивился своей догадке. Ведь он же сам, собственными глазами, видел корабль с другой планеты!

Это было месяц назад, вечером. Только смеркаться начало. Вбежал отец и крикнул:

— Летающая тарелка!

И мама, и бабушка выбежали за отцом. И Егор тоже за ними, хотя понять не мог, про какую такую тарелку сообщил отец и отчего все переполошились.

— Вот! — показал отец в небо.

Над посёлком Сосновый бор медленно проплывало что-то круглое и светящееся.

— Вот! — снова произнёс отец.

И лицо его было такое счастливое, словно наконец-то он дождался того, чего так долго ждал.

Круглое и светящееся неторопливо удалилось в сторону леса.

— Что это? — спросил поражённый Егор.

— НЛО! — гордо ответил отец. — Неопознанный Летающий Объект! Может быть, корабль с другой планеты, — тихо сказал он.

Мать махнула на него рукой:

— Никакой это не корабль и не объект. Выдумка одна. Уже во всех газетах писали.

— Что писали? — спросил отец.

— А то, что это просто атмосферное явление.

Но отец не успокоился. Он долго чесал затылок и весь вечер был сам не свой. Егор же сразу поверил: это корабль с другой планеты. И ничего не могло поколебать его уверенности. Бабушка с опаской посматривала то на отца, то на Егора, но молчала. Мама сначала сердилась, что они верят неизвестно во что, а потом стала смеяться: «Ну, где ваши инопланетяне?»

Досмеялась. Вот он, инопланетянин, и явился. Корабль ночью опустился в лесу, он из него выскочил, надел пиджачок и представился Затейником. Долго ли на баяне научиться играть?

Егор решил, что за Затейником нужно вести наблюдение. Следить за каждым его шагом. Ведь не известно, почему он решил поселиться в посёлке Сосновый бор. Прищурив глаза, Егор пополз под стол, заглянул под кровать, словно Затейник мог там спрятаться. Он дополз до кухни и замер, прислушиваясь: что, интересно, делает бабушка? Но на кухне было тихо. «Неужели она ушла и ничего не сказала?» — удивился Егор.

Он встал, приоткрыл дверь на кухню. Бабушка Груня сидела у окна, сложив на коленях руки. И ничего не делала! Пела. Тихонечко:

Это было очень странно. Она всегда что-нибудь делала!

— Бабушка! Бабушка! — окликнул Егор.

— Что тебе?

— Ты чего так сидишь?

— Как это так?

— Руки на колени и поёшь. Ничего не делаешь…

— Устала, — сказала она. — Я ведь уже старая. Могу посидеть и ничего не делая.

— А почему тогда весёлую песню поёшь?

— Какая же она весёлая?

Пропела бабушка.

— Грустная, — согласился Егор. — А я думал, весёлая. Бабушка, а когда ты молодая была, тоже уставала?

Бабушка засмеялась:

— Я и слова такого не знала! Ноги сами бегали. Как вот сейчас у тебя: на месте не стоят.

Егор потоптался: и правда, не стоят ноги на месте, бегут куда-то.

— Бабушка, а когда я вырасту, тоже устану?

— Устанешь, — вздохнула бабушка.

Егор представил: вот он старый, с бородой, сидит у окна, сложив руки на коленях, и поёт: «Колокольчики мои, цветики степные…» И ноги у него устали, никуда не бегут. И бежать некуда. Егор нахмурился, сжал губы.

— Не тужи, тебе ещё далеко, — успокоила бабушка. — Иди-ка обратно в угол.

Егор поплёлся в угол, снова сел на пол. Это правильно, что он сразу во второй класс решил идти. А то вдруг устанет — и никакая учёба на ум не пойдёт. Торопиться надо.

Стукнула дверь. Егор по шагам услышал: мама. Вот она сняла в прихожей плащ, повесила сумку, причесалась перед зеркалом.

Егор встал лицом к стене, а то ещё подумает, что он просто так сидит в углу, от нечего делать, что очень ему тут весело. А ему совсем не весело, он уже измучился весь, постой-ка три часа не шевелясь, носом в стену.

— Ну, как дела? — спросила мама, заходя в комнату.

— Хорошо, — не оборачиваясь, сказал Егор. — Устал только очень.

— Ах, ты в углу стоишь! — воскликнула мама.

Можно подумать, что она обрадовалась. Пришла бабушка из кухни.

— Признавайся во всём сам, — сказала она внуку.

Егор только открыл рот, чтоб во всём признаться, как пришёл папа.

— Почему тихо? — крикнул он ещё из прихожей, потом заглянул в комнату. — Никак собрание идет?

— Садись! — Мама показала ему на стул.

Отец Егора плотник Иван Игнатович Гарантин был большой, с рыжими кудрями, рыжей бородой, и, когда сидел, стул под ним казался игрушечным.

— И в кого у нас Егорка такой маленький да черноглазенький? — часто удивлялась бабушка. Хотя знала, в кого: в маму. А ему хотелось быть в папу. Волосы у Егора были тёмные и торчали ёжиком. Но он ещё надеялся, что когда вырастет, то будут у него и рыжие кудри, и борода.

— Полюбуйся, — сказала мама, показывая на Егора, который по-прежнему стоял носом к стене.

Отец полюбовался.

— Может быть, ты спросишь, почему твой сын стоит в углу? — обиделась мама.

— Действительно, почему ты там стоишь? — удивился отец. Он подвинул стул и сказал Егору: — Отдохни!

Егор сел. Ему показалось, что он и правда очень устал. Если бы не папа, может бы вообще ноги подкосились.

— Ну какой из тебя воспитатель! — рассердилась мама на папу.

А бабушка промолчала: отец Егора был её родным сыном, значит, она виновата, что из него не получился воспитатель.

Отец Егора опустил голову: он давно знал, что совершенно не умеет воспитывать никого, и Егора тоже.

— Признавайся, что натворил, — сказала мама Егору и тоже села за стол, как будто собиралась вести протокол.

Бабушка тоже села: мол, давай, говори, послушаю.

— Учительница к бабушке приходила, жаловалась на меня, — бодрым голосом сообщил Егор.

— Уже! Только начал в школу ходить! А если десять лет! — Мама даже побледнела и слов не находила, что. дальше сказать. Губы её что-то шептали. Видимо, она считала, сколько раз за десять лет к ним придёт учительница.

— Не буду я десять лет учиться, — успокоил Егор.

— Как не будешь! — воскликнули враз мама и бабушка.

— Я быстрее закончу. Завтра пойду во второй класс, немного поучусь — в третий, потом в четвёртый. Некоторое время все молчали.

— Тоже мне, Ломоносов! — хмыкнула наконец мама.

— Какой Ломоносов?

— Михаил Васильевич! — с уважением сказал отец.

Егор стал соображать, кто такой Михаил Васильевич и почему он должен его знать. Может, родня какая?

— А что, правильно Егор соображает, — сказал отец. — Читать он умеет, считать умеет. Зачем весь год в первом классе сидеть? Михаил Васильевич все премудрости сам одолел.

Мама заплакала и пошла на кухню, сказав, что у папы голова не на месте. Бабушка заспешила утешать маму. Папа был расстроен. Егору его было очень жалко.

— Давай хоть чаю попьём. — Он обнял отца.

— Попьём, — согласился отец.

— А кто такой Михаил Васильевич? — спросил Егор. — Что-то я его не знаю.

— О-о-о! — Отец поднял палец. — Михаил Васильевич Ломоносов — великий русский учёный. Он родился в глухой деревне Холмогоры и всего достиг своим умом.