Слово погибели № 5 - Дяченко Марина и Сергей. Страница 12
Вот почему она не уехала из поселка, подумал Игрис. Кто этот человек? Почему они расстались? Где он сейчас?
И какое отношение все эти вопросы имеют к главному: что за информацию безвестная провинциальная учительница выложила Алистану Каменный Берег?!
Конспекты каких-то лекций. Распечатки. Опять методички. Словари. Справочники, карты. Игрис наткнулся на старый дневник – Алисия вела его несколько лет назад, вела неаккуратно, и каждая запись была похожа на предыдущую: сегодня погода такая-то… в школе было то-то… говорила с… приходили родители… покрасить окно…
Зазвонил телефон в кармане. Игрис вздрогнул.
– Я иду. Уже иду. Прямо сейчас выхожу.
– Где ты? – хриплый, напуганный голос.
– У себя в кабинете… Что случилось?
– Какого-то мага убили… Только что прошло сообщение в новостях. Там еще прохожих ранило взрывом… Игрис, возвращайся, а?
– …Погибший, маг высокого потенциала Юлиус Хан, проходил как подозреваемый по ряду особо важных дел о применении магии во зло человечеству. При задержании сотрудники «Коршуна» применили спецсредства. Подозреваемый Хан оказал сопротивление, напал на сотрудника «Коршуна» и был убит. По делу ведется служебное расследование.
На экране сменилась картинка. Человек со свежей ссадиной на лбу взволнованно рассказывал журналистке:
– Я шел к машине, от магазина, вдруг будто в глазах потемнело… Показалось, знаете, будто стрекозы летят, миллионы, все небо закрыли… Миллионы стрекоз! Почти ничего не помню – как он выбежал, как они его встретили, а когда очнулся – лежу на асфальте, и все!
Агата сидела перед телевизором, приоткрыв влажный рот. Игрис остановился рядом.
– Агата, вы уже взяли билеты на завтра или вам помочь?
– Какие билеты?
– На поезд. Или на автобус, как хотите.
– Ты что, выгоняешь нас?!
– Нет. Просто мне кажется, что вам лучше уехать.
– А ты знаешь, что нам лучше?! Ну конечно, ты все знаешь! Столичный житель, сноб надутый! Мы тебе не люди, да? Нами можно вертеть, как угодно, в постель тянуть, а потом…
Он вышел, не дослушав ее. Снял телефонную трубку.
– Певец? Это Трихвоста говорит.
– Добрый день, – Певец на том конце связи, казалось, урчал, как сытый кот. – Вот и все, собственно… Грохнули потенциального манипулятора. Эфирных протоколов нет, конечно, но уже доказана его связь с адвокатами Карги…
– Сделаете покойника ответственным за убийство учительницы?
– Ему заказали скомпрометировать Алистана. Он выполнил задание на пять. Но долго после этого не прожил… Ваше дело закрывается, Игрис.
– Кто такой этот Юлиус Хан? Откуда он взялся? Его не было в «Интеркороне», он не знаком с Алисией Желудь…
– Не важно, – в голосе Певца обозначился металл. – Преступления, совершенные с помощью магии, имеют свою специфику, которой вам по некоторым причинам никогда не понять. Впрочем, спасибо – вы старались быть честным.
– А вы – нет, – вырвалось у Игриса.
– Я старался быть эффективным. У меня получилось.
– Добрый вечер, прошу прощения за поздний звонок. Это я, Игрис Трихвоста, следователь по делу… Да, да. Я был у вас. Нет. Пока все то же… У меня к вам один вопрос: двадцать лет назад у Алисии Желудь был роман. Вы не знаете, как звали молодого человека?
В трубке замолчали.
Директриса, пожилая дама, привыкла рано вставать и рано ложиться. Сейчас она, наверное, допивала свой вечерний кефир, прижав к уху телефонную трубку. Вопрос Игриса заставил ее поперхнуться.
– Я понимаю, что вопрос странный и не вполне деликатный. Тем не менее – вы работаете директором школы с тех времен, как…
– Да-да, – хрипловато произнесла женщина. – А почему вы спрашиваете? Это было двадцать лет назад…
Игрис заставил себя быть тактичным.
– Некоторые документы навели меня на мысль, что молодой человек занимал в жизни Алисии нерядовую роль. К тому же они познакомились вскоре после смерти ее отца. Я бы хотел поговорить с ним – пусть и через двадцать лет.
– Это ничего не даст!
– Почему же? – Игрис начал терять терпение.
– Потому что… откуда вы узнали, вообще-то?
– Я нашел их фотографии. Хочу напомнить вам, что я веду дело об убийстве Алисии Желудь и сам решаю, какие свидетельства важны, а какие – нет.
– Фотографии, – задумчиво повторила директриса. – И они сняты вдвоем?
– Да.
Молчание в телефонной трубке.
– Прошу прощения?
– Это мой сын, – с неприязнью сообщила директриса. – У них в самом деле было… что-то. Не имевшее продолжения. Двадцать лет назад…
– Почему вы сразу не сказали?!
– А вы не спрашивали. Какое отношение он имеет к убийству Алисии? Да никакого!
– Единственный ключ к разгадке – личность самой Алисии. Я так понимаю, у нее не было настоящих близких друзей, кроме…
– Двадцать лет назад!
– Где сейчас ваш сын? В Верхнем Кроте?
Пауза.
– В столице. У него семья, своя сложившаяся жизнь. Какое отношение…
– Прошу прощения. Если вы назовете мне его адрес и телефон, не будет необходимости разыскивать и вызывать его на допрос через прокуратуру…
Игрис блефовал. Уже завтра, скорее всего, он никого не сможет вызвать на допрос по делу Алисии Желудь.
Агата плакала.
Притихшие близнецы сидели за столом в кухне, глядя то на рыдающую мать, то на Елену у плиты. Рыжий кот наблюдал за сценой с высоты холодильника.
– Непорядочно это, тетя Елка, – Агата едва могла говорить, так душили ее слезы. – У самих-то детей нет, куда вам понимать. Только о себе, о своей жизни безбедной, детей потом заведем… А когда – потом, ты и так уже пожилая первородящая…
– Игрис, – Елену разбирал нервный смех, – ну что мне с ней делать? Я ведь ей морду набью. В жизни никого не била, а тут…
– Одиннадцатый час, – отрывисто сообщил Игрис. – Дети, спать. Агата, собирать чемоданы. Через пять минут тушу свет.
– Спасибо, что согласились встретиться, несмотря на поздний час.
– Это официальный допрос? Будет какой-то протокол?
– Нет… не совсем.
– Тогда я не понимаю…
– Одну минуту. Когда вы узнали о смерти Алисии?
– Мать позвонила. Когда вы приезжали в Верхний Крот. Она звонит мне несколько раз в неделю, так что ничего удивительного.
Юноша, когда-то запечатленный на старых фотографиях в смешном мешковатом костюме, превратился в упитанного, ухоженного, лысеющего человека в хорошем плаще и дорогих ботинках. Он работал на телестудии, писал сценарии для многих сериалов, в том числе таких знаменитых, как «Замарашка», «Все ветры с запада» и «Кровь». В последние полгода был занят в группе «Под надежным крылом».
– Нет, разумеется, я не маг и не имею никакого отношения к «Коршуну». Я адаптировал некоторые их громкие дела для сериала… И это все. Бедную Алисию я не видел двадцать лет. Хотя, разумеется, мне все равно очень жаль ее.
Встреча происходила в кафе неподалеку от дома, где жил Ливан Зеленый Пруд – так звали сына директрисы. Снова начался дождь, барабанил по стеклянной крыше. Как медузы в толще вод, нависали над головой вазоны с вьющимися растениями.
– Почему вы расстались с Алисией?
– Я что, обязан отвечать?
– Не обязаны. Но ваши ответы, может быть, помогут мне понять, за что ее убили.
– За что, – Ливан потер переносицу. – Я вот тоже все время думаю. Маг? Алисию? За что?!
– Так почему вы расстались?
– А почему расстаются двадцатилетние? Обычное дело… У нее был ужасный характер. Вся в отца. Все на свете должно было происходить так, как она запланировала, и никак иначе. Поначалу я пытался смягчить ее упрямство, шутил, веселился, я был влюблен… Но она все больше становилась фельдфебелем. Не завидую ученикам… Все ее боялись.
– А не любили? Мне показалось, что о ней говорили с любовью…
– Любили – тоже, да. Не все, но многие. Но боялись – все. Она была как взбесившийся поезд, который не знает ничего, кроме своих рельсов, но уж если на рельсах преграда – снесет, не задумываясь, камень ли это, дом, человек… Ничего, что я так о покойной?