Эмиль и трое близнецов - Кестнер Эрих. Страница 20

Господин Хаберланд не возражал.

- Вы хорошо воспользовались своей самостоятельностью, - сказал он. Хоть снова уезжай за границу.

Ребята, конечно, опять почувствовали себя неловко.

- Иногда взрослые все же нужны, - сказал Густав, как всегда, необдуманно.

Мальчики перепугались. Эмиль наступил Густаву на ногу. Густав охнул.

- Что с тобой? - спросил советник.

- Живот заболел, - сказал Густав.

Советник тут же принес желудочные капли, и, хотя Густав был здоров как бык, ему пришлось, ни слова не говоря, выпить лекарство.

Ребята ехидно улыбались.

- Если тебе не станет лучше, я дам тебе через десять минут еще двадцать капель.

- Нет, нет! - закричал Густав. - Я уже в полном порядке.

- Это замечательное средство. - Советник был доволен. - Оно действует безотказно.

...После обеда пришел капитан. Все еще сидели за столом. Поздоровавшись, он вынул свежую газету и сказал:

- Ну, ребята, вот это размах! Ради этого Джекки вы подняли на ноги чуть ли не все побережье. Кстати, где он?

- У вашего племянника, - ответил Эмиль.

Все сгрудились над газетой. Только Профессор не двинулся с места, хотя ему до смерти хотелось посмотреть, как выглядит его призыв.

Потом капитан показал объявление, где говорилось, что Эмиль и сыщики будут в течение недели выступать в кино после каждого сеанса и что весь сбор первого дня пойдет в пользу Джекки Байрона.

Пони была в восторге.

- Какое мне надеть платье? - спросила она взволнованно. - А может, позвонить, чтобы прислали из Берлина мое новое?

- Неужели это может доставить тебе удовольствие?! - изумленно воскликнул Густав.

- Какой ужас! -сказал Профессор. - Нас будут разглядывать, как колбасу на витрине.

- Ничего не поделаешь, - сказал Эмиль. - Есть ради чего страдать.

Пони встала.

- Ты куда? - спросила бабушка.

- Позвоню домой насчет платья.

- И не думай! Садись на место! - приказала бабушка.

Она сокрушенно покачала головой. - Как глупы женщины!

- Верно, - сказал Густав. - Она уже считает себя великой артисткой. Гретой Гарбо!

- Идиот! - буркнула Пони.

Он сделал вид, что не слышал, и сказал:

- Если бы я был девчонкой, я бы с горя ушел в монастырь.

- А если бы я была мальчишкой, - ответила Пони, - я бы дала тебе по шее.

...Капитан пошел в гостиницу, чтобы поговорить с Джекки. Но мальчика в гостинице не оказалось. Капитану сказали, что он на теннисном корте. Там капитан его и нашел. Джекки бегал и подбирал укатившиеся мячи. Увидев капитана, он радостно окликнул его:

- Привет, капитан!

- Привет, Джекки. Я хочу с тобой поговорить.

- К сожалению, сейчас никак не могу! - крикнул Джекки, кидая игроку два мяча и подымая три других, укатившихся с корта. - Я, как видите, работаю. Пятьдесят пфеннигов в час. Надо же зарабатывать на хлеб, верно? Я вообще не люблю болтаться без дела.

- Понятно, - сказал капитан. - Когда ты освободишься?

- Ровно через час, если меня не задержат.

- Тогда приходи ко мне ровно через час, если тебя не задержат.

- Есть, капитан! - крикнул Джекки и снова кинул игроку два мяча.

- Жду! - крикнул в ответ капитан и зашагал домой.

Бабушка, Эмиль и Пони отправились погулять в лес.

Пони отстала - она собирала цветы.

- Ты регулярно пишешь маме? - спросила бабушка Эмиля.

- Конечно. Она мне тоже пишет через день.

Они сели на траву. На ветке березы раскачивалась золотистая овсянка. По дорожке деловито расхаживала цапля.

- Я ей тоже написала. Из Копенгагена, - сказала бабушка, глядя на майского жука, который медленно расправил крылья и улетел. - Скажи, тебе нравится старшина Йешке, мой мальчик?

Эмиль испуганно поднял глаза.

- Разве ты об этом знаешь?

- Ты, может быть, недоволен, что моя дочь спрашивает моего совета, выходить ли ей снова замуж?

- Уже давно решено, что они поженятся.

- Ничего не решено, - возразила бабушка. - Ничего не решено.

Прибежала Пони, показала свой букет и крикнула:

- Я, кажется, хочу стать садовницей.

- Я согласна, я согласна, чтобы ты стала садовницей. На прошлой неделе ты хотела стать медсестрой. Две недели назад - фармацевтом. Продолжай в том же духе, продолжай в том же духе. Вот только если скажешь, что будешь пожарником, я тебе не поверю.

- Трудно найти себе профессию по душе, - сказала Пони. - Если бы у меня было много денег, я купила бы самолет и стала летчицей.

- А если бы у твоей бабушки были колеса, она была бы автобусом, сказала бабушка. - А теперь неси цветы домой и поставь их в воду. Иди, прекрасная садовница.

Пони не хотела уходить.

- Иди, иди, у нас с Эмилем серьезный разговор.

- Я обожаю серьезные разговоры, - сказала Пони.

Бабушка строго посмотрела на внучку. Пони пожала плечами, продекламировала: "Она исчезла, утопая в сиянии голубого дня" - и ушла. Эмиль довольно долго сидел молча. Все тише и тише звучала песня, которую напевала Пони. Наконец Эмиль спросил:

- Бабушка, а почему это еще не решено окончательно?

- Не знаю. Так тебе нравится этот старшина?

- Да. И у нас с ним приличные отношения. Я его зову Генрих, по имени. А главное, его любит мама.

- Что верно, то верно, - согласилась бабушка. - Но мне кажется, что именно это тебе и неприятно. Не спорь! Когда имеешь такого прекрасного, горячо любящего сына, муж не нужен. Ты, наверно, так считаешь?

- Да, пожалуй, - признался Эмиль. - Только ты это выразила очень грубо.

- Так и надо, мой мальчик, так и надо! Если один не хочет говорить, другому приходится преувеличивать.

- Я маме никогда в этом не признаюсь, - сказал Эмиль, - но я, честно говоря, представлял себе нашу жизнь иначе. Я думал, мы всегда будем вместе. Вдвоем. Но ведь она его любит, и это все решает. А я... Я ничем себя не выдам.

- Ты уверен? - спросила бабушка. - А ты бы посмотрел как-нибудь в зеркало. Тот, кто приносит жертву, не должен сам иметь вид жертвы. Я близорукая старуха. Но, чтобы все прочесть на твоем лице, очки не нужны. В один прекрасный день твоя мать это тоже увидит. И тогда уже ничего не исправишь.

Бабушка порылась в своей сумке и вынула оттуда письмо и очки.

- Я прочту тебе одно место из ее письма. Хотя я, наверно, не должна этого делать. Но я хочу тебе показать, как плохо ты знаешь свою мать. Бабушка нацепила на нос очки и стала читать:

Йешке в самом деле очень милый, надежный и хороший. Я не встречала до него человека, за которого я могла бы выйти замуж, если вообще решиться на этот шаг. Дорогая мама, только тебе я могу признаться, что охотнее всего я осталась бы вдвоем с Эмилем. Йешке, конечно, об этом не подозревает и никогда этого не узнает. Но что мне делать? Со мной может в любой момент что-нибудь случиться. И что тогда будет с мальчиком? А вдруг я перестану зарабатывать? Мой доход и так уже заметно уменьшился. На рыночной площади открылась новая парикмахерская, и все торговки стали ходить туда, потому что жена парикмахера - их постоянная покупательница. Я должна подумать о будущем Эмиля. Это для меня самое важное в жизни. И я буду Йешке хорошей женой. Я это твердо решила. Он заслуживает доброго отношения. Но по-настоящему я люблю только моего единственного, моего дорогого мальчика.

Бабушка положила письмо на колени. Она долго смотрела в одну точку, потом медленно сняла очки.

Эмиль был бледен. Он стиснул зубы. Потом вдруг опустил голову и заплакал.

- Да, да, мой мальчик! Да, да, мой мальчик! Она замолчала и дала ему выплакаться. Спустя некоторое время она сказала:

- Ты любишь только ее, а она - только тебя. И оба вы, несмотря на такую большую любовь, не поняли друг друга и заставили друг друга страдать. Такое случается в жизни. Да, случается.

Сойка с криком пронеслась над верхушками деревьев.

Эмиль вытер глаза и посмотрел на бабушку.