Тихий океан - Блон Жорж. Страница 48

– Поверхность Мохо располагается не параллельно поверхности Земли: под океанами она ближе к нам, чем под материками. В некоторых местах она находится всего в семи километрах от дна океана, тогда как под материками она расположена на глубине тридцати или сорока километров. Именно под морями мы должны пробиться через поверхность Мохо и достичь мантии.

Должны пробиться. Убежденность двух ученых была такова, что в сентябре того же года в Торонто по инициативе Амсока собрался Международный геодезический и геофизический съезд и вынес решение: «Срочно изучить возможность и стоимость бурения поверхности Мохо». Так как речь шла о бурении скважины (по-английски hole) в слое Мохо, операция получила название проекта Mohole.

Энтузиазм ученых рос с каждой их встречей. В «Сайеншл Америкен» была напечатана статья Баскома: «Поскольку скважина пройдет через время и пространство первоначальной жизни на земле, вполне возможно, что будут обнаружены следы этой жизни». Иными словами, бур, проникая все дальше и дальше в осадочные породы больших глубин, будет исследовать прошлое планеты и человечества. В общем речь шла об очень волнующем исследовании.

Чтобы пробурить скважину под водой, изыскателям нефти нужно несколько лет. Первая поисковая скважина в Северном море в 1965 году достигла глубины 4520 метров, то есть бур, опущенный на дно моря, проник в подводный грунт более чем на четыре километра. С затратой очень больших средств можно пробурить и более глубокую скважину даже в твердых породах: в Техасе одна наземная скважина имеет глубину более 8000 метров.

Если разведчики нефти производят бурение по краю материкового шельфа на глубинах 200 метров или чуть больше, то для того, чтобы достичь Мохо, необходимо бурить дальше в открытом море. Геофизики определили, что в районе Гавайского архипелага Мохо лежит на глубине всего 4800 метров от морского дна. Однако выше этого дна – 4500 метров водной толщи океана. Вот что говорил о проекте Вальтер Мунк:

– Прежде всего необходимо подвести судно, производящее бурение, к намеченному месту и установить его там совершенно неподвижно. Глубина не позволяет нам использовать якоря и цепи, но наши специалисты по электронике нашли другое средство. Держать корабль в нужном положении будут четыре буя с подводными ультразвуковыми радиопередатчиками и радиолокаторами на поверхности, а электронная машина, приводящая в действие боковые винты, будет исправлять малейшие смещения. На дно спустят трубу с буром, и начнется бурение. Наверное, оно будет долгим. На рекордную скважину в Техасе потребовалось два года. Учитывая большое научное значение нашей задачи, такая длительность не должна нас останавливать.

– А не придется ли нам за время работы менять бур, и может быть, не один раз?

Мунк допускал, что это возможно и даже, наверное, так и будет.

– В таком случае сумеем ли мы при большой мощности водного слоя снова ввести бур в начатую уже скважину?

Это была важная техническая трудность, но ее сочли преодолимой. Заменяют же нефтяники свои изношенные буры. Большая глубина океана, на какой придется работать, конечно, усложнит задачу, но это лишь технические трудности, при наличии необходимых средств вполне преодолимые.

А средства были отпущены немалые. Государственный научный фонд объявил, что выделяет полтора миллиона только для электронного оборудования, обеспечивающего устойчивость судна. Строительство бурового судна финансировали четыре нефтяные компании. В марте 1961 года начались пробные бурения. Пять скважин глубиной по 315 метров были пробурены в 30 километрах от берега, против Сан-Диего, на глубине 930 метров. Затем судно направилось по Калифорнийскому заливу вдоль мексиканского побережья и остановилось в 65 километрах к востоку от острова Гваделупа. Глубина океана в этом месте 3000 метров.

Опустили буровую трубу, и бурение возобновилось. 28 марта 1961 года, при скорости ветра 50 километров в час и высоте волн до 4 метров, глубина скважины в подводном грунте достигла 70 метров. 1 апреля – 166 метров, и наверх была поднята «колонка» 12 сантиметров длиной; она состояла из «двух кусков темно-серого базальта, один из них с блестящей поверхностью». Бурить стало труднее, проходили не более 60 сантиметров в час. За последующий двадцать один час прошли только 13 метров, и буровая машина остановилась. Пробные бурения прекратили. До поверхности Мохо было еще очень далеко.

– На большем судне мы сможем добраться до него за три года при расходах 20-25 миллионов, – заявил Вальтер Мунк.

Судно было возвращено нефтяным компаниям. Ученые принялись разрабатывать новую программу бурения. Длилось это долго, так как не было согласия.

– Можно ограничиться менее глубоким бурением. Ведь изучить верхний слой осадочных пород тоже очень интересно.

Но геофизики, одержимые мыслью просверлить слой Мохо и достичь мантии, не хотели ничего снимать в первоначальном проекте. 18 августа 1966 года палата представителей привела обе стороны к согласию, отказав Государственному научному фонду 108 голосами против 59 в выдаче 19,7 миллиона долларов, необходимых для завершения проекта Mohole. Представитель Среднего Запада говорил в крепких выражениях о том, как нелепо было бы «швырнуть двадцать миллионов долларов в дыру на дне моря». Эффектная «программа Аполло» по исследованию космоса сильно потеснила подводные исследования. Но фанатиков океана ничто не могло привести в уныние.

– Город наш богатый из богатых. И край наш богатейший в мире. Так говорят жители Ла-Хольи, очень красивого местечка на берегу моря, в четверти часа езды от Сан-Диего.

В воскресные дни автомобили заполняют стоянки на пляжах Ла-Хольи с самого раннего утра. Из них высыпают загорелые парни и девушки со светлыми волосами, часто уже облаченные в прорезиненные комбинезоны. Они платят за прокат досок для серфинга, установленных на воде, и бегут к морю.

Своим богатством Ла-Холья обязана главным образом тому, что в ней находится университет Скриппса, или просто Скриппс, как там говорят. Это имя наверняка не стало бы известно потомству, если бы Е. У. Скриппс, владелец газеты в Сан-Диего, не подписал в 1903 году чека на имя Уильяма Риттера, профессора зоологии в Беркли, совершавшего в то время свадебное путешествие.

– Мне бы очень пригодились пять тысяч долларов, – сказал он Скриппсу, – чтобы купить судно и организовать здесь лабораторию морской биологии.

Университет Скриппса стал бастионом океанографии. Его сотрудники должны приходить на работу ровно в 8 часов утра. Кабинеты и лаборатории открыты с 8 до 17 часов, а некоторые доклады и исследования происходят и в более позднее время.

В списках запланированных работ, вывешенных в вестибюлях, можно прочитать, какие именно исследования намечаются на ближайшие сроки. Например: «Данные о скорости и выдыхании под водой мегаптера (горбатого кита), сопровождающего судно», «Обычные скопления свинца в снегах Гренландии», «Восстановление численности северного морского слона», «Особенности каротиноидного обмена веществ у фламинго Анд». На другой стене читаем: «В среду в 12 часов 15 минут лекция Теодора Эннса по морской биологии: «Выделение мочи почками акулы».

Университет располагает флотом из восьми специальных судов вместимостью от 99 до 2079 тонн. Одно из них, «Альфа Хеликс» (512 тонн, длина 40 м), представляет собой плавучую лабораторию. Как и в университете, на нем ведутся научно-исследовательские работы, название которых вызывает иногда улыбку («Сила, развиваемая гигантским петушком-тапесом, чтобы захлопнуть раковину», «Максимальная скорость передвижения краба-привидения», «Биение сердца у морского слона в разных условиях»), но которые, по мнению руководства университета, все будут использованы в свое время в торговле, промышленности, науке и военном деле. На борту «Альфа Хеликс» в распоряжении ученых библиотека с последними литературными новинками, и не было еще ни одного плавания, в котором они не организовали бы своего оркестра.