Чужие ветры. Копье черного принца - Прозоровский Лев Владимирович. Страница 50

— Здравствуйте, товарищ майор, — сказала Алина.

— Здравствуйте. — Он вглядывался в ее лицо. — Садитесь.

Алина по-хозяйски поставила букет в воду на тумбочке. Потом, деловито оправив платье, села на ту самую табуретку, на которой столько дней провела сиделка. Улыбнулась грустно.

— Что же это такое? Ай-я-яй!.. А я вот вам портсигар привезла. — И она протянула Андрею его портсигар.

— Зачем же самой-то… — смущенно пробормотал Андрей. — Из-за этого ехать…

— А я не только из-за этого. — Алина держалась с достоинством и даже чуточку более официально, чем надо бы. — Я приехала пригласить вас в гости, как только выпишетесь из больницы: — Андрей жадно слушал. — Полковник говорил, что у вас будет отпуск…

— Спасибо, Алина Карловна, — сдержанно ответил Андрей, а сердце у него стучало.

Визит длился минут десять. Но полковник не ошибся — Алина была исцелительницей!

Теперь выздоровление пошло быстро. Через несколько дней Андрей уже учился ходить по комнате, опираясь на палку и смешно покачиваясь, словно пьяный.

А еще через неделю он появился в школе колхозных бригадиров.

Был солнечный осенний день. Машина с легким шелестом въехала на площадку перед белым помещичьим домом с колоннами и остановилась. Андрей вышел. От конторы к нему спешила улыбающаяся Алина.

Они встретились на полпути.

Можно было бы говорить много, но они не сказали друг другу ничего, кроме самых обычных слов приветствия. Алина хотела сразу вести Андрея в приготовленное для него помещение. Но он запротестовал. И тут же попросил неуверенно:

— Мне почему-то хочется сначала побывать у вас… Там, где я прощался с вами.

Алина молча опустила голову.

И через несколько минут они вдвоем оказались в той самой комнате, обстановка которой так тронула Андрея в первый его приход.

За большим круглым окном расстилалась все та же луговина; все те же камыши тянулись по горизонту. Теперь все это порыжело, стало блекнуть. Только небо, еще по-летнему синее, оттеняло медную окраску земли. Над озером метались чайки. Они напоминали о весне.

Рига, 1956 г.

Копье черного принца

Приключенческая повесть

Чужие ветры. Копье черного принца - i_003.png

От автора

Дорогие друзья!

Повесть, к чтению которой вы собираетесь приступить, написана для детворы. Основные ее герои — школьники. У тех из вас, кто уже не принадлежит к этой шумливой и своеобразной аудитории, может возникнуть вопрос: а закономерно ли присутствие такой повести в книге, которая адресована людям более серьезным?

Мне кажется — да, закономерно. Прежде всего потому, что задача, которую ставил перед собой автор, приступая к работе над «Копьем Черного принца», выходила за рамки создания всего-навсего увлекательной книги для школьников. В своей повести автор хотел поднять такие большие вопросы, как дружба, товарищеская спайка, настойчивость и упорство в достижении цели, любовь к Родине и ненависть к ее врагам. Согласитесь, что все это волнует любого из нас, вне зависимости от того, какой год рождения стоит в нашем паспорте.

А что касается романтической и чуточку озорной формы, в которую автор решил облечь свой замысел, то разве она останется непонятной для вас? Разве вы никогда не играли в «казаки-разбойники», не украшали свою шевелюру петушиными перьями, изображая воинственных ирокезов? Разве вы никогда не засыпали, прижав к груди «Трех мушкетеров»? Разве вам не снился мчащийся на пулеметной тачанке Чапаев, и не Павка ли Корчагин учил вас правильно прожить жизнь, которая дается человеку только один раз?

Все это — было, и все это остается в памяти навсегда.

Замечательный французский писатель, человек героической судьбы, Антуан Экзюпери в книге «Военный летчик» сам себе задает вопрос, который, как и все глубокие и умные вопросы, на первый взгляд кажется очень простым. Он говорит:

«Откуда я родом? Я родом из детства…»

Мы все — родом из детства. У всех нас оно было разным. У многих детские годы совпали с годами Великой Отечественной войны и были окрашены тучами, голодом и кровью.

Но тем не менее нет почти ни одного человека, кто бы безразлично, с тупым равнодушием говорил о своем детстве.

Именно в расчете на тех читателей, которые сквозь годы пронесли в своем сердце негасимый огонек детства, и включил я «Копье Черного принца» в эту книгу.

Автор
Много лет назад, ребята,
Благородный рыцарь жил,
Был тот рыцарь небогатым,
Но нисколько не тужил.
Был он бедным, был он честным.
Он не грабил никого, —
И за это повсеместно
Уважали все его.
Двух таких, как сам, отважных,
Рыцарь тот друзей имел
И в начале схватки каждой
Вместе с ними гордо пел:
— Только тот достоин званья
Смельчака и храбреца,
Кто идет без колебанья
До победного конца!
Наша дружба, наше братство,
Наша верность, наша честь, —
У кого еще богатство
На земле такое есть!

Глава первая

РЫЦАРСТВО КАК МАГНИТ

Янка пыхтел, потому что его распирала новость, а он не хотел с ней так легко расстаться. Но Генка сразу догадался, в чем дело. Не зря он в тайном узком кругу поклонников был известен как угадыватель мыслей на расстоянии и кошачий гипнотизер.

— Выкладывай, что случилось, — одними губами прошептал он в Янкину сторону так, чтобы учительница ничего не заметила. Все это происходило в классе, во время объяснения нового учебного материала.

— Мать пришла домой только утром, — издалека начал Янка, стараясь подольше держать Генку в состоянии неведения.

— Ну и что? — с уже заметным нетерпением спросил Генка.

— Всю ночь у нее уборка была… в музее.

Интригуя друга, Янка, однако, понимал, что чересчур длинным вступлением злоупотреблять нельзя. Поэтому он ввернул магическое словечко «музей». Это возымело немедленное действие. Генка не вытерпел и дернул товарища за рукав.

— Сегодня утром открылась выставка «Страницы рыцарских времен», — эффективным полушепотом закончил Янка и небрежно отвернулся. Так кошка, держащая в своих лапах мышь, делает вид, что ничего не случилось.

Великих людей роднит общность взглядов.

Семиклассники Генка и Янка крепко дружили.

Каждый из них был по-своему велик.

У Генки кроме уже известной способности зачаровывать кошек имелось немало других, которые, в сумме своей, и делали Генку выдающейся личностью. Он мог запросто рассказать, какие беседы вели между собой рыцари Круглого Стола, что делал в это время король Артур; что означала надпись, вспыхнувшая на стене во время Валтасарова пира; какой калибр в миллиметрах имели первые аркебузы и мушкеты… Знал Генка и многое другое, но если вы успели заметить, кудрявые кусты его знаний были выращены в основном на плодородной почве минувших времен.

Генка не чуждался современности. Но ее он воспринимал главным образом сквозь проверенную и надежную призму художественной литературы. Причем далеко не каждая книга удовлетворяла Генку. Он питал явное пристрастие к тем произведениям, где описывалась поимка шпионов, ампулы с ядом, сигнальные костры на болотах и таинственные записки.

Но современностью Генка интересовался все же значительно меньше. Рыцарство влекло его к себе, как магнит.