Лабиринт - Хольбайн Вольфганг. Страница 8

Но она продолжала кричать, кататься по полу и дрыгать ногами, словно в припадке. Наконец госпоже Осакус всё это надоело, и она влепила ей звонкую пощёчину. Саманта на мгновение опешила, а потом сникла и начала тихо плакать. Впрочем, это не произвело на Осу никакого впечатления. Кивнув с мрачным видом, она пробормотала:

— Ну вот, это всегда помогает.

Потом поднялась с пола, строго поглядела по сторонам и наконец гаркнула:

— Все замолчали! Немедленно!

И это тоже помогло. Где-то со стуком упал последний стул и что-то зазвенело и разбилось, но все ученики тут же застыли на месте. Навлечь на себя гнев Осы — это было намного ужаснее, чем увидеть какую-то бешеную крысу.

— А теперь успокоились! — несколько тише прокричала госпожа Осакус. — Ничего не случилось! Всем сесть!

Она подождала, пока ученики рассаживались, и таким же тоном спросила, обращаясь к Регине и Ульрике:

— Кто это сделал?

Обе съёжились под взглядом Осы.

— Я… я понятия не имею, — пробормотала Регина, а Ульрика добавила, всхлипывая:

— Я не знаю, откуда взялась эта тварь.

— Это была совершенно обычная крыса, — строго поправила её госпожа Осакус. — А не чудовище. И я не верю ни одному вашему…

Но ей не дали договорить, так как в этот момент дверь кухни распахнулась и в зал вбежал запыхавшийся Антон. Он был в ужасном состоянии: ноги его заплетались, и он едва не падал.

— Госпожа Осакус! — закричал он. — Госпожа Осакус! Быстро! Вы должны это увидеть! Это… — он задыхался, — невероятно!

Оса помрачнела: что ещё там произошло? Но по голосу Антона и его бледному лицу она поняла, что дело серьёзное. Она грозно оглядела присутствующих:

— Всем оставаться на местах, понятно? — Потом кинулась в сторону кухни с такой прытью, какой от неё никто не ожидал.

Разумеется, ни Ребекка, ни Том и не думали стоять, как им было велено. Они устремились за Осой, стараясь держаться на расстоянии, чтобы оставаться незамеченными, но у двери очутились почти одновременно с директрисой. Правда, тут им повезло: Оса и Антон были так взволнованы, что не обратили на них внимания.

— Что случилось? — строго спросила госпожа Осакус.

— В кухне… — запыхавшись, пролепетал Антон. — Это… немыслимо!

Оса сердито взглянула на него, но, поняв, что вразумительного ответа от него не добиться, решительно толкнула кухонную дверь и в ту же секунду негромко вскрикнула.

Так как Антон всё никак не мог прийти в себя и что-то бормотал себе под нос, Ребекка и Том проскользнули мимо него и нырнули в дверь.

Том ахнул, а Ребекка едва удержалась, чтобы не закричать от страха. Она не заметила, куда ускользнула та крыса, из супового котла: очевидно, присоединилась к своим собратьям, которых здесь было видимо-невидимо. Сотни, если не тысячи крыс заполонили кухню.

Это было как в фильме ужасов — только сейчас всё происходило на самом деле, и от этого по телу побежали мурашки. Крысы были всюду: на полу, на столах, на буфете, на плите, на полках; они шныряли по тарелкам, заглядывали в кастрюли и супницы, выскакивали из шкафов и ящиков. Повариха и две её помощницы пытались спастись, прыгая по столам и стульям, как обычно переходят реку вброд по камушкам, — только вместо водного потока здесь была живая серая мохнатая лавина.

Госпожа Осакус, прикрыв рот обеими руками, лишь без умолку твердила: «Божемойбожемой». И в то время как Ребекка пыталась осознать эту чудовищную картину, дверь позади них распахнулась, и в неё вбежали несколько учеников, среди которых была Таня. Она удивлённо подняла брови, заметив Ребекку, держащую за руку Тома. Но, увидев наконец, что происходит вокруг, сильно побледнела.

— Какой кошмар! — выдохнула она.

Но тут госпожа Осакус очнулась и с мрачной решимостью сбросила с себя охвативший её ужас. Не медля больше ни секунды, она схватила метлу, стоящую рядом с дверью, и начала расчищать себе путь в копошащейся крысиной массе.

— А ну прочь отсюда! — кричала она, яростно размахивая метлой. — Убирайтесь немедленно!

Застигнутые врасплох крысы так и отлетали в стороны, а госпожа Осакус решительно продвигалась вперёд, оставляя за собой очищенную от серых грызунов дорожку. Таким образом она добралась до большого стола, стоящего посередине кухни, на который забрался весь персонал, спасаясь от крыс.

— А теперь бегите к выходу! Быстро! — крикнула она им.

Повара сползли со стола и сгрудились позади Осы, которая точно так же стала расчищать дорогу назад. На этот раз крысы отлетали ещё дальше, но Ребекка заметила кое-что, что напугало её гораздо больше. Первая атака Осы была внезапной и застала крыс врасплох, но на этот раз они стали оказывать сопротивление. Две или три крысы, злобно шипя, бросились в сторону директрисы, правда, не сумев до неё добраться, а какая-то особо наглая тварь даже попыталась вцепиться зубами в метлу. Оса стряхнула крысу, но тут подскочила другая.

И ещё кое-что изменилось: если раньше это было бесцельное движение серой массы, то сейчас наблюдалась какая-то организованность, как будто крысиная армия готовилась к наступлению. Один зверь уцепился коготками за платье Осы и стал карабкаться наверх, но, получив удар, отлетел в сторону. Однако кольцо вокруг директрисы и поварих постепенно и неумолимо сжималось.

— Нет, — в ужасе прошептала Ребекка.

Надвигалась катастрофа. Оса отбивалась из последних сил, крысы с визгом разлетались в стороны, но даже самый сильный человек не смог бы справиться с такой оравой злобных тварей. Дело принимало серьёзный оборот. Все в этой сцене изменилось. Нельзя было объяснить, только почувствовать: крысы теперь готовились к нападению, они собирались кусать и, возможно, даже убивать.

— Нет! — снова прошептала Ребекка.

Не отдавая себе отчёта, она схватила кулон, сжала его в руке, и в то же мгновение зеркальный осколок стал тёплым, а потом горячим.

Где-то на другом конце помещения одна из крыс, поднявшись на задние лапы, уставилась на Ребекку. Её почти не было видно среди прочих, однако девочка почувствовала её взгляд и отчётливо поняла: это именно та крыса, которую она уже видела в подземелье, а потом в своём сне и в жутком видении перед закрытой дверью.

— Нет, — прошептала Ребекка. — Пожалуйста, не делайте этого!

Крыса не сводила с неё взгляд, неприятный, как прикосновение горячей руки больного; и снова Ребекка услышала в мозгу шипящий враждебный голос:

— Оставьте нас в покое! Исчезните! Мы вас ненавидим!

— Пожалуйста, не делайте этого! — умоляла Ребекка. — Это будет ужасно, и не только для нас!

И чудо произошло. Крыса в течение одной мучительной секунды с ненавистью смотрела на неё, потом повернулась, издала резкий свист, и движение копошащейся крысиной армии снова изменилось.

Так же молниеносно, как и появились, крысы отступили. Не прошло и двух минут, как исчезла последняя мохнатая спина. Бесследно, — если не считать того, что кое-где оставались серые клочья шерсти, а кухня напоминала поле битвы. Кругом валялись стулья, растерзанные пакеты с продуктами, сброшенные с плиты кастрюли, битая посуда. Весь кошмар длился всего несколько минут, но вряд ли можно было бы нанести кухне больший урон.

Ребекка посмотрела на госпожу Осакус, всё ещё готовую к битве, затем обвела взглядом разруху, оставленную после внезапного нашествия крысиной армии. По её спине пробежал холодок страха, когда она осознала, что всё могло бы окончиться значительно хуже, — и Оса, скорее всего, так никогда и не узнает, что была на волосок от гибели…

Ребекка почувствовала сильную боль в руке. Она отпустила кулон, и глаза её расширились: зеркальное стёклышко так раскалилось, что от него на ладони остался красный отпечаток. И ледяной ужас снова охватил её, но не от боли. Этот ожог был неопровержимым доказательством того, что ей всё это не привиделось. Она видела Королеву крыс и слышала её голос.