ОБЖ, или Ошибки юности - Воробей Вера и Марина. Страница 2

– Я рад, что вы приняли правильное решение самостоятельно и что мне не пришлось напоминать вам, что староста класса – это не только почетная обязанность, но и ответственность, с которой не каждый может справиться. Не забывайте, что этот год для каждого из вас – своеобразный экзамен на зрелость. И мне бы хотелось, чтобы вы сдали его на «отлично». Надеюсь, вы меня поняли? – Кахобер Иванович как бы ненароком взглянул на последнюю парту среднего ряда.

– Поняли! – криво усмехнулся Борька. – Давайте постирайте меня, я уже весь в пене, проворчал он.

Вскоре раздался звонок на перемену.

– Ты подожди меня у раздевалки, – попросила Юля Марину.

Та покосилась в сторону Ежова, но высказываться на этот счет не стала.

– Хорошо. Жду, – сказала Марина, подхватила сумку и пошла к двери.

Юля посмотрела на Колю. Он стоял с Борькой. Юрки, еще одного возмутителя спокойствия, поблизости не было. Ребята стали потихоньку расходиться, кто по одиночке, кто парами, а Коля вроде бы забыл о ней.

– Коля! – позвала Юля, поправив длинную прядь льняных волос.

2

– Ну что же ты, беги! – с издевкой произнес Борька.

Колька обернулся. Юля смотрела на него, ожидая, что он подойдет. Так было всегда: она звала, и он подходил. Но недавно в нем что-то сломалось, а что именно, он и сам толком не мог объяснить.

– Подождет, – сказал Колька, удивляясь самому себе: до чего равнодушно может звучать его голос.

Борькина бровь удивленно полезла вверх.

– Брось крутизну разыгрывать, приятель. Наша бессменная староста из тебя веревки вьет, всем известно, так что топай и не осложняй ситуацию.

Колька неуверенно переминался на месте.

– Коля! – снова позвала Юля, уже настойчивее.

– Вечером загляни ко мне, часов в девять, – лениво произнес Борька, хлопнув на прощание Кольку по плечу.

И Коля пошел к Юле, как идут на каторгу.

Он знал, о чем она его сейчас спросит, и усиленно думал: чем оправдать свой поступок? Оправдания ему не было. Он, по сути дела, предал Юлю, и от этого на душе сделалось еще хуже.

– Коля, что-то случилось? – Юлино лицо было взволнованным. – Может быть, дома, с мамой…

– С чего ты взяла? Дома все нормально, – оборвал, он ее почти грубо.

Юлины ресницы вспорхнули вверх, словно стайка испуганных стрижей.

– Ты что?

– Ничего, – мягче произнес Коля, осознавая, что Юля-то ни в чем не виновата, все дело в нем. – Просто я плохо себя чувствую. Наверное, я заболел, – неожиданно вырвалось у него. Он и вправду чувствовал себя паршиво.

Юля заволновалась еще больше. Она приложила ладонь к его лбу. Ладонь была прохладная, Коле сделалось приятно: может, оттого, что Юля не собиралась задавать ему никаких каверзных вопросов?

– Странно, температуры вроде бы нет, – произнесла Юля, стараясь отыскать на Колином лице признаки болезни.

– Я, кажется, отравился пирожками в столовой. – Одна ложь легко породила вторую. – Тогда тебе нужно в поликлинику. Я с тобой!

– Я сам. Ну зачем ты пойдешь туда? Еще грипп какой-нибудь подхватишь, – принялся отбиваться Коля.

Но Юля его уже не слушала. Она тащила его к выходу.

Они оказались возле раздевалки, где их поджидала Марина, скучающе разглядывая стенд со спортивными достижениями.

– Марина, Коля заболел! – возбужденно сообщила Юля, и посмотрела на Марину так, что у той моментально пропало желание шутить. Мы идем в поликлинику.

Они ушли, оставив Марину одну.

«Вот так всегда! – подумала она, глядя парочке вслед. – Добро делаешь ты, а кто-то иной им умело пользуется».

Марина не скрывала, что ревновала подругу к Коле. Ей казалось, что Юля уделяет слишком много внимания этому ушастому шалопаю, у которого не один неблаговидный поступок на счету. Он и деньги у первачков отнимал ради баловства, и учителей донимал ради удовольствия, он… Даже говорить не хочется, чего он только не вытворял, пока Юля не взялась за его воспитание. Сейчас он, конечно, поутих, на педсоветах теперь редко звучит его имя. А она возомнила себя будущим Макаренко, Ушинским, Споком, Юнгом и собралась идти в психологи. Книжек, дурында, накупила, завалила ими всю квартиру. Куда ни посмотри: «Психология подростка», «Проблемы переходного возраста», «Темперамент и свойства нервной системы» или вот еще: «Виды силлогизмов»! От одних названий плохо становится. То ли дело Марина. Звезд с неба не хватает. О профессии не думает – всего лишь девятый класс. Еще будет время решить, чем заниматься, а пока можно просто наслаждаться жизнью. Именно наслаждаться, потому что училась Марина на пятерки, ей все легко давалось, память отличная – от папы.

Едва Марина вспомнила папу, у нее заныло сердце. Он ушел от них в прошлом году, и Маринина семья из разряда вполне благополучных перешла в разряд неполных. Но и это еще не конец света, как говорится, потому что в их школе, да даже в классе, таких половинчатых семей хватало. Она бы это пережила как-нибудь, потому что видела: любви между родителями давно уже нет, одни только ссоры да раздоры. Но отец ушел не просто к женщине, а к Кошке! К Кошкиной Людмиле Сергеевне, завучу их школы, преподавательнице физики в их классе и просто стерве, каких поискать.

Сначала Марина решила перейду в другую школу, чтобы глаза не видели, уши не слышали эту похитительницу чужих мужей. А потом произошло чудо! Юлин папа, вдовец, зачастил к ним в гости. Это было просто, ведь Марина и Юля, подружки не разлей вода, жили в одном доме.

Их квартиры были в одном подъезде – у Юли на втором этаже, а у Марины с мамой и бабушкой – на пятом. Они даже вроде как дружили семьями и соседствовали дачами. Ну а когда Александр Иванович сделал Марининой маме официальное предложение, все встало на свои места. Мама нашла свое счастье, подружки стали сестрами, бабушка перестала тяжко вздыхать, и, что немало важно, надобность уходить из школы отпала, появилось даже желание поизводить Кошку, став живым укором, так сказать. Вот только папа… Им теперь стало так трудно разговариват…

– Девушка, вы не подскажете, как мне найти кабинет директора?

Марина очнулась. Оказывается, начался шестой урок, все ученики разошлись: кто по домам, кто по классам, а она все еще стоит возле стенда, будто ее приклеили суперклеем.

– Кабинет директора? – переспросила Марина, параллельно размышляя над тем, что видит перед собой нового кандидата на вакантную должность в школе. ОБЖ? Точно ОБЖ – основы безопасности жизнедеятельности – и кому только в голову могло такое прийти! А отставной военный очень даже ничего. На вид лет сорок пять. И выправка, и рост, и внешность – все при нем. В общем, как поет наша незабвенная Алла Борисовна: «Ну настоящий полковник!»

– Пойдемте, я вас провожу, – улыбнувшись, предложила Марина.

Она решила, что так будет намного проще, чем объяснять.

Полковник с посеребренными висками усмехнулся, благодарно наклонил голову и произнес:

– Ну проводи.

По дороге Марина выяснила, что полковник действительно прислан к ним из районного отдела образования в качестве преподавателя.

«Будет о чем поболтать с Юлькой!» – обрадовалась, Марина.

Однако, когда вечером она собрал ась рассказать потрясающую новость Юле, та была не в настроении что-либо обсуждать. И опять был виноват Ежов! Юля позвонила Коле, собираясь узнать, как он себя чувствует, а его мама сказала, что Коля ушел сразу же после ужина и что она начинает волноваться, так как его до сих пор нет дома. Ничего себе, заявочки! Юля переживает, что ему плохо, что он с грелкой в обнимку лежит, а он гуляет себе и в ус не дует! Вот тебе и колики-ролики! Вот тебе и любовь до гроба!

3

Марина, вероятно, не вспомнила бы об этом вечере никогда, если бы не одно событие. Все началось с физики. Без нее никак невозможно, это уж точно!

– Голубева, к доске, – приказала Людмила Сергеевна, не отрывая взгляда от журнала.

Марина неохотно поднялась. Материал она знала, но отвечать не хотела. Она понимала, чем это грозит – двойкой, но после минорной воскресной встречи с отцом как-то противно было «любить физику».