Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В - Курвинен Йорма. Страница 24

Единственно разумным было предположить, что мужчину ждет машина.

Уверившись, что правильно разгадал замысел похитителя, Томи тотчас отправился в путь по левой стороне пожоги.

Теперь ему не обязательно следить за продвижением впереди идущих и стараться ступать так, чтобы его шагов не было слышно. Самое важное сейчас — поскорее добраться до цели. Томи бежал хорошей рысцой, но не настолько быстро, чтобы раньше времени выбиться из сил. На бегу нужно было постоянно думать. Точно выдерживать направление. Стараться не налететь на камень или на пень. Обдумывать решения, которые он примет в ближайшие минуты.

Досадно только, что он расстался с часами. Точно знать время было сейчас необходимо. Да и на душе стало бы спокойней. Томи не мог сказать, прошло ли с момента его расставания с Роем десять минут, полчаса или час. Какую часть пути домой пробежала собака? И привлечет ли она к себе чье-нибудь внимание на Окраине, где ищут пропавшего ребенка?

Лишь бы только Марке увидела ленту из косички Сату, тогда бы она поняла. Но где будет Марке в то время, когда собака прибежит домой?

А полицейские? Успеют ли они добраться до озера, чтобы упредить отъезд похитителя?

Прибытие второго полицейского автомобиля еще более сгустило напряженную атмосферу во дворе дома Саариненов. Теперь люди стали перешептываться, задавать друг другу самые невероятные вопросы.

— Может, они нашли в канаве труп девочки и собираются незаметно увезти его?

— Они не захотят никому его показывать, если исчезновение Сату связано с преступлением.

Каких только «экспертов» тут не было, и каждый высказывал свои соображения. И если кто краем уха слышал какие-либо предположения, тут же передавал их дальше как «истинную правду». Да, мол, он слышал это собственными ушами «из достоверных источников».

Когда полицейские въехали во двор, люди перестали заглядывать в окна.

Полицейские открыли дверцы своих автомобилей, но продолжали сидеть на местах. Наконец после долгого ожидания, показавшегося вечностью, на крыльце появился тот самый расторопный старший констебль. Он что-то держал в руках — что именно, стоявшие в отдалении люди не могли рассмотреть. Полицейский направился к машине, задом въехавшей во двор, показывая это что-то людям вокруг и разговаривая с ними.

— У него фотография Сату, — прошел шепот по толпе.

По-видимому, так оно и было, ибо старший констебль взял из машины микрофон и стал перечислять приметы Сату не то полицейским, сидящим в другом автомобиле, не то тем, с кем у него была радиосвязь.

Тут из дому вышли и бабушка Сааринен с Марке. Бабушка осталась на крыльце, а Марке направилась к задним воротам.

— Стоит ли тебе снова идти туда, к канаве, — усталым голосом проговорила бабушка. — Никто же не знает, может, она пропала в другом месте.

— Все-таки схожу, — сказала Марке. — Не могу сидеть на одном месте.

Люди, стоявшие ближе всех к гаражу, вздрогнули от шума, который подняла за стеной собака. Уж не взбесилась ли она?

Старший констебль глянул в направлении гаража и наморщил лоб. Затем он снова сунул голову в автомобиль и продолжал диктовать радиограмму.

Марке была единственной, кто не обратил внимания на собаку. Бледная, сгорбившаяся, как старуха, она прошла через двор к задним воротам. Люди расступались перед ней, безмолвные, не в силах сказать ей слово утешения.

— Ты хоть далеко-то не заходи! — крикнула бабушка невестке с крыльца.

— Ладно, — кивнула Марке. — Небось они скажут, если девочка найдется где-нибудь в другом месте.

В этот момент толпившиеся возле гаража люди испуганно вскрикнули и уставились на его единственное окошко.

Стекла зазвенели и посыпались на землю. Оконная рама была выбита из проема. Огромная, похожая на волка овчарка выпрыгнула наружу следом за упавшей рамой.

— Господи боже, она прется прямо сквозь стену! — истерически закричала женщина, стоявшая у угла гаража.

Вышколенные полицейские мигом выскочили из автомобиля. Они не знали, откуда грозит опасность, но были готовы отразить ее, в чем бы она ни состояла.

Однако собака и не подумала бросаться на кого-либо — в несколько прыжков она оказалась рядом с Марке.

Возможно, полицейские превратно истолковали бы рывок собаки к Марке, если бы молодая женщина сама не обняла ее за шею и, прильнув к ней, не разразилась бы слезами. И вдруг ошейник собаки чем-то привлек внимание Марке. Она подняла голову. Ее рука потянулась к желтой ленте.

— Господин старший констебль Юрьеля!

Полицейские гурьбой кинулись к Марке и собаке.

Томи добежал до места, где лес был сильно разрежен. Завершающих работ после порубки здесь еще не производили — повсюду валялись верхушки деревьев и сучья. Они мешали бежать, так как под ними прятались предательские пни. Продвижение вперед замедлилось.

В конце концов какой смысл бежать напрямик? А вдруг он ошибся: выбрал не то направление и неверно определил расстояние? Похититель со своей жертвой, возможно, уже приближается к автомобилю, и Томи услышит лишь, как он отъедет.

Для верности Томи решил взять чуть правее. Не было смысла выходить на шоссе слишком далеко от лыжной базы, если, конечно, он вообще на правильном пути и добежит до шоссе.

Его уверенность поколебалась. Он сильно устал, вспотел, чувствовал колотье в боках. Дыхание его стало прерывистым — он задыхался.

К счастью, лесосека кончилась.

Томи остановился, несколько раз глубоко вздохнул и прислушался. Шума автомобиля не было слышно.

«Значит, я первый добрался до места, — торжествовал Томи. — Хорошо, что я так сильно спрямил свой путь… Его еще нет… Я бы, конечно, услышал, если бы он уже ехал по шоссе… Да и пыль, наверное, еще была бы видна…»

Он побежал вперед, прямо к дороге.

Дорога, извиваясь, вела от шоссе к лыжной базе. Зимой ее расчищали, посыпали песком, и она была довольно широкая, в две колеи. Летом, скорее, походила на тропу.

Томи не останавливался. Убедившись, что на дороге иных следов, кроме автомобильных, не было, он повернулся и пустился бегом к избушке. Не по дороге, а вдоль линии электропередачи по тропе, по обеим сторонам которой рос низкий березняк, ивы, кипрей, а на самых сухих местах можжевельник.