Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс. Страница 8

Мистер Джиммерс придерживал дверь в проеме-арке, и, закрыв грузовичок, Говард поспешил по поворачивающей дорожке к дому.

– Обувь не дозволяется, – сказал мистер Джиммерс. Говард снял ботинки и аккуратно поставил их у двери – рядом с тремя другими парами.

– Кто-то обчистил мой бардачок, – сказал Говард. – Помимо всего прочего, украли пресс-папье, которое обошлось мне почти в двести долларов. Бывает же такое, а?

Только тут ему пришло в голову, что подозревать можно и мистера Джиммерса, но, посмотрев на чудака снова, он отказался от этой мысли.

Впрочем, всматриваясь в вечернее небо, мистер Джиммерс пропустил его слова мимо ушей.

– Я было подумал, что вы привезли с собой дождь, – вздохнул он и снова проницательно искоса глянул на Говарда.

– Мой вам совет – запирайте двери машины. Они вчистую вас оберут – сущие вороны. У них жуткая тяга к любому хламу, особенно мелкому. Дай им волю, пуговицы с пальто срежут. Прочесывают с бумажными мешками местные парки, собирая всякую всячину: крышки от бутылок, осколки цветного стекла, все, что на земле находят. Столовые приборы прямо со стола тащат.

– Кто? – спросил Говард.

– Да вся их треклятая свора, – сказал Джиммерс, протирая очки подолом свитера. – Ко мне они, правда, не суются. Я тертый калач, и они это знают. «Дорогу мистеру Джиммерсу» – вот что они говорят, как меня завидят. «Спуску не давать», – таков мой девиз. И хороший, надо сказать. Весьма вам рекомендую. Вы ведь с юга, да?

– Верно, – сказал Говард, спросив себя, о чем, черт побери, говорит его собеседник и кому ему нельзя давать спуску. – Так кто это?

– Клейщики, вот как их называют. Устроили себе пару коммун подальше в лесах, куда туман не забирается. Поставляют продукцию под маркой «Солнечная ягода», все натуральное. Здоровую пищу. И еще вечно строят. Они половину этого дома построили. – Он махнул на каменные стены и потолок с открытыми балками. – Они… любили Грэхема, можно так сказать. Почти почитали его. Ухаживали за ним, будто он королевского рода. Впрочем, их редко встретишь. В город они заявляются не часто. Но попробуйте оставить машину незапертой, вот увидите, оберут до нитки. Точно вороны, падки на всякие мелочи, даже гайки.

– Спасибо за предупреждение, – сказал Говард.

– Ну… – Мистер Джиммерс мрачно покачал головой. – Вам надо многому научиться, мой мальчик. Вы южане… У нас тут все совсем не так. Мой вам совет, учитесь побыстрее, потому что те там спуску вам не дадут, не то что я. Клейщики еще не самые худшие. Далеко не самые худшие. Вы, возможно, найдете среди них друзей, пока все не кончится, – зависит от того, кто вы на самом деле. Вот я, например. У меня в мастерской внизу стоит деревянная бочка. Я туда бросаю всякое старье: шуруп какой-нибудь или шайбу, гнутые гвозди, отломанные головы оловянных игрушек. В первое воскресенье каждого месяца, начиная с января, я выставляю ее на луг. А наутро она пуста. Они меня за это уважают. Я суров, но обхожусь с ними по-доброму, если они не шкодят. Говард кивнул.

– Кажется, понимаю, – сказал он, хотя на деле ничего не понял. Головы оловянных игрушек? И что тут у них «совсем не так»?

Мистер Джиммерс отечески положил ему руку на плечо.

– Еще больше поймете, прежде чем все закончится. Под присягой готов заявить. Все свои знания можете сложить в шляпу, и все равно в ней останется место для кролика. А еще не думайте, будто сможете меня надуть. Я вам говорил, что я астроном? Я верю, что есть плоское созвездие – двухмерное: оно состоит из пяти звезд и имеет форму чаши. Никто пока его формы не разглядел, потому что оно повернуто строго перпендикулярно к оси вращения Земли. В основании его собачья звезда Сириус, а четыре остальных указывают истинное расположение лопастей небесного мельничного колеса. Однако есть космический ветер, и он вот-вот подует на один его край, а тогда… – Он покачал головой. – Вы мне верите?

– Конечно, – сказал Говард, подумав, что перед ним, видимо, стопроцентный сумасшедший. Упомянутое Джиммерсом небесное мельничное колесо, возможно, задело бы Говарда за живое, но оно потерялось в нагромождении бредней. Вот что, по всей видимости, хранится в жестяном гараже, – двухмерное созвездие. И все же мистер Джиммерс казался безобидным чудаком.

– Значит, в гараже у вас обсерватория? – Говард улыбнулся, решив потакать чудаку, и запоздало сообразил, что это может быть воспринято как оскорбление.

– Что вы знаете о гараже? – внезапно насторожился мистер Джиммерс. – Вы туда заходили?

– Нет, – сказал Говард. – Я о нем ничего не знаю. Совсем ничего. Я только что приехал. – Разговор грозил зайти в туманные дебри, и он решил сменить тему: – Так где мистер Грэхем? – повторил он свой вопрос.

– Умер, – ответил мистер Джиммерс.

3

– Умер?

Мистер Джиммерс серьезно и печально кивнул, но все еще не без подозрительности, будто подразумевая, что Говарду о происходящем известно больше, чем он признает.

– Упал с обрыва каких-то пару недель назад. Это его машина там на скалах. Никому такого падения не пережить. Тела так и не нашли. По моему глубокому убеждению, его выбросило из машины. Прибрежное течение, наверное, уже утащило его на юг. Вам бы следовало остаться дома и его дождаться.

Говард ошеломленно прошел за мистером Джиммерсом в плохо освещенную комнату, служившую гостиной.

– У вас не найдется чего-нибудь выпить? – спросил Говард. Не время для благовоспитанности. В желудке у него возникла странная сосущая пустота. Все его планы пошли прахом, и почему-то ему казалось, что сама его жизнь ни с того ни с сего вдруг перескочила из одной колеи в другую.

При упоминании о выпивке мистер Джиммерс поглядел на него несколько озадаченно, словно не мог понять, какой от нее прок, но все же кивнул и исчез в соседней комнате. Говард услышал умиротворяющий звон стакана о стакан. Хотя бы это показалось ему разумным: пожалуй, единственный знакомый звук, какой, сколько ему помнилось, он слышал за неделю.

Из-за каменного пола и грубо оштукатуренных стен в доме было холодно. В небольших нишах оплывали свечи, уподобляя гостиную часовне, но давая слишком мало света, чтобы от них был какой-то толк. Камин был сложен из шлакового кирпича и, невзирая на радушный с виду огонь, был холодным, как камень. Говард подошел поближе к огню, спрашивая себя, сможет ли вспомнить, под какими камнями скрывалась полость, где пятнадцать лет назад прятали рисунок. Ничего приметного он не увидел: ни трещин по стыкам, ни осыпавшейся извести.

Ноги у него почти отмерзли, и он, став поближе к огню, принялся двигать пальцами. Надо было не снимать ботинки или хотя бы сходить в трейлер за второй парой носков. Но снаружи было темно и туманно, и трейлер потерялся во мгле, а в лесу затаились загадочные воры.

Он снова вспомнил про украденное из бардачка пресс-папье: болезненный урок, на двести долларов. А теперь еще и Грэхем умер…

Он хлопнул себя по карману куртки, где лежало письмо от Грэхема. Слава богу, что не оставил его в кабине грузовичка. Ему хотелось сразу показать письмо мистеру Джиммерсу, до того, как суд по наследственным делам, или кто там еще, распорядится имуществом Грэхема, и рисунок будет безвозвратно утерян. Но кто такой, черт побери, этот мистер Джиммерс? Похоже, он устроился в доме с полным комфортом. Во всяком случае, расхаживает с видом человека, тут поселившегося. И опять же странная история с жестяным гаражом… Говарду вдруг страшно захотелось заглянуть внутрь – хоть одним глазком.

Но ведь это ребячество, правда? Если Джиммерс его поймает, когда он будет возиться возле гаража или камина, все надежды получить рисунок Хокусаи пойдут прахом, а шансы у него и без того невелики. Тут он заметил, что по стенам развешаны картины, фотографии, различные гобелены. В тусклом свете невозможно было что-либо разглядеть. Говард подошел поближе, чтобы посмотреть внимательнее.

По большей части в висевшем по стенам ничего примечательного не было, так, репродукции охотничьих сценок да портреты женщин с развевающимися волосами и в одеждах, которые, откровенно говоря, не могли носить ни в одну историческую эпоху. Тут были жутковатого вида африканские маски, несколько деревянных кукол и навесная горка, до отказа набитая стеклянными фигурками. Но куда подевался мистер Джиммерс? Или точнее, где выпивка?