Басни (с илл.) - Крылов Иван Андреевич. Страница 11

Петух и жемчужное зерно [44]

Навозну кучу разрывая,
Петух нашел Жемчужное зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высoко так ценя?т?
А я бы, право, был гораздо боле рад
Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
Да сытно».
Невежи судят точно так:
В чем толку не поймут, то все у них пустяк.

Обоз [45]

С горшками шел Обоз,
И надобно с крутой горы спускаться.
Вот, на горе других оставя дожидаться,
Хозяин стал сводить легонько первый воз.
Конь добрый на крестце почти его понес,
Катиться возу не давая;
А лошадь сверху, молодая,
Ругает бедного коня за каждый шаг:
«Ай, конь хваленый, то-то диво!
Смотрите: лепится, как рак;
Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!
Смелее! Вот толчок опять.
А тут бы влево лишь принять.
Какой осел! Добро бы было в гору
Или в ночную пору, —
А то и под гору, и днем!
Смотреть, так выйдешь из терпенья!
Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!
Гляди-тко нас, как мы махнем!
Не бойсь, минуты не потратим,
И возик свой мы не свезем, а скатим!»
Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,
Тронyлася лошадка с возом в путь;
Но только под гору она перевалилась,
Воз начал напирать, телега раскатилась;
Коня толкает взад, коня кидает вбок;
Пустился конь со всех четырех ног
На славу
По камням, рытвинам; пошли толчки,
Скачки,
Левей, левей, и с возом – бух в канаву!
Прощай, хозяйские горшки!
Как в людях многие имеют слабость ту же:
Все кажется в другом ошибкой нам;
А примешься за дело сам,
Так напроказишь вдвое хуже [46].

Вороненок [47]

Орел
Из-под небес на стадо налетел
И выхватил ягненка,
А Ворон молодой вблизи на то смотрел.
Взманило это Вороненка,
Да только думает он так: «Уж брать так брать,
А то и когти что марать!
Бывают и орлы, как видно, плоховаты.
Ну, только ль в стаде что ягняты?
Вот я как захочу
Да налечу,
Так царский подлинно кусочек подхвачу!»
Тут Ворон поднялся над стадом,
Окинул стадо жадным взглядом:
Из множества ягнят, баранов и овец
Высматривал, сличал и выбрал наконец
Барана, да какого!
Прежирного, прематерoго,
Который доброму б и волку был в подъем.
Изладясь, на него спустился
И в шерсть ему что силы есть вцепился.
Тогда-то он узнал, что добычь не по нем.
Что хуже и всего, так на баране том
Тулуп такой был прекосматый,
Густой, всклокоченный, хохлатый,
Что из него когтей не вытеребил вон
Затейник наш крылатый
И кончил подвиг тем, что сам попал в полон.
С барана пастухи его чинненько сняли;
А чтобы он не мог летать,
Ему все крылья окорнали
И детям отдали играть.
Нередко у людей то ж самое бывает,
Коль мелкий плут
Большому плуту подражает:
Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют. [48]

Слон на воеводстве [49]

Кто знатен и силен,
Да не умен,
Так худо, ежели и с добрым сердцем он.
На воеводство был в лесу посажен Слон.
Хоть, кажется, слонов и умная порода,
Однако же в семье не без урода:
Наш Воевода
В родню был толст,
Да не в родню был прост;
А с умыслу он мухи не обидит.
Вот добрый Воевода видит:
Вступило от овец прошение в Приказ:
«Что волки-де совсем сдирают кожу с нас».
«О плуты! – Слон кричит. – Какое преступленье!
Кто грабить дал вам позволенье?»
А волки говорят: «Помилуй, наш отец!
Не ты ль нам к зи?ме на тулупы
Позволил легонький оброк собрать с овец?
А что они кричат, так овцы глупы:
Всего-то при?дет с них с сестры по шкурке снять [50];
Да и того им жаль отдать».
«Ну то-то ж, – говорит им Слон, – смотрите!
Неправды я не потерплю ни в ком:
По шкурке, так и быть, возьмите;
А больше их не троньте волоском».

Осел и соловей [51]

Осел увидел Соловья
И говорит ему: «Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство стал [52]:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры [53]:
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом:
«Изрядно, – говорит, – сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился».
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул и – полетел за тридевять полей.
Избави бог и нас от этаких судей.
вернуться

44

Переработка басни Лафонтена «Петух и Жемчужина», восходящей к басне Федра «Цыпленок к Жемчужине». В русской литературе басню переводили В. К. Тредиаковский («Петух и Жемчужина»), А. П. Сумароков («Петух и Жемчужное зерно»), Д. И. Хвостов («Петух и Жемчужное зерно») и А. П. Бенитцкий («Петух и Алмаз»).

вернуться

45

Басня касается стратегии и тактики Кутузова в Отечественной войне 1812 г. Полководец подвергался постоянным нападкам со стороны Александра I и военной молодежи из-за уклонений от решительных сражений под стенами Москвы и после сдачи ее Наполеону. Крылов оправдывал неспешные, но продуманные действия Кутузова, должные, как понимал баснописец, привести к полному краху Наполеона, и порицал повеления Александра I, торопившего Кутузова и толкавшего его к промахам и ошибкам. Не менее досадны были для Кутузова ропот и горькие нарекания его молодых сподвижников. Вероятно, Крылов не знал о словах, сказанных старым фельдмаршалом принцу Вюртембергскому: «Наши молодые горячие головы негодуют на старика, что я удерживаю их порывы. Они не обращают внимания на обстоятельства, которые делают гораздо более, нежели сколько могло бы сделать наше оружие». Тем значительнее историческое, политическое и военное чутье Крылова, чья басня защищала Кутузова и его план от наскоков неопытных молодых людей. Их патриотические чувства были объяснимы, но не становились от этого более истинными.

Тем самым под образом «коня доброго» Крылов имел в виду Кутузова с его осторожностью и выдержкой при отражении наполеоновского нашествия.

вернуться

46

А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже. – Прозрачный намек на Александра I, по вине которого было проиграно Аустерлицкое сражение.

вернуться

47

Переработка басни Лафонтена «Ворон, желающий подражать Орлу», сюжет которой восходит к басне Эзопа «Соя и Пастух». По поводу этой басни М. Т. Каченовский в своем желчном и несправедливом разборе «Новых басен» Крылова писал, что орел неправильно представлен вором, «потому что в области баснословия орел имеет не такой характер».

вернуться

48

Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют. – Афоризм вошел во все сборники пословиц.

вернуться

49

Басня вызвала нарекания со стороны баснописца А. Е. Измайлова и журналиста М. Т. Каченовского, педантически вопрошавшего: «На что волкам тулупы и разве надобны им овечьи кожи?»

вернуться

50

Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять… – В измененном виде («Дай хоть по шкурке с брата снять», «И всего-то придется по шкурке с брата») стало пословицей и приведено В. И. Далем в его сборнике.

вернуться

51

В. Ф. Кеневич в своих «Библиографических и исторических примечаниях к басням Крылова» (СПб., 1868) писал, что поводом к созданию басни послужил случай из жизни Крылова: «Какой-то вельможа (по словам одних, гр. Разумовский, по другим, кн. А. Н. Голицын), может быть, следуя примеру имп. Марии Федоровны, покровительствовавшей поэту, а может быть, искренно желая свести с ним знакомство, пригласил его к себе и просил прочитать две-три басни-басенки. Крылов артистически прочитал несколько басен, в том числе одну, заимствованную у Лафонтена. Вельможа выслушал его благосклонно и глубокомысленно сказал: „Это хорошо, но почему вы не переводите так, как Ив. Ив. Дмитриев?“ – „Не умею“, – скромно отвечал поэт. Тем разговор и кончился. Возвратясь домой, задетый за живое баснописец вылил свою желчь в басне „Осел и Соловей“». После публикации басни Крылова стали называть «Соловьем». Это прозвание вошло в литературу.

вернуться

52

Тут Соловей являть свое искусство стал… – Описание пения соловья и произведенное им впечатление вызвали единодушное одобрение современников и последующих критиков.

вернуться

53

Аврора – богиня утренней зари (рим. миф.); утренняя заря.