Басни (с илл.) - Крылов Иван Андреевич. Страница 29

Крестьянин и лисица

Лиса Крестьянину однажды говорила:
«Скажи, кум милый мой,
Чем лошадь от тебя так дружбу заслужила,
Что, вижу я, она всегда с тобой?
В довольстве держишь ты ее и в холе;
В дорогу ль – с нею ты, и часто с нею в поле;
А ведь из всех зверей
Едва ль она не всех глупей».
«Эх, кумушка, не в разуме тут сила! —
Крестьянин отвечал. – Все это суета.
Цель у меня совсем не та:
Мне нужно, чтоб она меня возила
Да чтобы слушалась кнута».

Филин и осел [123]

Слепой Осел в лесу с дороги сбился
(Он в дальний путь было пустился).
Но к ночи в чащу так забрел мой сумасброд,
Что двинуться не мог ни взад он, ни вперед;
И зрячему бы тут не выйти из хлопот,
Но Филин в близости, по счастию, случился
И взялся быть Ослу проводником.
Все знают, Филины как ночью зорки:
Стремнины, рвы, бугры, пригорки —
Всё это различал мой Филин будто днем
И к утру выбрался на ровный путь с Ослом.
Ну как с проводником таким расстаться?
Вот просит Филина Осел, чтоб с ним остаться,
И вздумал изойти он с Филином весь свет.
Мой Филин господином
Уселся на хребте ослином,
И стали путь держать; счастливо ль только? Нет:
Лишь солнце на небе поутру заиграло,
У Филина в глазах темнее ночи стало.
Однако ж Филин мой упрям,
Ослу советует и вкось и впрямь:
«Остерегись! – кричит. – Направо будем в луже».
Но лужи не было, а влево вышло хуже.
«Еще левей возьми, еще левее шаг!»
И – бух Осел, и с Филином, в овраг.

Волк и кот [124]

Волк из лесу в деревню забежал,
Не в гости, но живот спасая;
За шкуру он свою дрожал:
Охотники за ним гнались и гончих стая.
Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота —
Да то лишь горе,
Что все ворота на запоре.
Вот видит Волк мой на заборе
Кота
И молит: «Васенька, мой друг! скажи скорее,
Кто здесь из мужичков добрее,
Чтобы укрыть меня от злых моих врагов?
Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов?
Все это ведь за мной». – «Проси скорей Степана;
Мужик предобрый он», – Кот Васька говорит.
«То так; да у него я ободрал барана».
«Ну, попытайся ж у Демьяна».
«Боюсь, что на меня и он сердит:
Я у него унес козленка».
«Беги ж, вон там живет Трофим».
«К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним:
Он на меня с весны грозится за ягненка!»
«Ну, плохо ж! Но, авось, тебя укроет Клим!»
«Ох, Вася, у него зарезал я теленка!»
«Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил, —
Сказал тут Васька Волку. —
Какую ж ты себе защиту здесь сулил?
Нет, в наших мужичках не столько мало толку,
Чтоб на свою беду тебя спасли они.
И правы, – сам себя вини:
Что ты посеял – то и жни».

Лещи

В саду у барина в пруде,
В прекрасной ключевой воде,
Лещи водились.
Станицами они у берегу резвились,
И золотые дни, казалось им, катились.
Как вдруг
К ним барин напустить велел с полсотни щук.
«Помилуй! – говорит его, то слыша, друг. —
Помилуй, что ты затеваешь?
Какого ждать от щук добра:
Ведь не останется Лещей здесь ни пера.
Иль жадности ты щук не знаешь?»
«Не трать своих речей, —
Боярин отвечал с улыбкою, – все знаю;
Да только ведать я желаю,
С чего ты взял, что я охотник до Лещей?»

Лев

Когда уж Лев стал хил и стар,
То жесткая ему постеля надоела:
В ней больно и костям; она ж его не грела.
И вот сзывает он к себе своих бояр,
Медведей и волков пушистых и косматых,
И говорит: «Друзья! для старика
Постель моя уж чересчур жестка:
Так как бы, не тягча ни бедных, ни богатых,
Мне шерсти пособрать,
Чтоб не на голых кaмнях спать».
«Светлейший Лев! – ответствуют вельможи. —
Кто станет для тебя жалеть своей
Не только шерсти – кожи,
И мало ли у нас мохнатых здесь зверей:
Олени, серны, козы, лани,
Они почти не платят дани;
Набрать с них шерсти поскорей:
От этого их не убудет.
Напротив, им же легче будет».
И тотчас выполнен совет премудрый сей.
Лев не нахвалится усердием друзей;
Но в чем же то они усердие явили?
Тем, что бедняжек захватили
И дочиста обрили;
А сами вдвое хоть богаче шерстью были —
Не поступилися своим ни волоском;
Напротив, всяк из них, кто близко тут случился,
Из той же дани поживился —
И на зиму себе запасся тюфяком.

Три мужика

Три Мужика зашли в деревню ночевать.
Здесь, в Питере, они извозом промышляли;
Поработaли, погуляли
И путь теперь домой на родину держали,
А так как Мужичок не любит тощий спать,
То ужинать себе спросили гости наши;
В деревне что за разносол:
Поставили пустых им чашку щей на стол,
Да хлеба подали, да, что осталось, каши.
Не то бы в Питере, – да не о том уж речь;
Все лучше, чем голодным лечь.
Вот Мужички перекрестились
И к чаше приютились.
Как тут один, посмeтливей из них,
Увидя, что всего немного для троих,
Смекнул, как делом тем поправить
(Где силой взять нельзя, там надо полукавить).
«Ребята, – говорит, – вы знаете Фому,
Ведь в нынешний набор забреют лоб ему».
«Какой набор?» – «Да так. Есть слух – война с Китаем:
Наш Батюшка велел взять дань с Китайцев чаем».
Тут двое принялись судить и рассуждать
(Они же грамоте, к несчастью, знали:
Газеты и подчас реляции читали),
Как быть войне, кому повелевать.
Пустилися мои ребята в разговоры,
Пошли догадки, толки, споры;
А наш того лукавец и хотел:
Пока они судили, да рядили,
Да войска разводили,
Он ни гугу – и щи и кашу, всё приел.
Иному до чего нет дела,
О том толкует он охотнее всего,
Что будет с Индией, когда и отчего,
Так ясно для него;
А поглядишь – у самого
Деревня между глаз сгорела.
вернуться

123

Связана с басней Ф. А. Эмина «Сова и Нетопырь». Повод к написанию басни раскрыл Пушкин, основываясь, несомненно, на личном общении с Крыловым. В апрельской книжке «Московского вестника» за 1828 г. появилось стихотворение С. П. Шевырева «Мысль». Оно подверглось издевательской критике в газете Ф. В. Булгарина «Северная пчела». Стихотворение Шевырева было объявлено «вздором» и «бестолковщиной». Между тем редакция «Московского вестника» получила отзыв И. В. Гёте. По этому случаю Пушкин писал: «Должно терпением, добросовестностию, благородством и особенно настойчивостию оправдать ожидания истинных друзей словесности и одобрение великого Гёте. Честь и слава нашему Шевыреву. Вы прекрасно сделали, что напечатали письмо нашего германского патриарха. Оно, надеюсь, даст Шевыреву более весу во мнении общем. А того-то нам и надобно. Пора уму и знаниям вытеснить Булгарина и Федорова. Я здесь на досуге поддразниваю их за несогласие их мнений с мнением Гёте. За разбор „Мысли“, одного из замечательнейших стихотворений текущей словесности, уже досталось нашим северным шмелям от Крылова, осудившего их и Шевырева каждого по достоинству. Вперед! и да здравствует „Московский вестник“!» Слова «осудившего их» надо понимать как «воздавшего по заслугам». В басне критические стрелы целят в Булгарина (Филина), тогда как в отношении Шевырева (слепого Осла) только предполагается, что стало бы с ним, если бы он был слеп и поддался советам Филина, видящего только ночью.

вернуться

124

Басня связана с пословицами: «Что посеял, то и пожнешь», «Чем кого взыщешь и себе то же сыщешь», «Как постлался, так и выспался». По мнению архиепископа Сан-Францисского Иоанна, в басне «происходит как бы Суд Божий. Человек сам себе готовит плоды будущей жизни. Акты милосердия вызывают милосердие; акты злобы – отражаются гибелью».