Исчезающий гном - Блэйлок Джеймс. Страница 40

– Шары, наполненные молоком, – вставил Гамп.

– Это было ужасно. Ну и в общем, крышка корзины откидывается, и что же там внутри? Голова того безголового. Вся окровавленная, растрепанная, ужасная. По крайней мере, я полагаю, это была его голова. Она должна была быть его; они не могли бы проделать этот номер со слишком большим количеством людей.

– И она подает эту голову мне, – перебил его Гамп.

– Бог мой, что же вы сделали? – спросил Квимби, на чьем лице отразился ужас.

– Я ударил по этой чертовой штуковине, и она шлепнулась в реку, – ответил Гамп. – Вышиб ее прямо из грязных рук этой старухи.

Буфо смерил его долгим взглядом:

– Ты молотил руками и вопил, вот что ты делал. Ты вовсе ничего не собирался сбрасывать в реку. Я раньше не видел подобных плясок. Это было потрясающе. Гамп был похож на одну из тех покачивающихся марионеток, которых делают эльфы. Какое зрелище! Вот он машет руками, как мельница, и – вжик — скидывает эту чертову голову в Твит.

– Все было совершенно не так, – вспылил Гамп. – Я просто выбил эту голову у нее из рук. А раз уж мы говорим о марионетках и о том, что кто-то со страху лишился мозгов, то это был именно ты, кто понесся по палубе с воплями и криками, как какая-нибудь чертова комета.

– Это потому, что я увидел, как из лодки вылезает тот безголовый, – объяснил Буфо. – Он тут ищет свою голову – так я рассудил, – а ты сбрасываешь ее в воду. И ты думаешь, он бы после этого не рассердился? С чужими головами так не обращаются.

– Обращаются, если они ни к кому не прикреплены! – вскричал Гамп. – Обращаются, если какая-нибудь старуха с глазами как шарики для игры сует эту голову тебе в лицо. И всей этой банде еще повезло, что я не вышел из себя. Они бы у меня попели, голова там или не голова…

Буфо скорчил рожу и замахал руками, изображая, как Гамп в ужасе нападает на ведьму. Гамп не видел в этом ничего смешного и, казалось, был готов взорваться, так что Джонатан вмешался, чтобы разрядить обстановку:

– Так, значит, этот тип гнался за вами по палубе?

– Мы уводили его туда, где был ты, – пояснил Буфо. – Можно сказать, расставляли ему ловушку. Мы рассудили так, что прогоним его мимо тебя и ты сможешь вышибить ему мозги.

– Я был готов к этому, – честно заявил Джонатан. – Но потом внезапно начали взрываться бомбы, я оказался на куче веревок и увидел, как вся ваша компания летит в реку. Я боялся, что с вами все кончено.

– Мы тоже. Мы плыли в тумане. То привидение, которое гналось за нами, так и не показалось на поверхности. Наверное, не имея носа, оно не смогло задержать дыхание. Потом мимо проплыл большой обломок каюты, размером почти что с плот, и мы все забрались на него. На нем было холоднее, чем в Рождество, можешь мне поверить, но все же это было лучше, чем утонуть в какой-нибудь реке, населенной привидениями.

Упоминание о реке, населенной привидениями, напомнило Джонатану о тех тенях и неведомых существах, которые кружили вокруг него в воде той ночью.

– Насчет этого вы правы, – согласился он. – Река Твит – это не то место, где можно спокойно покупаться.

– Так что мы просто поплыли вниз по течению, – продолжал Гамп. – Должно быть, прошло несколько часов. Двигались мы, кажется, не очень быстро, просто вроде как неспешно дрейфовали. Постепенно туман начал рассеиваться, и рано утром мы вдруг увидели берег, который был совсем недалеко от нас. Мы оторвали пару досок от нашего плота, который все равно почти разваливался, и гребли как сумасшедшие, пока не добрались до суши.

– В любом случае ты не поверишь, когда мы скажем тебе, где оказались, – вставил Буфо. – Мы взобрались на эту насыпь и очутились в клубничном раю. Примерно на шесть – десять миль вокруг ничего, кроме клубничных кустов с ягодами величиной с твой кулак. А по дороге шел этот удивительный тип, одетый как король, в соломенной шляпе и розовой рубашке, сплошь покрытой рюшами. «Я – Клубничный барон, – сказал он. – А кто вы?» И не высокомерно сказал, понимаешь ли, а очень по-джентльменски. Поэтому мы тоже представились…

– И он очень серьезно поклонился, – Гамп не собирался позволять Буфо присвоить себе все лавры рассказчика этой истории, – и спросил нас, не с парохода ли мы. «Да, – говорим мы. – Именно так». Он, разумеется, это знал, потому что мы все еще были довольно мокрыми и приплыли на обломке стены от каюты. Но он вел себя очень официально. Ничего не принимал на веру. «Прошу вас», – сказал он, и мы залезли в его коляску, поехали к нему в усадьбу и съели примерно четверть тонны клубники со сливками.

– И догадайся, кто там был? – спросил Буфо.

– Сдаюсь, – сказал Джонатан.

– Капитан Бинки, вот кто. Оказывается, они с Клубничным бароном большие приятели. Оба по-своему волшебники в том, что касается еды. Члены своеобразного клуба.

– А что стало с его кофе? – поинтересовался Джонатан, чувствуя облегчение при известии о том, что капитан Бинки выжил при взрыве.

– Все было там, вместе с ним. Все – кофе, кофейник и все остальное. Даже книга. Ничего не пострадало. Оказывается, он был готов к неприятностям. Он вывернул болты, снял кофейник, высыпал кофе в бочонок, уложил все это в ящик и поставил его в шлюпку. Счастливо избежал всех неприятностей. И кстати, еще спас несколько человек. Он не просто сбежал с тонущего корабля. Он говорил, что пошел бы ко дну вместе с ним, если бы не кофе. «Искусство прежде всего, а мораль – на закуску». Вот что он крикнул, когда отчаливал.

– Он здесь? – спросил Джонатан. – В трактире?

– Нет. Он пока остался у барона. Мы выехали в путь рано утром с фургоном молочника и решили остановиться здесь на ночлег. Мы планировали завтра пойти на встречу к почте.

– Я тоже.

Потом он рассказал им свою историю: как встретился с Квимби, о том, что погиб кок, и о том, как они прошли двадцать с чем-то миль вниз по течению, как их подвезли на телеге с сеном и они проехали мимо земель того самого Клубничного барона, который оказался таким гостеприимным.

– И кое-что еще, – сказал Буфо, выливая остатки эля в стакан Джонатана. – Похоже, для Сикорского наступают тяжелые времена.

– Приятное известие, – откликнулся Джонатан. – Какие именно тяжелые времена?

– Барон собрал отряд людей, целую армию, – местных фермеров, жителей деревни и так далее, – пояснил Гамп. – Эта история с пароходом была последней каплей. С них уже достаточно. На клубничных полях было, должно быть, сотни две людей в маленьких палатках. Капитан Бинки заставил их плясать под свою дудку. Они все были за то, чтобы выступить этим утром на лодках. Но барон не хотел и слышать об этом. Медленно и без суеты – вот линия поведения барона.

Квимби к этому времени заснул в своем кресле, храпя, как бульдог.

– Значит, завтра мы отправляемся в Лэндсенд, – подытожил Джонатан. – Как далеко до него, как вы думаете?

– Двадцать пять миль, – ответил Гамп. – По крайней мере так сказал барон.

Джонатан указал на храпящего Квимби:

– Ему ни за что не пройти еще двадцать пять миль. Это займет у нас неделю вместе с ним, если только нас кто-нибудь не подвезет.

– Мы уже решили этот вопрос, – сказал Буфо. – Завтра утром отсюда отправляется почтовый фургон. Мы поговорили с возницей. Все с ним уладили. Он говорит, что у него есть свободные места. Мы дали ему пару монет, чтобы скрепить сделку.

– Я сделаю то же самое, – решил Джонатан. – Если он не сможет взять всех, я посажу Квимби в фургон, а сам пойду пешком.

– Что если мы оставим стихи на завтра? – внезапно спросил Гамп тоном, который давал понять, что Джонатан будет разочарован. – Я слишком устал, чтобы проникнуться соответствующим духом.

Джонатан проглотил остатки эля.

– Дух, как я понимаю, очень важен?

– Жизненно важен, – подтвердил Буфо.

– Я вымотан, – пожаловался Гамп. – За последние два дня мы не спали и четырех часов.

– Разумеется, – кивнул Джонатан. – Завтра нам предстоит долгий путь. У нас будет много времени для стихов.