Лучшие сказки мира - Коллектив авторов. Страница 27

– Да, недаром называют его царем паштетов! Но ведь и мой карлик – король всех поваров, не правда ли, любезный друг?

Гость отвечал не сразу: он предварительно проглотил несколько кусков с видом знатока, но потом улыбнулся насмешливо и таинственно.

– Да, штука приготовлена недурно, – отвечал он, наконец, отодвигая тарелку, – а все-таки это не то, что называется паштетом-сюзерен. Впрочем, я так и ждал.

Тут герцог от досады нахмурил лоб и даже покраснел от стыда.

– Ах, ты, собака-повар! – воскликнул он. – Как ты осмелился так сконфузить своего государя? Ты заслуживаешь, чтобы я велел отрубить твою большую голову в наказание за скверную стряпню.

– Ради Бога, государь, не гневайтесь: я приготовил это блюдо по всем правилам искусства; здесь есть все, что нужно, – сказал карлик, дрожа от страха.

– Врешь, негодяй! – возразил герцог, толкнув его ногой. – Мой гость не сказал бы напрасно, что тут чего-то недостает. Я велю разрубить тебя самого и запечь в паштет.

– Сжальтесь! – воскликнул карлик. – Скажите мне, чего не хватает в этом паштете, чтобы он пришелся вам по вкусу. Не дайте мне умереть из-за какой-нибудь недостающей крупицы муки или кусочка мяса.

– Это тебе мало поможет, любезный Нос, – отвечал гость со смехом. – Я вчера еще был уверен, что ты не приготовишь этого паштета, как мой повар. Знай же, в нем недостает одной травки, которой здесь, в вашей стране, совсем не знают и которая называется "чихай-трава". Без нее паштет не будет паштет-сюзерен, и твоему государю никогда не удастся кушать его в таком виде, в каком он подается мне.

При этих словах герцог пришел в ярость.

– А все-таки мы будем есть его! – вскричал он со сверкающими глазами. – Клянусь моей герцогской короной, либо завтра я угощу вас таким паштетом, какого вы желаете, либо голова этого карлика будет красоваться на воротах дворца. Поди прочь, собака! Я даю тебе двадцать четыре часа срока.

Полный отчаяния, карлик снова ушел в свою комнату и стал жаловаться гусыне на свою горькую судьбу, так как до сих пор ни разу он не слышал о подобной траве.

– Ну, если дело только за этим, – сказала Мими, – то я могу помочь твоему горю, потому что мой отец научил меня распознавать все травы. Быть может, в другое время тебе не избежать бы смерти, но, к счастью, теперь как раз новолуние, а трава эта цветет именно в начале месяца. Но скажи мне, есть ли тут поблизости старые каштановые деревья?

– О, да! – отвечал Нос с облегченным сердцем. – У озера, в двухстах шагах от дворца растет много этих деревьев. Но к чему тебе непременно каштаны?

– Да потому, что эта травка цветет только у подножья старых каштанов! – сказала Мими. – Однако медлить нечего. Пойдем искать то, что тебе нужно. Возьми меня на руки и, когда выйдем из дворца, спусти меня на землю – я помогу тебе в поисках.

Карлик сделал так, как сказала гусыня, и отправился ней к воротам дворца, но тут караульный протянул к нем ружье и сказал:

– Мой добрый Нос, дело твое плохо: ты не смеешь выходить из дворца, мне строжайше запрещено выпускать тебя.

– Но ведь могу же я выйти в сад? – возразил карлик. – Сделай милость, пошли одного из твоих товарищей к смотрителю дворца и спроси у него, могу ли я отправиться в сад, чтобы поискать нужных мне трав.

Караульный осведомился, и позволение было получено. Сад был окружен высокими стенами, так что убежать из него не было возможности. Когда карлик Нос с гусыней очутились под открытым небом, он осторожно спустил ее на землю, и она быстро побежала к озеру, где росли каштаны. Сам он со стесненным сердцем последовал за ней: ведь это была его последняя, его единственная надежда! Если Мими не найдет травы, то он твердо решил лучше броситься в озеро, чем дать себя обезглавить. Мими искала напрасно. Она обошла все каштаны, переворачивала клювом малейшую травку – все было безуспешно. Из жалости и страха она даже заплакала, потому что ночь надвигалась и становилось все труднее различать в темноте.

Вдруг взгляд карлика устремился на другой берег озера, и он воскликнул:

– Посмотри, вон там, за озером, растет еще одно большое старое дерево. Пойдем поищем: быть может, там-то и расцветет мое счастье!

Гусыня вспорхнула и полетела впереди, а карлик побежал за ней, как только позволяли его маленькие ножки. Каштановое дерево бросало большую тень, и кругом было так темно, что почти ничего нельзя было уже разобрать. Но вдруг гусыня остановилась, от радости захлопала крыльями, потом поспешно опустила голову в высокую траву, что-то сорвала и поднесла это в клюве изумленному карлику.

– Вот твоя травка! Здесь ее растет такое множество, что у тебя не будет в ней недостатка.

Карлик задумчиво посмотрел на травку: от нее исходил какой-то особенный аромат, который невольно напомнил ему сцену его превращения. Стебелек и листья растения были зеленовато-голубые, а среди них красовался ослепительно-красный цветок с желтой каймой.

– Ну, наконец-то! – воскликнул он. – Что за счастье! Знаешь, ведь, мне кажется, это та самая трава, которая превратила меня в жалкого карлика. Не попробовать ли мне сейчас же принять свой настоящий вид?

– Погоди еще, – сказала гусыня, – набери горсть этой травы, а затем пойдем в комнату. Там ты заберешь свои деньги и все, что скопил, а потом уж мы испытаем силу этой травы.

Так они и сделали. Сердце карлика сильно билось от ожидания. Забрав пятьдесят или шестьдесят червонцев, которые он успел скопить, и уложив свое платье в небольшой узел, он сказал:

– Наконец-то я избавлюсь от этого бремени! И глубоко засунув нос в траву, он стал вдыхать ее аромат.

Что-то словно затрещало и потянулось в его теле; он почувствовал, как он вытягивается, как голова его высовывается из плеч; он покосился глазом на свой нос и заметил, что тот становится все меньше и меньше; спина и грудь стали выравниваться, ноги становились все длиннее.

Мими с изумлением смотрела на него.

– Ах, какой же ты большой, какой красивый! – воскликнула она. – Теперь в тебе не осталось ничего, что напоминала бы о твоем прежнем уродстве.

Обрадованный Яков, несмотря на свою радость, все-таки не забывал, как много он обязан своей спасительнице Мими. Правда, сердце влекло его отправиться прямо к родителям, но он из благодарности подавил это желание и сказал:

– Кому, как не тебе, обязан я своим исцелением? Не будь тебя, я никогда не нашел бы этой травки и навеки должен был бы оставаться карликом, а то и совсем погибнуть от руки палача. Но я постараюсь отблагодарить тебя. Я отвезу тебя к твоему отцу, – быть может, он, столь опытный в волшебстве, сумеет и тебя избавить от злых чар.

Мими залилась слезами радости и приняла его предложение. Якову удалось благополучно выбраться с нею из дворца, после чего они пустились в путь по направлению к морскому берегу, родине Мими.

Не станем подробно описывать, как они совершили свое путешествие, как Веттербок снял чары со своей дочери и отпустил Якова с богатыми подарками, как Яков вернулся в свой родной город и как родители его с радостью признали в красивом молодом человеке своего пропавшего сына.

Прибавим лишь одно, что после его исчезновения из дворца герцога, там поднялась страшная суматоха.

Когда на другой день герцог, не получив паштета, захотел исполнить свою клятву и приказал отрубить карлику голову, последнего нигде не могли отыскать.

Князь же утверждал, что герцог сам дал ему возможность тайком убежать, чтобы не потерять своего лучшего повара, и упрекал его в том, что он нарушил свое слово.

Из-за этого между обоими государями возникла продолжительная война, которая известна историкам названием "Травяной войны". Обе стороны дали несколько сражений, но в конце концов был заключен мир, который получил название "Паштетного", так как на празднике в честь примирения повар князя подал к столу паштет-сюзерен, которому герцог и оказал должную честь.