Лучшие сказки мира - Коллектив авторов. Страница 32

– Там находится деревенское кладбище, и там вы найдете его могилу.

Мед ленно Урашима побрел на кладбище. Там, среди имен матери, отца и братьев он увидел и свое имя, вырезанное на сером могильном камне.

И вдруг он понял. Ничто не связывало его больше со своей деревней. Здесь на земле он был мертв, он опоздал сюда на 400 лет. Он должен вернуться к своей возлюбленной принцессе.

Он знал, что ему нельзя потерять свою коробочку, перевязанную зеленой лентой. Он знал, что должен поспешить, но чувствовал себя усталым и ненужным.

Он потихоньку вернулся на берег, сел на морской песок и положил на колени жемчужную коробочку. Он мечтал о том, как вернется назад, в морское царство. Машинально он развязал зеленую ленту и открыл коробочку.

Белый туман потихоньку выплыл из коробочки и поднялся высоко в небо. Там он приобрел очертания его любимой, прелестной принцессы.

Урашима протянул к ней руки и кинулся за ней, но туман рассеялся в морском воздухе.

Урашима почувствовал себя очень старым. Его спина вмиг сгорбилась, руки затряслись, а волосы поседели. Его мускулы стали дряблыми, а ноги стали едва передвигаться.

Вскоре на морском берегу дети нашли скелет неизвестного человека. А на морских волнах все плыла, качаясь, маленькая жемчужная коробочка. Над ней легко кружилась на ветру зеленая лента.

ОЛЬХОВАЯ ЧУРКА Карельская сказка

Давным-давно жили старик со старухой. Некому было их старость покоить – не было у них ни сына, ни дочери. Пошел как-то старик в лес дрова рубить. А старуха и говорит:

– Вытесал бы ты, старик, из ольховой чурки мне куклу. Я бы ее вместо ребенка в колыбели качала, коли своих детей качать мне не привелось.

Пошел старик в лес и целый день тесал из ольховой чурки куклу. Принес старик куклу домой, сделал колыбельку. Старуха спеленала деревяшку, как ребенка, уложила в колыбель, стала качать и песни колыбельные ей петь.

Три года качала старуха ольховую чурку. Однажды утром стала она хлебы печь. Слышит – колыбель сама закачалась – застучала по половицам. Оглянулась: в колыбели сидит трехлетний мальчик и раскачивается. Спрыгнул он на пол и говорит:

– Испеки мне, мать, хлебец, я есть хочу!

Старуха так обрадовалась, что не знает, куда сына и посадить, чем его накормить. Спрашивает сын: – А. где же отец? – Отец поле пашет. – Я пойду ему помогать, – говорит мальчик. Пришел на край поля, кричит:

– Здравствуй, отец, я пришел тебе помогать!

Старик остановил лошадь, посмотрел и говорит:

– Кто меня отцом кличет? У нас же нет сына.

– А я Ольховая Чурка, которую мать три года качала. Теперь я ваш сын. Скажи, что мне делать.

Смотрит старик: перед ним стоит молодец, что ни в песне спеть, ни в сказке сказать!

– Ну, коли ты мне сын, помогай. Надо сделать изгородь, чтобы медведи овес не травили.

Пошел старик обедать, а Ольховая Чурка остался поле городить. Такую изгородь из толстых деревьев сделал, что зайцу под нее не пролезть, птице через нее не перелететь. А проход на поле не догадался оставить. Вернулся старик, увидел это, только головой покачал. А вечером старухе сказал:

– Силы у парня много, а что толку: такую изгородь сделал, что теперь и на поле не попадешь.

За всякую работу с охотой принимался Ольховая Чурка, но в полсилы работать не умел. Вот и выходило, что не столько пользы от его помощи, сколько хлопот.

Ольховая Чурка и сам понял это. Однажды утром и говорит он старухе:

– Испеки, мать, мне подорожников. Пойду по белу свету бродить, может, где моя сила и пригодится.

Всплакнула старушка, а Ольховая Чурка взял с ее плеч красный платок, привязал к жерди под потолком и сказал:

– Когда с этого платка кровь закапает, тогда и ищите меня.

И пошел. Шел близко ли, далеко ли, видит: сидит на утесе, на берегу озера, человек и удит. Удилище – толстенная сосна, леска – якорная цепь, а заместо крючка – якорь.

– Вот это силач так силач! – сказал Ольховая Чурка.

– Что ты, добрый человек! Разве я силач? Говорят, есть на свете Ольховая Чурка – так тот всем силачам силач! – говорит Удильщик.

Смолчал Ольховая Чурка, не сказал, кто он.

– Пойдем вместе белый свет смотреть, – говорит он Удильщику.

Пошли вдвоем. Шли близко ли, далеко ли, слышат грохот. Смотрят: стоит человек, высоко над головой скалу поднял. Как бросит скалу на скалу, так обе и разлетаются на куски.

– Эй, добрый человек, что ты делаешь? – кричат ему Ольховая Чурка и Удильщик.

– А я не знаю, куда силу девать – просто так тешусь.

– Вот это силач так силач! – говорит Ольховая Чурка.

– Что ты, разве я силач? Вот говорят есть на свете Ольховая Чурка тот всем силачам силач! – отвечает Скалолом.

Опять ничего не сказал Ольховая Чурка о себе.

– Пошли вместе белый свет смотреть, – говорят Скалолому Ольховая Чурка и Удильщик.

Идут втроем. Шли близко ли, далеко ли, стало вдруг смеркаться. И чем дальше идут, тем темнее становится. Удивились путники – ведь только что было утро, почему же среди бела дня ночь наступила? Идут они, идут совсем темно стало, как в осеннюю ночь. Видят впереди что-то ровное, словно море, а на берегу не то город, не то крепость – в темноте-то не разобрать.

У самой крепостной стены стоит бедная избушка, в которой жила старая вдова. Зашли в нее путники и спрашивают:

– Что это за земля, где среди бела дня ночь наступает?

– Ох, сыночки! Уже три года не видим мы ни солнца, ни месяца, ни зари. Один злой человек проклял солнышко, потому что жгло его сильно, вот девятиглавый змей и похитил солнце. Другой злодей месяц проклял, потому что мешал он ему воровать и темные дела творить. И шестиглавый змей похитил месяц. А третий дурной человек зарю утреннюю проклял: лентяй был, так заря, видишь ли, ему спать мешала по утрам. Трехглавый змей и унес зарю.

– А нельзя ли этому горю помочь? – спросил Ольховая Чурка.

– Ох, сынок, – говорит старая вдова, – три года ищут силачей, которые могли бы этих змеев одолеть, да нигде не могут найти. Есть у нашего царя такой волшебный напиток: слабые его и пить не могут – обжигает, как огонь. Вот если бы кто смог три чаши этого напитка выпить, тот освободил бы зарю, кто бы выпил шесть чаш – освободил бы месяц, а кто бы девять чаш осушил – тот и солнце бы освободил… Только нет таких силачей у нас.

– А не попробовать ли нам? – говорит Ольховая Чурка. Пошли они к царю.

А было у царя свое горе великое. Трехглавый змей, который зарю утреннюю на дно морское унес, потребовал старшую дочь царя на съедение.

Принесли тот волшебный напиток огненный, налили первую чашу. Удильщик взял и выпил ее до дна – не поморщился. Налили другую чашу – выпил, и третью выпил. Скалолом шесть чаш выпил, а Ольховая Чурка – все девять до дна осушил, как будто это была вода. Разнеслась весть по округе: нашлись богатыри, которые могут зарю, месяц и солнце освободить!

Попросили Удильщик, Скалолом и Ольховая Чурка им мечи сковать: первому трехпудовый, второму шестипудовый, а Ольховой Чурке девятипудовый меч. Взяли они мечи и пошли к той старой вдове, попросили у нее ночлега.

Наступил вечер, когда трехглавый змей должен выйти из моря за старшей дочерью царя. Привели слуги девушку на берег и на камень усадили. Приходит Удильщик и говорит ей:

– Смотри зорко на море и жди, а я тем временем посплю. Когда змей будет из моря выходить, разбуди меня.

Положил он голову царевне на колени и крепко заснул. Прошло сколько-то времени, всколыхнулось море раз, другой, третий. Царевна начала Удильщика трясти, а он не просыпается. Вот уже голова змея показалась над водой. Тут у царевны от страха сил прибавилось, встряхнула она Удильщика что было силы! Он вскочил, схватил свой трехпудовый меч и пошел на змея. Увидел змей молодца и говорит:

– Ху-ху, человечьим духом пахнет. Хотел одну съесть, а пришли двое.

– Раньше времени не радуйся! Сперва поборемся, – говорит Удильщик.