Елена-Робинзон. Приключения девочки на необитаемом острове. - Гранстрем Эдуард Андреевич. Страница 1

Э. Гранстрем

Елена–Робинзон. Приключения девочки на необитаемом острове.

Глава I

Старый моряк, капитан С., в течении своей сорокалетней кочевой жизни перебывал почти во всех морях света. Везде его знали как честного человека. Достигнув шестидесятилетнего возраста, он решился покинуть бурную морскую стихию, чтобы на родине, в Готенбурге, среди любимой семьи провести остаток своих дней.

Жена его, добрая умная женщина, питала к морю непреодолимый страх. Когда её муж, бывало, отправлялся в плавание, ей всегда казалось, что она видится с ним в последний раз, и эта непрестанная тревога сильно пошатнула её здоровье.

Единственная дочь их, Елена, в которой отец души не чаял, училась в пансионе подруги своей матери. Доброе сердце и прекрасные способности девочки сделали её скоро общей любимицей.

Особенную радость доставляла она отцу, когда садилась за рояль и пела его любимые песни. В такие минуты старик часто вторил ей приятным басом, не утратившим своей мягкости даже после многолетней тревожной жизни.

Елене только что минуло четырнадцать лет, когда отец её внезапно потеряла зрение. С этого времени девочка неотлучно была при нём: она ходила с ним гулять, читала ему вслух и всеми силами старалась смягчить постигшее его несчастье. Отец, с своей стороны, делился с дочерью своими знаниями, и, благодаря прекрасной памяти, она в течение года выучилась у него нескольким европейским языкам.

Старый капитан обращался за помощью ко всем известным докторам своего города, но никто из них не мог возвратить ему потерянное зрение. Наконец он вспомнил, что в бытность свою в Италии познакомился со знаменитым глазным врачом, славившимся во всей Европе. Старик решил обратиться к нему.

Несмотря на свою любовь к мужу, мать Елены не могла преодолеть боязни моря и с большой тревогой решилась отпустить дочь с отцом, который в свою очередь находил, что ему трудно будет обойтись без неё: никто не мог так хорошо читать ему вслух, никто не умел так приноровиться в его привычкам и вкусам.

Предстоящее далёкое путешествие радовало Елену. Её пылкое воображение уже рисовало ей величественные памятники итальянского искусства и красоты южной природы.

Настал день отъезда. Она весело простилась со своими подругами в надежде через год снова увидеться со всеми.

Но тяжела была для неё разлука с любимой матерью. Со слезами приняла она её благословение на далёкое путешествие и поручение беречь отца.

Отец и дочь отправились на бриг "Нептун", которым командовал один из друзей старого моряка. Попутный ветер быстро вынес их в открытое море.

Едва успела скрыться из вида последняя полоска земли, как на ресницах Елены блеснула слеза: ей казалось, что она никогда больше не увидит мать, друзей, родину ... Беспредельное море показалось ей мрачной пустыней, и чувство непонятной тоски охватило её душу.

На третий день Елена увидела вдали флотилию небольших судов. Взглянув в подзорную трубу, она заметила, что суда эти, распустив паруса, вылавливают что-то с морского дна.

- Смотрите, смотрите, - обратилась она к капитану, - какое множество рыбаков собралось там! Должно быть, там скопилось много рыбы? - Нет, там ловят не рыбу, а устриц, - ответил капитан. - Здесь одна из самых богатых устричных отмелей.

- Разве их можно ловить сетями? Ведь устрицы лежат на дне моря!

- Для ловли их употребляют очень несложный снаряд, напоминающий собою борону, которым ведут по морскому дну и таким образом отрывают присосавшихся к нему устриц.

- Но так рыбаки скоро переловят всех устриц?

- Нет, друг мой, заметил сидевший поблизости отец. - Устрицы размножаются в невероятном количестве. Одна устрица производит несколько миллионов себе подобных и могла бы наполнить своим потомством несколько тысяч бочек. К сожалению, во время своего развития они подвергаются многим опасностям. В известное время года эти маленькие создания мириадами, подобно живой пыли, поднимаются над отмелью и гуляют на свободе до тех пор, пока для них не настанет пора осёдлости. В это время они погибают в бесчисленном множестве: морские течения, приливы и отливы уносят их с отмели и лишают возможности найти необходимую для поселения почву. Затем их во множестве глотают рыбы; раки ждут момента, когда бедная устрица откроет свои створки, чтобы полакомиться её сладким мясом; морские звезды жадно высасывают их, а улитки хоботком просверливают в створках дырки и таким образом овладевают добычей. Если бы премудрая природа не заботилась постоянно увеличивать их численность, они давно бы исчезли с лица земли.

Слушая рассказ отца, Елена с любопытством следила за маленькой флотилией, пока наконец она не скрылась вдали.

Погода всё время стояла прекрасная. На шестой день "Нептун" вышел в Атлантический океан. Кругом простиралась бесконечная водная равнина. Здесь только в первый раз поняла Елена, что значит синее море: прежде Елена видела лишь мутно-зелёные воды Северного моря, а воды океана отливали на солнце необычно прозрачной синевой.

- Папа, - обратилась девочка к сидевшему близ неё отцу, - я никогда не видела такого прекрасного синего моря! У наших берегов она мутное в сравнении с этим!

- Эта синева, друг мой, происходит от примеси соли в морской воде и бывает особенно заметна в теплом экваториальном течении, часть которого составляют Гольфстрим и Курросиво. Этому благодатному течению целые народы обязаны своим существованием. Что стало бы без него с нашей Норвегией? Только благодаря ему у нас такой сравнительно мягкий климат. Далеко, на крайнем севере, у нас зеленеют леса и поляны, между тем как на той же широте в других странах вся растительность цепенеет от льда и мороза. Гольфстрим несёт свои дары даже далёкому Шпицбергену, у берегов которого часто находят деревья, занесённые из Южной Америки и с берегов Миссисипи. Такую же роль выполняет течение Курросиво. (Куро-Сио, яп. - "тёмное течение; иногда - Японское течение") относительно южного побережья Аляски и западного побережья Северной Америки. Вытекая из тёплого Индийского океана, оно омывает восточные берега Азии и заходит далеко на север. Алеуты, жители северо-восточного побережья Азии, почти не знают другого дерева, кроме того, которое доставляет им Курросиво с берегов Китая.

Между тем корабль медленно рассекал волны, оставляя за собою лёгкую струйку, которая под яркими лучами вечернего солнца, казалось, рассыпалась на миллионы блестящих звёздочек. Самое море сверкало и пылало багровым пламенем, а по розовато-фиолетовому небу скользили белые облака, принимавшие фантастические и причудливые очертания каких-то волшебных зданий, зверей и чудовищ, медленно и спокойно сменявших друг друга.

Елена стояла на палубе, очарованная этим чудесным зрелищем.

Глава II

В течение трёх недель стояла прекрасная погода. Корабль находился теперь недалеко от Гибралтарского пролива и остановился на рейде Лиссабона, где капитану надлежало сдать небольшой груз товаров. На берегу кипела оживлённая деятельность. Множество лодок сновало взад и вперёд. Оказалось, что там происходила ловля тунцов, то есть исполинских макрелей. Эта огромная рыба, как рассказал Елене отец, достигающая двух саженей длины, составляла главный промысел большинства испанских, французских и итальянских рыбаков. В известное время года она огромными стаями приближалась к берегам для метания игры.

Елена увидела, что рыбаки подтягивают к берегу огромную сеть.

- Хотите отправиться со мной посмотреть? - спросил её старший штурман. - Судя по оживлению рыбаков, улов будет удачным!

- Поезжай, Елена, - сказал отец, - это интересно.

Елена спустилась с штурманом в лодку, в которой уже находились четыре матроса, и лодка понеслась по направлению к рыбакам, окружавшим подтянутую к берегу сеть. На берегу столпилась громадная толпа зрителей с подзорными трубами. Когда лодка подъехала к рыбакам, Елена увидела, что рыбаки уже вооружились дубинами, к концам которых были приделаны железные крючья. Все лодки окружили так называемую "камеру смерти", которой оканчивается сеть. Медленно, с шумом и криком, тянули рыбаки сеть. Чем ближе поднимались к поверхности камера смерти, тем более суживался круг и усиливалось волнение, указывавшее на близость рыбы. Но вот наконец раздался сигнал к бойне, и рыбаки бросились бить и преследовать своих пленников. В тесном кругу поднялась такая буря, что волны стали заливать лодки. Палачи работали с ожесточением, стараясь главным образом, убить самых крупных тунцов. Если бы кто-нибудь из рыбаков упал теперь в море, ему, наверное, не оказали бы помощи - до того все были поглощены этой страшной бойней. кругом стоял такой неистовый шум и гам, что нельзя было расслышать человеческого голоса. Вода на большом расстоянии окрасилась кровью злополучных жертв.