Денис Котик и царица крылатых лошадей - Зорич Александр. Страница 21
Однако, найти тюрьму оказалось не так уж сложно. Не прошло и трех минут, как лошади наткнулись на уходящий в землю ход, укрытый сложенным из камней навесом.
А над навесом красовалась кованая чугунная табличка с надписью:
ТЮРЬМА
ОХРАНЯЕТСЯ ЖАДИНОЙ
ВХОД — ОДИН ЗОЛОТОЙ. ВЫХОД — СТО ТЫСЯЧ
Быстрый поддел копытом ручку тяжеленной железной двери. Она оказалась заперта.
Однако возле самой ручки в ней была проделана щель — как раз в диаметр золотой монеты.
— Наверное, они хотят, чтобы мы бросили туда золотой! — догадался Печальный.
— Золотой? Нет ничего проще! — запасливый Бубенций зубами вытащил из нашейной сумки золотую денежку.
Монета скрылась в отверстии. Закудахтал ржавый механизм и… дверь отворилась!
— Так просто?! — в один голос сказали лошади. — И никакой стражи?!
Пожалуй, спуск в тюрьму был еще хуже пути через туннель.
Ступени, которые вели вниз, были такими же скользкими, как камни в Сыром Лесу. А вонь внутри стояла просто неописуемая.
Что уж говорить про пауков и мокриц, которые гнездились повсюду и запросто могли шлепнутся тебе на голову?
Но близость к цели настолько ободрила лошадей, что они поскакали по ступеням без оглядки, не боясь оступиться.
Камеры…
Их были десятки и даже сотни. Просторные и совсем махонькие, с высокими потолками и величиной с кроличью клетку — тюрьма строилась во дни могущества князя Нелюды. А у князя Нелюды было очень много врагов, среди которых были и толстые, и тонкие, и драконы и полевые мыши!
Камеры пустовали. Хотя по запаху можно было определить, что совсем недавно там еще содержались узники.
В миске, которая стояла на полу одной из камер, еще даже не успело скиснуть молоко!
Но Снежной нигде не было видно.
— Снежная! Ау! Отзовись! — кричал Быстрый.
— Ваше Величество! Это мы! — вторил ему Печальный.
— Сестренка! Мы пришли спасти тебя! — звала Хитрая. Она и впрямь приходилась сестрой царице лошадей. Правда, всего лишь троюродной. Но разве сейчас кого-то интересовали такие нюансы?!
Но хрустального ржания Снежной, которое лошади не спутали бы ни с каким другим, не было слышно…
— Может быть, она спит? — предположил Кусачий.
— Или кушает сено с морковкой и поэтому у нее рот занят? — мечтательно предположил Бубенций.
И они продолжили поиски…
Прошел час. Лошади обыскали каждый закуток тюрьмы. Они проследовали всеми коридорами. Заглянули за каждую дверь.
Но не сыскали ни Снежной, ни следов ее пребывания.
Даже особого цветочного запаха царицы они нигде не учуяли. Словно и не держали ее в этой тюрьме никогда…
Лошадьми начало овладевать уныние. Они устали и проголодались. Они сражались с волками и преодолевали грозные препятствия. А результат?
— Да с чего ты вообще взял, Быстрый, что Снежная здесь? — с трудом скрывая раздражение, спросил Кусачий.
— Так сказала сама Снежная! Она сказала, что ее наверняка повезут сюда! И будут требовать выкуп!
— Но как могла Снежная знать, куда ее повезут до того, как ее поймали? — заметила Хитрая.
— Логично, — отозвался Печальный.
— А куда еще шайка Зуба могла повезти Снежную?! — возразил Быстрый. — Ведь Черный Город — это единственное место, где они могут считать себя в безопасности! Ведь шайка Зуба вне закона!
— Разве ты видишь здесь шайку Зуба?! — воскликнул Кусачий. — Они же покинули город! Наверное, они и Снежную с собой увели. Но вот только куда они могли направиться?
Никто не ответил Кусачему. Лошадям было очень обидно: проделать такой путь ради того, чтобы погулять по брошенной тюрьме с пауками и мокрицами!
— Пошли отсюда, — сказал Печальный.
Но не тут-то было!
Та самая тяжелая входная дверь, которая так приветливо растворилась после того, как ей скормили золотую монету, теперь совершенно не желала выпускать лошадей на волю!
Быстрый попробовал вышибить ее передними копытами — но дверь не поддалась ни на йоту.
Тогда Быстрый, Кусачий и Бубенций обернулись к ней задом и начали что есть мочи лягать ее. Никакого результата!
Дверь не сдвигалась ни на миллиметр!
— Мы в ловушке! — воскликнула Хитрая.
— Дверь, наверное, заколдована, — догадался Кусачий.
— Послушай, Быстрый, а Снежная случайно не научила тебя заклинанию, отпирающему заколдованные двери? — вкрадчиво спросил Печальный.
В ответ Быстрый лишь грустно повел ушами, перебирая в уме все известные ему заклинания.
Но не успел он сказать слово в свое оправдание, как дверь задрожала и откуда-то сверху раздался громовой голос.
— Сто тысяч! — грозно потребовал голос.
— Чего-чего? — переспросил Быстрый.
— Я сказал, сто тысяч!
— Сто тысяч золотых?
— Именно!
— Но за что?!
— Как это "за что"? — издевательски спросил голос. — За то, чтобы выйти из тюрьмы! Вы разве не читали там, у входа?
— Читали! И мы честно заплатили золотой за вход!
— Вот именно! За вход вы заплатили. Потому и вошли! А теперь надо заплатить за выход, чтобы выйти!
— Но мы думали, это просто шутка, — попытался оправдаться Печальный.
— Какие здесь могут быть шутки! — сердито сказал голос. — Вы же в тюрьме, а не в цирке!
— Но у нас с собой только десять золотых, — вклинился Бубенций. — Мы же не знали, что тут у вас такие порядки!
— Вы правила на входе видели? Вот и надо было думать. Раньше.
Судя по всему, голос, как и его обладатель, были серьезны на сто один процент.
И все же лошади потратили битых полчаса на горячие препирательства.
— Но это же не справедливо!
— Обдираловка!
— Да где ты хоть раз сто тысяч монет видел? Это же целое озеро золота!
Тщетно!
Жадина (а именно так и звали джинна, который охранял выход из тюрьмы со дня ее основания) был неумолим…
Наконец охрипшие от склоки лошади снова спустились вниз по лестнице, под тюремные своды. В конце концов, кое-где в камерах имелась свежая солома. На ней можно было немного полежать…
Говорить не хотелось. Лошади молча улеглись на полу самой большой камеры.
Каждый думал о своем. А Хитрая и вовсе тайком всплакнула.
Так они и лежали в тишине, когда Кусачий первым расслышал какую-то подозрительную возню в камере по соседству. Возня сопровождалась не менее подозрительным мычанием.
— Вы не слышите? — спросил Кусачий.
— Слышим! — подтвердил Быстрый.
— Что это там? — поинтересовался Бубенций.
Спустя минуту они уже обследовали соседнюю камеру. И, надо же, там кое-кто был!
Среди груды старого тряпья обнаружился хруль — живой и здоровый.
Разве что прикованный цепью к массивному чугунному кольцу, вмурованному в каменную стену.
Рот хруля был заткнут толстым кляпом. Причем заткнут по всей бандитской науке — чтобы хруль ненароком не выплюнул плотный пук сухой травы, через пук была пропущена веревка, которая завязывалась у хруля на затылке. Вот почему хруль мог только мычать!
Вид у хруля был потрепанный и жалкий.
Однако уныния на его шерстистой мордочке не было. Казалось даже, что его глаза улыбаются!
При помощи своих острых зубов Быстрый тотчас же развязал веревку с кляпом.
Хруль долго плевался соломой. Но затем встал со своего тряпья, отвесил лошадям поясной поклон и заявил:
— Премного благодарю! Рад видеть благородное лошадиное племя в этой юдоли печалей, — любезно сказал хруль и во весь рот улыбнулся.
— В ком? В какой-такой ю… ю… как это вы сказали? — оторопело переспросил Бубенций.
— В юдоли печалей, — снисходительно повторил хруль. — То есть в этой замечательной тюрьме!
— Вот уж не пойму, что в ней замечательного, — проворчал Быстрый.
— Замечательного в ней и впрямь ничего нет, — легко пошел на попятную хруль. — Но зато наша встреча — это воистину перст провидения!
— Перст чего? — снова не понял Бубенций.