Странница - Крич Шарон. Страница 27

Тут Софи вскричала:

— Догоните ее!

И Брайан вторил ей:

— Остановите ее!

Дядя Док пожал плечами:

— У нее на все есть свое мнение, это же Розали. Брайан и Софи продолжали увещевать дядю Дока:

— Догоните ее! — и вдруг, сам не знаю как, у меня вырвалось:

— Может, вам стоит предложить ей пожениться или как это там называется?

— Я предложил, — признался дядя Док.

— Стоящее дело, Док, — поддержал отец.

А я спросил:

— И что она вам ответила? Почему уехала?

— Я уже сказал, у нее свои планы, — отрезал Док.

— А как насчет того, чтобы пожениться? — уточнил я.

Дядя Док стоял, подбрасывая и ловя одной рукой зеленое яблоко:

— Она сказала, что это для нее слишком неожиданно…

— Слишком неожиданно? — изумилась Софи. — Вы всю жизнь ждали ее. Вы сорвались с насиженного места, чтобы найти ее…

— Черт подери! — не выдержал дядя Док. — Могут у меня быть свои секреты?

Потом кто-то предположил, что Розали, возможно, изменит свое решение или просто уехала, чтобы завершить важные дела, но обязательно вернется, а Софи спросила:

— Если вы все-таки поженитесь, вы же не собираетесь взваливать на нее всю работу по дому, правда?

В это время подошел дядя Стю и сказал:

— Пора заканчивать болтовню. Мы должны решить, кто станет присматривать за Бомпи.

— Я решу этот вопрос, — произнес дядя Док.

— Каким образом? — оживился дядя Стю.

— Хочу остаться здесь, в Англии. И присмотрю за ним, — отрезал дядя Док.

Мы все почувствовали облегчение, и решение показалось очень удачным. Однако позднее, когда мы с Софи и Брайаном укладывали вещи, Брайан высказался иначе: «Грустная история. Стоило дяде Доку отыскать Розали, какой снова ее потерял. А теперь вдобавок он бросит все, чтобы остаться здесь и присматривать за стариком».

Я поправил его, сказав, что Бомпи не просто старик, а родной отец дяди Дока.

Тогда Софи принялась строить предположения о том, что Розали однажды передумает, а у Бомпи, возможно, станет лучше со здоровьем. А я сказал, что мы, может быть, сможем навестить их в Англии, например летом, и Софи закончила мою мысль:

— И может быть, мы совершим еще одно путешествие на «Страннице».

— Здорово! — обрадовался я. — Отправимся в плавание, под парусами, далеко…

— Не очень далеко, — поправил Брайан. — И не очень скоро.

А Софи предложила, если Розали вскорости не вернется, всем вместе отправиться на ее поиски! О, Розали!

76. Подарки

Вечером мы сидели вокруг Бомпи, рассказывая о нашем путешествии через океан на «Страннице», и он, по-моему, заслушался нашими приключениями. Когда рассказы закончились, Бомпи заявил:

— Вы все заслужили большой яблочный пирог. Где пирог? Много пирога!

— Одну минуту, — ответил дядя Мо. — У меня для вас кое-что есть…

Мы подумали, что он пошел за пирогом, но вместо пирога дядя Мо принес кипу плоских пакетов. Он взял тот, что лежал сверху, и объявил:

— Это для Бомпи.

Бомпи развернул обертку, и внутри оказался один из рисунков дяди Мо. Он изобразил Бомпи, сидящего в кресле и поедающего пирог.

— Пирог! — обрадовался Бомпи. — Ха-ха-ха! Пирог! Внизу рисунка стояла подпись: «Улисс ест пирог».

— Улисс! Ха-ха-ха! Это же я! — веселился Бомпи. Потом Мо раздал пакеты дяде Стю, Брайану и дяде Доку. На рисунке, предназначенном дяде Стю, он был изображен с Брайаном, держащим в руках секстан.

Брайану достался собственный портрет — он сидел в рубке и корпел над очередным списком.

Дядя Док получил акварель с изображением его «малышки», «Странницы», с дядей Доком, стоящим на носу яхты.

Мы долго восхищенно охали и ахали над рисунками.

— А теперь подарок Коди, — продолжал дядя Мо.

Коди разорвал обертку. Внутри лежал рисунок тушью, на нем Коди жонглировал, стоя на палубе накренившейся «Странницы». Великолепно сохраняя равновесие, Коди подкидывал не пакетики с печеньем и не носки, а человечков. В воздухе летали крошечные люди. Коди жонглировал нами!

— Ух ты! Потрясающе! — выдохнул Коди.

— А морские узлы заметил? — подсказал Мо.

Мы придвинулись ближе, и что же мы увидели? Кончики волос Коди были аккуратно завязаны концевыми и выбленочными узлами!

— Это самый искусный рисунок из всех, что я видел в своей жизни, — протянул Коди.

Кажется, дядя Мо был польщен его похвалой. Тут Коди крикнул:

— Погодите! — и вылетел из комнаты, а когда вернулся, то подал дяде Мо страницу, вырванную из «непутёвого» дневника: — Это тебе. Кончики я подровняю.

— Мне? — удивился дядя Мо.

На рисунке дядя Мо был изображен полулежащим в шезлонге на палубе «Странницы» с альбомом на коленях. Внизу Коди подписал: «Художник Мозес».

— Мозес, — прочитал дядя Мо. — Да это же я!

— Эй, а что это за две штуковины остались? Для кого они? — полюбопытствовал Бомпи.

— Ах да! — спохватился Мо. — Правильно. Эти два последних подарка предназначались двум самым новым членам семьи, но… — Он оглянулся на Дока. — Этот для Розали. Наверное, ты его откроешь.

Дядя Док медленно распаковал рисунок. Три кита — мать, дитя и отец семейства — плыли в океане.

— О, — прошептал Док, — о, Розали…

— Розали? — переспросил Бомпи. — Кто эта Розали, о которой все только и говорят? Я знаю Розали?

Коди поспешил ответить:

— Это замечательная женщина, знакомая дяди Дока. Она временно потерялась.

— Организуйте спасательную экспедицию! — воскликнул Бомпи.

— Намек понял.

Все посмотрели на дядю Дока.

— А что в последнем пакете?

— Он для Софи, — сказал Мо.

У меня даже руки задрожали. Подарок? Для меня? Я так волновалась, что с трудом развернула рисунок. Еще один рисунок Мо.

Высоко в синем-синем небе, раскачиваясь на морском ветру в подвесном сиденье, летела я над синим-синим морем. А подо мной в голубых волнах резвилась и выпрыгивала из воды пара дельфинов.

Под рисунком стояла подпись дяди Мо: «Держись, Софи!»

77. Воспоминания

Тяжело было прощаться с Бомпи и дядей Доком. Но мы расстались и полетели через необъятный океан, и так странно было осознавать, что мы переплыли его на парусной яхте.

Вот я и дома, и Софи пробудет здесь неделю. Вчера мы гуляли по берегу океана, глядя на воду, и не могли наговориться о нашем путешествии. Мы дошли пешком до того самого места, где впервые увидели «Странницу», где занимались ее ремонтом, вспоминали поездки на острова Блок, Мартас-Винъярд и Грэнд-Мэнан и, конечно, наше длинное, нелегкое плавание через океан к берегам Ирландии.

— Помнишь, ты рассказывала, как собирала моллюсков на острове Блок с Бомпи, когда была маленькой? — начал я.

— Да, — кивнула Софи.

— Если не хочешь вспоминать об этом, скажи. Но я думал, может быть, это был другой Бомпи, твой первый Бомпи…

— Мой первый Бомпи? — Она остановилась.

— Да, может быть, это он брал тебя на сбор моллюсков и, возможно, с вами были и твои родители, твои первые родители…

— Мои первые родители?

— Это, наверное, было хорошее время. Его приятно будет вспоминать, правда? Маленький ребенок, о котором ты мне рассказала… ему, наверное, приятно было бы вспоминать о таких вещах, не правда ли?

— Этот маленький ребенок теперь вырос, — ответила Софи.

Я долго думал о маленьком ребенке. Однажды ребенку повезло — он оказался там, где ему было хорошо, если только не вспоминать о случившемся. Но маленькая девочка все равно вспоминала, и вместе с болью возвращались и добрые воспоминания тоже, и, возможно, она поняла, что отыскала потерянные частицы жизни.

Позвонил дядя Стю, он сообщил, что нашел работу в компании, изучающей дно океана.

— Если бы вы только видели, какое у них оборудование! Как интересно будет увидеть океанское дно! — радовался он.