Дети огня - Скороходов Михаил Евгеньевич. Страница 6
Под общий смех одна из девушек положила в сумку кремнёвое сверло с костяной ручкой.
С завистью и болью Свирк посмотрел исподлобья в последний раз на Руму, бросил презрительно-гневный взгляд на соплеменников и, взяв сумку и оружие, пошёл на север.
Глава пятая
Дары Румы
Ланны дружно заготавливали дрова на зиму. Стволы с корневищами перерубали на два-три бревна. Часть дров сплавлялась по воде вдоль берега, так доплыл и плот, на котором прибыла к ланнам лесная девушка. Увидев его, Чал вспомнил вчерашнее утро, спросил, как плот пересёк Реку. Рума ответила, что неподалёку от берега ей удалось загарпунить крупную рыбу, та пошла вглубь, потащив за собой плот. Жалко было упускать добычу, а весло сломалось…
До каменистого мыса, где был последний привал, дровосеки не дошли, но несколько ланнов с вершины холма разглядели там костёр. Зажечь его мог только Свирк. В следующий вечер костёр не горел, и ланны решили, что изгнанник отправился дальше на север или погиб. И больше о нём не вспоминали.
Ланны обращались с Румой мягко, охотно вступали с ней в разговор, но к тяжёлой работе не допускали, давая понять, что её место среди детей, которые с муравьиной серьёзностью таскали в пещеру сучья и щепки. Затаив обиду, она перетащила большую вязанку хвороста и весь день ходила по пещерам, осматривая жилища ланнов, их орудия, посуду, украшения.
Часть жилых пещер состояла из двух-трёх ярусов, наверх вели аккуратные ступени. Вдоль ручья с обеих сторон до самого южного прохода тянулись ровные дорожки. Чувствовалось, что не одно поколение ланнов наводило порядок в этом общежитии.
На многих стенах красными и чёрными красками были нарисованы различные животные. Чаще всего изображали туров и зубров. Особенно внимательно Рума рассматривала двух идущих мамонтов. Слой пыли и копоти покрывал рисунок, в пещере стоял полумрак. Она что-то шептала мамонтам, как живым. Тихо, почти шёпотом спела песню охоты: «Мясо есть, сало есть, шкуры есть! Мы сильные охотники, мы ловкие охотники, мы мясо принесли, мы сало принесли, мы шкуры принесли! Гори, огонь! Мясо есть, сало есть, шкуры есть!»
Соплеменники Румы на том берегу Реки после удачной охоты тоже изображали на стенах пещер животных. Иногда кто-нибудь рисовал редкого, особенно крупного зверя, которого увидел случайно. Рисунки помогали рассказчикам и слушателям воссоздавать события, опыт одного охотника или отряда становился достоянием всего племени.
У южного прохода девушка долго глядела на двуглавую гору, которая словно висела в воздухе, отсечённая от поверхности Моря, и, сжимая в руке костяную пластинку, плакала. Расчувствовавшись, она всхлипывала ещё долго.
Только вечером у костра высохли её слёзы. Рума с интересом наблюдала, как женщины делали посуду: обмазывали глиной комок из травы, обжигали. Увидев в стороне небольшую корзину с круглым дном, подняла её, подсела к груде сырой глины. Затем она обмазала корзину снаружи, долго приглаживала, выравнивала поверхность костяным скребком и, начертив заострённой палочкой нехитрый узор, поставила своё изделие в огонь. Прутья выгорели. Стройный, гладкий, тонкостенный сосуд, изготовленный Румой, вызвал восхищение самых опытных мастериц.
Это был первый подарок лесной девушки племени. Ланны задавали Руме множество вопросов, но она отвечала сдержанно, неохотно — язык хозяев был для неё в какой-то мере чужим, её речь тоже не всегда понимали, тем более, что отдельные слова звучали для них непривычно, вызывая беззлобный смех. Проще было с детьми — с ними она нашла общий, дополненный мимикой и жестами, весёлый язык. Малыши и стали её первыми неразлучными друзьями. Эта дружба особенно окрепла после того, как она подарила им новую игрушку — лук и стрелы. Короткие, тупые прутья летали по всей пещере, какое-то время даже взрослых забавляла эта игра.
А Рума с утра до поздней ночи возилась с кусками кремня. Обливаясь потом, она терпеливо шлифовала маленькие наконечники, которые, по мнению ланнов, не годились даже для самых лёгких дротиков. Результатом её многодневных усилий и оказались пять игрушечных дротиков, только тупые концы у них были украшены гусиными перьями. Ланны считали, что тратить столько труда на игрушки не стоит но они готовы были простить своей лесной сестре и не такие причуды! В руки детей, однако, эти дротики не попали. Рума сшила для них специальную сумку из оленьей шкуры и обращалась с ними очень бережно. Все думали, что она сама будет играть ими, наверно, так принято у лесных девушек.
Словно потеряв интерес к игрушкам, Рума отправилась с группой женщин к Болоту собирать съедобные коренья. Она шла рядом с Марой, то и дело обращаясь к ней с вопросом — брать или не брать? Многие здешние растения были ей незнакомы.
В полдень женщины возвращались обратно. Рума задержалась в редколесье, и когда догнала спутниц, в руках у неё был ствол молодого ясеня.
Несколько дней она обстругивала его, вырезала на концах углубления. Измерив длину ниткой, сложила её вдвое, отметила середину палки царапиной. Затем она определила, какой конец тяжелее, снова скоблила, шлифовала и добилась равновесия обеих сторон.
Когда концы изогнутой палки соединил шнур из сухожилий, ланны догадались, что за игрушку она себе сделала — тот же лук и стрелы! Только этот лук был гораздо больше первого. Ну, что же, пусть забавляется…
С этим детским, по мнению ланнов, оружием Рума стала сопровождать отряды охотников, но в ход его не пускала. Никто не знал, что она тайком от всех уже пристреляла своё грозное оружие и ждала удобного случая, чтобы по-настоящему познакомить с ним ланнов.
И её день настал. Охотники, пробираясь через высокий кустарник по склону холма, заметили внизу стадо оленей, которое паслось на открытом месте. Подошли к опушке зарослей и замерли, рассчитывая, что стадо приблизится. Но олени медленно удалялись.
Тихо пропела тетива, первая стрела поразила крупного оленя-самца. Ни люди, ни животные не поняли, что произошло. Ещё два оленя рухнули, прежде чем стадо обратилось в бегство. Рума выбежала на открытое место и пустила ещё одну стрелу. Она ударила оленя в заднюю ногу — он взметнулся, вторая стрела пробила ему шею.
Долго не смолкали радостные крики охотников. Лук и стрелы переходили из рук в руки. Сияющая Рума стояла в сторонке, все про неё забыли.
Чал первым опомнился и хотел вернуть ей оружие, но она отстранила его.
— Возьми себе. Я сделаю другой, потоньше. Это для тебя. Смотри…
Она указала на парившего над ними коршуна, встала рядом с Чалом, наложила стрелу, подняла его руки, рассмеялась.
— Стреляй!
Первый выстрел Чала был неудачным, но всё равно привёл ланнов в буйный восторг — стрела взвилась выше птицы!
На обратном пути они поочерёдно стреляли по всякой живности, попадавшейся на глаза, но ни одну цель поразить им не удалось, да они и не очень заботились об этом. Вообще ланнам не надо было дважды показывать, как и что делать. Теперь они могли сами изготовить стрелы и лук. И вскоре всё племя вооружилось ими. Появились первые трофеи: крупный лось, несколько кабанов и лошадей, волки, гиены, песцы, птицы. Животные, привыкшие к тому, что они неуязвимы для людей на определённом расстоянии, не боялись ещё нового оружия, и успехи охотников были необычайными. Впервые за свою историю племя не испытывало зимой голода.
Рума ликовала. Охотники преклонялись перед ней, но проявить свои чувства не посмел никто.
Её голос, к которому ланны не могли привыкнуть, прекращал споры, её походке, жестам стали подражать все девушки, даже дети. Она стала разговорчивей. Из рассказов Румы ланны узнавали многое о жизни своих лесных собратьев. Что-то было им близко, знакомо, что-то вызывало недоумение. Лесные люди жили, например, в странных сооружениях из камня и дерева, приручили, не только собак, но и некоторых других животных, даже туров. Они сеяли вблизи жилищ горох, бобы, разные злаки, умели молоть зёрна.