Фунтик и старушка с усами - Шульжик Валерий Владимирович. Страница 5
Не долго думая, Бамбино юркнул в первую же незакрытую дверь.
Комната оказалась почти пустой: ни люстры, ни шторы, только рама от зеркала на подставке, и Бамбино ничего не оставалось делать, как спрятаться за неё.
Через мгновения темнота в комнате немного рассеялась, и Бамбино увидел незнакомую даму со свечою в руках.
— Где тут зеркало? — спросила сама себя дама. А увидя — обрадовалась. — Ах, вот оно!
И она подошла к раме, за которой прятался Бамбино, и принялась пудрить нос…
Не скроем, гримасничать Бамбино умел. Он повторял все движения незнакомки, да так, что та и подумать не могла, что это не зеркало вовсе, а рама без стекла.
Пела дама на иностранном языке, а потом перешла вдруг на прозу:
— Шесть килограммов джема! Такие потери! И несмотря на это я выгляжу хорошо!
— Это верно! — порадовался за себя Бамбино.
Дама в это время наносила на лицо окончательные штрихи.
— Парик, пожалуй, оставлю, — решила она, — а вот нос и очки сменю. — И она сделала, что сказала.
— Белладонна? — воскликнул Бамбино, да так, что дама от неожиданности уронила свечу.
Гружённые баулами и узлами, на цыпочках пробирались циркачи к выходу, стараясь не шуметь.
Первым шёл Бегемот с гантелей, вторым — Бамбино с охапкой цветных зонтов, потом Фунтик в одеяле на манер плаща, а последним — дядюшка Мокус с двумя чемоданами и цветными кольцами для жонглирования на шее вместо воротника.
Может быть, и на этот раз им бы улыбнулась удача, но бедняга Бегемот зацепил в темноте ногой медный таз.
И тут створки двери большой комнаты с грохотом отворились.
— Куда же вы, милые?! — спросил Дурилло ехидно. — Ужин накрыт!
И он раздвинул штору и пригласил гостей к праздничному столу.
— Одинокая, но богатая иностранка с двумя близнецами! — торжественно объявил Дурилло.
И тотчас же в дверях появилась разряженная Беладонна, а за ней в матросках и беретах с помпонами — её близнецы — сыщики.
— Дядюшка Мокус… это… это… — начал Фунтик, стуча зубами.
И клоун с ним согласился…
— Да, да. Не правда ли — прелестные малыши?! Сколько им?
— Этому восемь, — сказал Дурилло, — а этому…
— Тридцать пять, — признался Пинчер и взял из вазы банан.
— Дебет — кредит! — сказала по-иностранному Беладонна, и Дурилло перевёл:
— Одинокая, но богатая иностранка просит гостей к столу!
— Ну, начали? — спросил Добер и, не дожидаясь ответа, придвинул к себе салат.
— Фигу с маслом! — прошипел Дурилло, вцепившись в тарелку.
— Без масла, — поправила его Беладонна, — малыши на диете… — А по-иностранному громко добавила: — Все жранто, а кто платинто? А?!
— Госпожа иностранка, — переводил Дурилло, — интересуется: есть ли деньги у малышей?
— Да разве деньги — главное в этом мире?! — осуждающе произнёс Мокус, глядя на Беладонну. — Ведь столько удивительного вокруг нас! Наполненный радостным смехом цирк, музыка кузнечика, воздушные шары…
— Верные друзья, — подсказал Бегемот.
— Сказки, — добавил Фунтик.
А Бамбино вставил:
— Стихи!
— Ну, вот, — продолжил Мокус, — а вы — деньги, деньги, и вас уже не переубедить.
И он принялся ловить монеты в воздухе и наполнять ими свою видавшую виды шляпу. Мокус извлекал монеты отовсюду: из карманов, причёсок, ушей. Дёрнул Беладонну за нос, и оттуда посыпался серебряный дождь.
— Это вам, господин Дурилло, за ночлег, угощение и зеркало, которое, как известно, разбил ветер.
— А за воду для бритья?! — пересчитав деньги, напомнил Дурилло.
— Ох, забыл! — схватился за голову Мокус и, поймав в воздухе новую горсть монет, протянул их Дурилло.
— Талант! — произнесла Беладонна. Звон денег заставил её забыть иностранный язык. — А миллион удвоить могли бы? Поиздержалась в дороге, не на что накормить малышей.
— Без всяких проблем, — пообещал дядюшка Мокус и, накрыв бесценный саквояж Беладонны цветастым платком, продолжил: — Всемирно известный номер: «Таинственный миллион»! Только вы помогайте мне… Помогайте, друзья! Хлопайте в ладоши и считайте удары. При счёте «десять» все свечи в этой комнате вспыхнут вновь, а здесь, под этим платком, вы найдёте то, о чём мечтали, — ещё один миллион!
Сказав это, дядюшка Мокус задул в зале все свечи и, перед тем как расправиться с последней, произнёс своё обычное:
— Вуаля!
В темноте каждый занялся своим делом: братья-близнецы ели, Беладонна и Дурилло хлопали, а циркачи на цыпочках покидали это неуютное место, надеясь не появляться здесь больше никогда.
— Всё! — подвела итог Беладонна. — Ровно десять, где обещанный миллион?!
Дурилло одну за одной зажёг несколько свечей.
— Странно, — произнёс Добер, исследовав все углы, — а куда же мы циркачей дели?
— Прохлопали! — догадался Пинчер, большой ложкой «добивая» салат.
Держась за сердце, подняла Беладонна клоунский цветастый платок.
И, о чудо! Рядом со своим саквояжем обнаружила второй, точно такой же!
— Ой! — произнёс Пинчер, подавившись салатом.
— Ну, дела! — не поверил своим глазам Добер.
А Дурилло, прихватив со стола поднос с тортом, пошёл на старушку:
— На четверых! — завопил он.
С замиранием сердца Беладонна схватила второй саквояж и, сунув в него руку, достала… лягушку, потом ещё одну, и ещё…
Дурило, прикинув саквояж на вес, ее успокоил:
— Как обещано — миллион!
— Ну что ж, друзья мои, — начала Беладонна ледяным тоном, — пора подвести итог. Исчезли: салат «провансаль», пирог с черносливом, девчонка и циркачи. Остались: саквояж с лягушками и три идиота.
— Четыре, — поправил Пинчер, пересчитав присутствующих по пальцам…
И в это время из камина в саже вывалился начальник полиции Фокстрот с пистолетом в одной руке и наручниками в другой.
— Пять! — подытожили все хором.
А потом были другие слова: «догнать», «схватить», «наказать», но автомобильчик дядюшки Мокуса был уже далеко.
Приключения Фунтика и его друзей продолжались…
