Господин Белло и волшебный элексир - Маар Пауль. Страница 20

— На колени! — скомандовал он.

— Ой! — вскрикнул Мориц. — Мне больно!

— Тебе и должно быть больно, — отрезал Роберт.

— Сейчас же оставь Морица в покое! — потребовал Макс.

— Я его предупреждал, — огрызнулся Роберт. — А теперь пусть встанет передо мной на колени и скажет: «Роберт, я больше никогда не буду ябедничать».

Макс бросился к Роберту и попытался оттащить его от Морица. Роберт отпустил Морица, схватил в охапку Макса, повалил его на землю и хотел было сесть на него верхом, как вдруг почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили его за шиворот и подняли в воздух на полметра.

Штайнхойер беспомощно сучил руками и ногами, оказавшись лицом к лицу с незнакомым господином.

— Если ещё раз сделаешь плохо Максу, будешь иметь дело с Господином Белло. Господин Белло так укусит тебя в зад, что ты три дня сидеть не сможешь!

Конечно, это был не кто иной, как господин Белло, пришедший в школу за Максом.

— Ты всё понял?

Роберт кивнул. От страха он потерял дар речи.

— Ты понял Господина Белло? — повторил господин Белло.

— Да, — жалобно проскулил Роберт. — Я больше не буду. Обещаю!

— Убирайся отсюда! Быстро! Ещё быстрее! — приказал господин Белло и опустил Роберта.

Роберт не стал дожидаться повторной команды и помчался прочь с такой скоростью, что господин Дроммель, учитель физкультуры, наверняка наградил бы его медалью за спортивный рекорд.

— Спасибо, господин Белло, — пробормотал Макс.

Мориц стоял рядом и от удивления не мог произнести ни слова. А потом спросил шёпотом:

— Макс, это кто?

— Он живёт у нас. И кроме того — он мой друг.

Дома Макс сказал господину Белло:

— Собственно говоря, мне не хотелось писать от твоего имени письмо. Из-за папы. Но раз ты помог мне, я помогу тебе.

После обеда Макс и господин Белло сидели за кухонным столом и сочиняли письмо фрау Лихтблау, пока Штернхайм был занят в аптеке. В блокноте Макса набралось уже не меньше четырёх черновиков, исчёрканных вдоль и поперёк.

— Совсем непросто написать такое письмо, — промычал Макс, грызя кончик шариковой ручки. На ней обозначился глубокий след от его зубов. — Ведь фрау Лихтблау должна тебе поверить.

— Поверить, да. — Господин Белло энергично закивал головой. — Может, написать так: «Дорогая фрау Лихтблау, я так влюблён в тебя, как был влюблён только один раз в жизни»?

— А ты был влюблён? — спросил Макс.

— Да. В одну девочку породы колли. Очень красивая девочка, — мечтательно вздохнул господин Белло. — У неё была такая красивая длинная шерсть и та-а-акой прекрасный хвост!

— A-а, так это случилось тогда, когда ты был собакой, — сообразил Макс. — И чем же кончилась та любовь?

— А ничем, — грустно завершил рассказ господин Белло. — Этот тупица, её хозяин, всегда прогонял меня. Камнями кидался.

— Понимаю, — кивнул Макс. — Но мне кажется, что фрау Лихтблау не понравится, если написать, что раньше ты любил другую.

— Значит, не понравится, — задумался господин Белло. И погрузился в себя. — Тогда напиши так: «Фрау Лихтблау, Господин Белло тебя любит».

— Не знаю, не знаю, — засомневался Макс. — Слишком прямолинейно. Она же понятия не имеет, что у неё здесь, этажом ниже, завёлся поклонник. И вдруг ни с того ни с сего: «Господин Белло тебя любит». Нет, так нельзя.

— Поклонник — это хорошо! — загорелся господин Белло. — Напиши просто: «Я люблю тебя. Твой незнакомый поклонник».

— Не годится, — возразил Макс. — Лучше всего попроси её о рандеву, и тогда сам всё скажешь.

— Рандеву? Это что такое?

— Ну, встреча, свидание наедине. Что, если начать так: «Дорогая фрау Лихтблау, мне жаль, что наш разговор…»? — Тут Макс умолк и начал яростно грызть шариковую ручку. — Как правильно: разгавор или разговор?

— Что? Как? — встревожился господин Белло.

— Разгавор или разговор?

— Говорят — розгавор.

— Благодарю за выдающийся совет, — улыбнулся Макс. — Я напишу письмо на папином компьютере. Там все ошибки выделяются красным цветом. Кроме того, тогда она не узнает мой почерк.

Вскоре фрау Лихтблау получила такое письмо:

«Дорогая фрау Лихтблау! Жаль, что паша беседа так быстро окончилась. Мне бы очень хотелось снова с вами увидеться. Ваш поклонник со второго этажа».

Это письмо поклонник со второго этажа бросил в её почтовый ящик.

Прочитав письмо, фрау Лихтблау взяла чистый лист бумаги и карандаш, села к столу и стала сочинять ответ. «Дорогой господин Штернхайм…» Она покачала головой и зачеркнула обращение. «Дорогой Штернхайм…» Нет, звучит как- то странно. «Дорогой поклонник со второго этажа…» Вот это то, что надо!

Не прошло и часа, как Макс обнаружил ответное послание в своём почтовом ящике. Он поднялся с ним в квартиру, уселся вместе с господином Белло на кровать и прочёл ему вслух полученный ответ:

«Дорогой поклонник со второго этажа. Я тоже хотела бы продолжить прерванный разговор. Лучше всего в несколько более спокойной обстановке. Давайте встретимся сегодня в девятнадцать часов в ресторане «Венеция». Ваша Верена Лихтблау».

— Она хочет со мной встретиться! Она хочет встретиться с Господином Белло! — восклицал господин Белло вне себя от восторга. — Пойдём в «Венецию»!

— Во-первых, пойдём не мы. Ты пойдёшь туда один. Кроме того, вы встретитесь только в семь часов. У тебя ещё час.

— Один час. Пойду один, — повторил господин Белло и кивнул, потом встал с кровати. — Господин Белло сейчас пойдёт в ванную. Господин Белло хочет быть красивым.

— Неплохая мысль! А как ты собираешься этого добиться? — спросил Макс.

— Ну, вымыть руки, — ответил тот. — С мылом и пен-н-н-ой.

— Этого мало. Я пойду с тобой, мы сделаем тебя таким красивым, что любая фрау на тебя засмотрится.

— Как это «засмотрится»? — спросил господин Белло.

— Ну, так говорят. Пойдём.

Через четверть часа господин Белло вышел из ванной, громко напевая. С помощью геля для волос Макс пригладил его упрямо торчавшие во все стороны вихры. А запах средства для бритья бил в нос даже с большого расстояния — так щедро полил им Макс своего друга.

Теперь господин Белло стоял перед зеркалом в прихожей, с довольным видом рассматривал свое отражение и при этом весело напевал:

— Ваша по-кло-о-н-ница с третьего эта-жа, с третьего эта-жа!

Макс порылся в кухонном шкафу и вытащил на свет божий коробку шоколадных конфет.

— Вот шоколадные конфеты! — сказал он и сунул коробку господину Белло. — Конфетам женщины всегда рады. Эту коробку подарили папе на день рождения, а он положил её в шкаф и забыл про неё. Я уже съел несколько штук. Максимум три или четыре. Большая часть нетронута.

Господин Белло открыл коробку.

— Большая часть нетронута, — подтвердил он и опять принялся любоваться своим отражением в зеркале и тихонько напевать.

Макс заявил:

— Перестань петь и послушай, что я скажу. В ресторане нужно платить. Тебе понадобятся деньги.

— Деньги, — повторил господин Белло. — А где их взять?

— Вот они, — сказал Макс и сунул ему в карман пиджака банкноту в двадцать евро. — Я взял их из денег на хозяйство. Папе необязательно про это знать.

— Из де-нег на хо-зяй-ство, — запел господин Белло.

Макс рассердился:

— Замолчи! Тебе пора! Желаю удачи!

Около трёхсот метров господин Белло шёл молча. Но потом не удержался и вновь запел во всё горло:

— Из-де-нег-на-хо-зяй-ство-из-де-нег-на-хо-зяй-ство-из-де- нег-на-хо-зяй-ство…

Плохие известия

Покуда господин Белло, радостно распевая, шёл к ресторану «Венеция», Штернхайм закрыл аптеку и хотел подняться домой, но тут зазвонил телефон. В трубке раздался голос господина Эдгара.

— Итак, могу с научной точностью доказать, что ты бредишь, — начал он, услышав голос Штернхайма.