Зачарованная - Блэк Холли. Страница 2

– Идем, – позвала Дженет.

Она переступила через наполненную водой и забитую листьями сточную канаву, которая шла вдоль улицы, тянущейся параллельно пирсу, и слегка пошатнулась в своих туфлях на высокой платформе. Блестки ее макияжа заискрились в свете фонарей. Выдохнув облачко голубого дыма, Дженет снова затянулась сигаретой.

– Не упади.

Кайя с матерью уже неделю жили у бабушки, а Эллен все еще продолжала твердить, что скоро они уедут. Но Кайя знала, что на самом деле им некуда ехать. Кайя была счастлива. Ей нравился большой старый дом, пропахший пылью и нафталином. Ей нравилось, что море так близко и что в воздухе нет запахов, от которых першит в горле.

Дешевые отели, мимо которых они проходили, были уже закрыты и заколочены на зиму. Бассейны в их внутренних дворах высохли, дно их потрескалось. Даже игровые павильоны не работали, и через пыльные стекла можно было разглядеть игрушки-призы, лежащие в автоматах-хваталках. Ржавые отметины пятнали вывеску над заброшенным магазином «Соленая морская ириска».

Дженет порылась в своей крошечной сумке и извлекла тюбик земляничного блеска для губ. Кайя повернулась к ней, полы плаща из искусственного меха под леопарда разлетелись в стороны. По чулку уже потянулась «стрелка», на ботинки налип песок.

– Пойдем поплаваем, – предложила Кайя.

Она была пьяна ночным воздухом, сияющей белой луной. Пахло влагой и диким ветром, как бывает перед грозой, и девушке хотелось мчаться, быстро и неукротимо, за край видимого ей мира.

– Вода ледяная, – со вздохом отозвалась Дженет, – а у тебя не прическа, а копна сена. Кайя, когда мы придем туда, веди себя хорошо. Не будь такой странной. Парни не любят странных девушек.

Кайя помолчала, словно внимательно к чему-то прислушиваясь, ее раскосые, подведенные черным глаза пристально смотрели на Дженет. Так иногда смотрят на людей кошки – загадочно и настороженно.

– А какой я должна быть?

– Да нет, я не хочу, чтобы ты была какой-то такой… разве ты не хочешь, чтобы у тебя был свой парень?

– А зачем этим заморачиваться? Давай найдем инкубов.

– Инкубов?

– Демонов. В единственном числе будет «инкуб». И мы наверняка сможем отыскать их, если будем плавать голыми в Атлантическом океане за неделю до Хэллоуина. По крайней мере, лучшего способа я придумать не могу.

Дженет закатила глаза.

– Ты знаешь, на что похоже солнце? – спросила Кайя.

Там, где небо встречалось с морем, осталась лишь узенькая полоска красного света.

– Нет, а на что? – осведомилась Дженет, протягивая блеск для губ Кайе.

– На человека, который вскрыл вены, лежа в ванне, и теперь кровь расплывается в воде.

– Это дурацкая чушь, Кайя.

– А луна просто смотрит. Она просто смотрит, как оно умирает. Должно быть, это она довела его до такого.

– Кайя…

Кайя снова закружилась, смеясь.

– Почему ты всегда придумываешь такую хрень? Это именно то, что я имею в виду под «странной».

Дженет говорила громко, но Кайя едва слышала ее за шумом ветра и собственным смехом.

– Вот-вот, Кайя. Помнишь тех фейри, о которых ты когда-то рассказывала истории? Как там его звали?

– Кого именно? Шипа или Хряща?

– Вот именно. Ты их придумала! – воскликнула Дженет. – Ты всегда придумывала всякую чушь.

Кайя остановилась и склонила голову набок, сунув руки в карманы.

– Не буду говорить, что я этого не делала.

Старое здание карусели было заброшено много лет назад. В оконных панелях с выбитыми стеклами красовались остатки узорного витража – головки ангелов, окруженные лучистыми ореолами-волосами. Весь передний фасад состоял из таких панелей, и теперь сквозь них виднелись грязный пол внутри и блестевшие среди мусора осколки стекла. Рассохшаяся фанерная горка для катания на скейтборде напоминала о единственной за десять лет попытке использовать это здание в коммерческих целях.

Еще издали Кайя услышала голоса, разносящиеся в стылом воздухе. Дженет бросила сигарету в сточную канаву, та зашипела и быстро уплыла прочь, покачиваясь на воде, словно дохлый паук.

Кайя взгромоздилась на внешний выступ фасада и перебросила ноги внутрь. Стекла в окне давно не было, однако нога зацепилась за оставшийся в раме осколок, и чулок разодрался еще сильнее.

Толстый слой краски когда-то покрывал затейливо вырезанные фигурки разломанной карусели. Горка в центре помещения была вся расписана аэрозольными красками, исцарапана шариковыми ручками и обклеена выцветшими стикерами. А еще здесь их ждали парни.

– Кайя Фирш, ты ведь помнишь меня? – хихикнул Пончик.

Он был низкий и тощий, несмотря на свое прозвище.

– Кажется, это ты в шестом классе швырнул мне в голову бутылкой.

Он снова засмеялся.

– Точняк. А я уж и забыл. Ты все еще такая же чокнутая?

– Нет, – ответила Кайя, но радостное настроение покинуло ее, сменившись опустошенностью и раздражением.

Дженет влезла на верх горки, где важно, словно король, в своей серебристой летной куртке сидел Кении, наблюдая за происходящим. Он был красив – темные волосы и более темные глаза. В знак приветствия он поднял почти полную бутылку текилы, которую держал в руке.

Марк резким движением протянул Кайе бутылку, из которой перед этим пил. Немного жидкости выплеснулось на рукав его фланелевой рубашки.

– Бурбон. Дорогое пойло.

Взяв бутылку, Кайя ухитрилась изобразить улыбку. Марк продолжил потрошить сигару. Он сильно горбился, но все равно было видно, какой он здоровенный. Коричневая кожа на его голове блестела, и Кайя видела на ней порезы, оставленные бритвой.

– Я принесла тебе сладкого, – обратилась Дженет к Кении и достала пакетики со сладкой кукурузой и арахисовой тянучкой.

– «Я принесла тебе сладкого», – передразнил Пончик высоким визгливым голосом и вспрыгнул на горку. – Дай сюда.

Кайя прошлась по круглому помещению. Оно было великолепным – старым, пришедшим в упадок, но прекрасным. И к нему очень подходил медленный жар бурбона у нее в горле – такие напитки пьет какой-нибудь важный тип, который всегда носит летом костюм и шляпу.

– Ты что за азиатка такая? – спросил Марк.

Он набил сигару травой и откусил один конец. Густой, сладкий запах окутал Кайю. Она сделала еще глоток из бутылки и попыталась не обращать на Марка внимания.

– Эй, Кайя, ты что, оглохла?

– Я наполовину японка.

Кайя коснулась своих волос, таких же белокурых, как у ее матери. Именно эти волосы всегда приводили людей в замешательство.

– Народ, а вы когда-нибудь видели японские мультики? Они рисуют таких маленьких-маленьких девочек с косичками или хвостиками, в коротенькой школьной форме. Ты когда-нибудь такое носила, а?

– Заткнись, придурок, – со смехом сказала Дженет. – Она ходила в среднюю школу вместе со мной и Пончиком.

Кении подцепил пальцем петлю на поясе джинсов Дженет, притянул девушку к себе и поцеловал.

– Ну ладно тогда, – хмыкнул Марк. – А может, соберешь на минутку хайры в два хвостика? Давай!

Кайя покачала головой. Она не собиралась этого делать. Марк и Пончик принялись играть в «вышибалу» пустой пивной бутылкой. Когда они пинали ее тяжелыми ботинками, она не разбивалась, но издавала гулкий звук. Кайя глотнула еще бурбона. Голова у нее уже приятно гудела, в унисон воображаемой карусельной музыке. Она прошла вглубь полутемной комнаты, где выцветшие плакаты извещали, что попкорн и орешки стоят пять центов за порцию.

В дальней стене была черная, потрескавшаяся от непогоды дверь. Когда Кайя толкнула ее, та резко отворилась. Лунный свет, вливающийся в окна основного помещения, озарил лишь старый офис с дряхлым столом и доской объявлений, к которой все еще были пришпилены пожелтевшие листочки меню. Кайя шагнула в темный офис. Выключатель не работал, и, шаря впотьмах, она нащупала еще одну дверную ручку. Эта дверь вела на темную лестницу, освещенную лишь пробивавшимся откуда-то сверху тусклым светом.

Кайя ощупью взобралась по ступенькам. Ладонь, которой она вела по перилам, покрылась пылью. Девушка громко чихнула – раз, затем другой.