Кто похитил Робинзона? - Сотников Владимир Михайлович. Страница 24

В эту минуту к дому как раз подъехали на «Мерседесе» родители Макса. Тут-то и начались радостные мужские возгласы, женские сюсюканья, взаимные приглашения. Петич даже поморщился от такого шума.

– Кошкина свадьба, – буркнул он. – Вот развопились!

– Да ладно тебе, – одернул его Ларик. – И не торчи здесь как запасное колесо. Пошли, представимся родителям.

– А вот ребята! – показал на них Макс. – Они меня там...

«Сейчас скажет: спасли, – пронеслось у Ларика в голове. – Почему же он тогда Ленчика уговаривал молчать?»

– ...развлекали, – продолжил Макс. – Отличные ребята!

Петич закашлялся. Конечно же, от возмущения. Ничего себе, серьезную роль отвел им Макс! Оказывается, они только затем и летали на Мальдивы, чтобы развлекать этого водоплавающего! Петич уже набрал воздуха, чтобы откашляться да заодно и ляпнуть что-нибудь в знак несогласия, но Ларик вовремя ткнул его в спину.

Развлекали так развлекали. Какая разница. Сейчас не до уточнений, чем они на самом деле занимались на островах. Да если и быть до конца щепетильными, то так оно и есть. Что они делали все это время? Били баклуши. А это и есть развлечение. Не объяснять же сейчас Максовым родителям, что две недели Петич с Лариком были заняты каждодневным ожиданием какого-нибудь события... Связанного, между прочим, с их сыном. Который все поглядывает со страхом на Ленчика: не нарушит ли тот свое обещание?

Не нарушит. Если уж Ленчик пообещал, то так оно и будет. Вот только почему он так профессионально косит глазами? Посмотрел на ворота, скользнул взглядом по их створкам... Наверное, в поисках камеры. И двор даже успел осмотреть – за каких-то пару секунд.

Ларик с Петичем заметили это и одновременно вздохнули. Нет ничего хуже, чем подозревать друга! А Ленчик словно издевается над ними, давая все больше поводов для подозрений. Зачем он так старательно обследует этот особняк? Для каких таких целей?

– Не нравится мне это место, – шепнул Петич Ларику. – Прямо в воздухе какая-то хитрость висит.

– Устал ты, вот и мерещится всякая глупость, – успокоил его Ларик. – Приедешь домой, отдохнешь, потом вечерком встретимся – по-другому заговоришь. Скажешь, что нет в этой истории никаких тайн и секретов.

– Ой! – услышали они, как тихонько вскрикнула у них за спиной Вилька.

– Ты чего? – бросился к ней Петич. – Жемчужины потеряла?

Он был уверен, что сейчас внимание девчонки приковано только к подаркам.

– А нас сфотографировали, – растерянно пробормотала Вилька. – Зачем?

– Кого? Кто сфотографировал? – шепотом вскричали Петич с Лариком, оглядываясь на толпу взрослых, продолжающих свою шумную беседу.

Они заметили, что родители остались разговаривать у отъехавших в стену ворот, а Ленчик с Максом пошли по тропинке к дому.

– Только что машина проехала, – стала объяснять Вилька. – С темными окнами. Напротив нас притормозила, окно немного опустилось, и там я увидела зрачок!

– Динозавра, что ли? – хохотнул Петич.

– Я сразу не поняла, что это такое – действительно, сверкнул, как глаз какой-то, – а потом только догадалась: да это же фотоаппарат! Объектив сверкнул, понятно?

Петич от волнения все никак не мог сглотнуть.

– Т-ты не ошиблась? – спросил он наконец. – Не вспышка же сверкнула?

– Нет, не вспышка. Но это сверкнул объектив. Даже солнечный зайчик запустил, – уверенно ответила Вилька. – Нас сфотографировали.

– Та-ак. Фото на память, – задумчиво произнес Петич. – Продолжение следует. И самое главное – ты у нас тоже засвечена.

– В каком смысле?

– В самом простом! – воскликнул Петич. – Мы же тебя как опытного сыщика хотели по следу Макса пустить, потому что ты ему была не-зна-ко-ма! А ты все испортила. Во-первых, приперлась в аэропорт. Познакомилась с Максом. Во-вторых, торчала перед этим объективом, как фотомодель...

– Ну, Петич, да у тебя совсем мозгов не осталось! – вспыхнула Вилька. – Откуда же я знала о ваших планах? Думала, встречу, вам приятно будет. Отец твой позвонил, предложил поехать... Даже мама моя поехала! А эта машина совсем неожиданно подъехала. Как будто я просила меня фотографировать! А вот насчет того, чтобы меня пустить по следу, – это, наверное, самая тонкая острота в твоей жизни, да? Поздравляю. Но знаешь, сравнение с собакой для меня – не самое обидное. Так что ты можешь и дальше напрягать свои извилины. Может, что получше придумаешь.

Вилька забралась в джип. Ларику даже показалось, что она тихонько всхлипнула.

В это время Петичев отец развел руками и сказал Максовой маме:

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Обязательно посмотрим вашу коллекцию. А сейчас, согласитесь, не время. И ребята устали после такого перелета, пусть в себя придут.

Всю дорогу до самого дома Ларик поглядывал на Петича. Странный он! Чем больше в мире непонятного, чем больше перед Петичем тайн и загадок – тем лучше у него настроение. Вон как засияло лицо, даже капельки пота выступили от азарта на лбу! А про глаза и говорить нечего. Не глаза, а просто сверкающие в темноте угли. И при этом Петич стал послушным, что было, конечно же, ему несвойственно. Ларик еще у Максова дома строго шепнул ему:

– Ну-ка извинись перед Вилькой! Что ты строишь из себя одноклеточного супермена?

И Петич сразу же послушался. Шмыгнув носом, постучал в дверь джипа, осторожно ее приоткрыл и выпалил:

– Вилькаизвиниябольшенебуду!

В какую-то долю секунды он произнес это длинное буквосочетание, без всяких пауз!

И сразу же добился своего. Вилька улыбнулась. Любила она необычное к себе обращение!

– Прокололся Ленчик, – шепнул Петич Ларику. – Впервые это на моей памяти.

– О чем ты? – не понял Ларик.

– Да не заметил эту машину с фотографами чертовыми! Телохранитель называется!

– Ну, знаешь, везде не успеешь, – хмыкнул Ларик. – Он во дворе был с Максом. К тому же, если бы эти фотографы увидели Ленчика, не думаю, что они осмелились бы нагло щелкнуть нас. А так – решили: ну что с девчонки взять, что она поймет?

– Может быть, ты прав, – подумав, согласился Петич. – Если только Ленчик сам не имеет отношения к этим фотографам... Во всяком случае, они засветились. Правда, Виль? – каким-то особенно доброжелательным тоном обратился Петич к девчонке. – Ты ведь догадалась номер машины запомнить?

– Конечно, – улыбнулась она. – А ты вот, между прочим, только сейчас об этом подумал. Бандитский у них номер. Три семерки. И буквы соответствующие – «ОГО». – Ого! – хохотнул Петич. – Дураки они, что на такой машине ездят. Ну полные кретины!

– Почему это? – спросил Ларик, хотя уже сам догадывался.

– Да любой случайный свидетель запомнит этот номер. Вон даже Вилька ухитрилась!

«Все, хватит с меня!» – так называется поза, которую приняла Вилька. Она заключалась в демонстративном отворачивании к окну. Сколько же можно терпеть тупые Петичевы подколки! И ведь только минуту назад извинился. Совсем у него памяти нет! Самое обидное, что и на подколку не похожи его слова: «Даже Вилька ухитрилась!» Может, Петич и вправду считает ее глупой?

О чем бы Вильку ни спрашивали ребята, как бы ни пытались разговорить – она молчала до самого дома, как рыба. И только на прощание, когда Ларик спросил: «Когда позвонить?» – она ответила коротко, почти не разжимая губ:

– Когда поумнеете.