Кто похитил Робинзона? - Сотников Владимир Михайлович. Страница 4

– Не отставай, Пятница! – позвал Петич.

– Вот еще! – возмутился Ларик. – С чего ты взял, что это я Пятница? Нет, будем жребий бросать.

– Ладно, жребий так жребий. – Петич махнул рукой в знак согласия и упал. Сначала в воду, а потом, перебравшись на берег, в песок. – Слышь, Ларион, если честно, я никогда не думал, что бывает такой чистый песок. Как в рекламе, да?

И он блаженно закрыл глаза, прикладываясь к песку сначала одной щекой, а потом другой. Песок, прилипший к его щекам и к коротко стриженным волосам, мгновенно превратил Петича в дикаря.

Ларик не спеша огляделся, стараясь составить хотя бы самый первоначальный план действий.

– Загорать, наверное, пока не стоит, – рассуждал он. – Да и тянет меня почему-то в глубь острова. Конечно, если тебе лень, то можешь валяться и здесь. Только не надо майку снимать. А лучше всего вообще зарыться в песок. Может, там встретишь родственников чуть не утопленного тобой паучка...

Если честно признаться, Ларику не очень-то хотелось одному пробираться в глубь острова. Поэтому он и напомнил Петичу о пауке. Напоминание сработало. Петич подпрыгнул, словно ужаленный каким-нибудь «родственничком»:

– А разве они в песке живут?

– А где же? В воде, как ты видел, ему не очень-то понравилось.

– Ладно, пошли на разведку, – согласился Петич. – Только подожди, смою песок. Скрипит прямо при каждом движении. Будто меня не смазали...

Петич с удовольствием побарахтался на мелководье. Ларик не удержался и последовал его примеру. Вода была, казалось, горячее воздуха. Но все-таки, когда они шли по берегу, мокрая одежда немного освежала.

– Вот так, наверное, и будем охлаждаться, – сказал Петич. – В мокрых майках и шортах. Пока одежда высыхает, попрохладней будет.

– У меня первое предложение! – поднял палец вверх Ларик.

Петич скривился:

– Ну, понеслось. Ларион начал демонстрировать свои знания! Только не начинай сразу с чертежа какого-нибудь дельтаплана с моторчиком, чтобы улететь домой. Мне пока здесь нравится.

– Я не о том. Мне тоже нравится, – отмахнулся Ларик. – Ты бывал раньше хоть когда-нибудь на необитаемом острове? Нет. И я не бывал. А что надо делать в первую очередь, попадая на остров?

– Жрать, – хмыкнул Петич. – Кушать, по-нашему, по-человечески говоря.

– Нет, совсем не жрать и не кушать, – довольно изрек Ларик. – Жрать и животные умеют. А вот что человека отличает от животного?

– Отсутствие хвоста, – отмахнулся Петич.

Не очень он любил, когда Ларик начинал говорить поучительным тоном! Да еще и вопросики наводящие задавать, как самый настоящий экзаменатор.

– Стремление к познанию! – изрек Ларик, состроив при этом такую физиономию, будто в одночасье стал учителем по всем школьным предметам одновременно.

Петич хмыкнул:

– Значит, я животное. Нет у меня этого стремления. Что мне, залаять с горя? Ты, Ларион, всех по себе не равняй. Кстати, не все люди такие уши носят, как у тебя. И ничего – живы. Так что каждому свое.

Ларик мгновенно понял, почему Петич так ершится. И сразу же перешел на нормальный, совсем не поучительный тон:

– Я предлагаю разойтись по берегу в разные стороны. Если встретимся, значит, мы на острове. А ты что думаешь?

– Можно, конечно, и прогуляться. Только зря все это. Одно дело – перед этой девчонкой кривляться, другое – друг перед другом. Мы же знаем, что это остров, что есть там хижина, что все это устроено для развлекаловки.

– Да что ты предлагаешь? – воскликнул Ларик. – Ты, конечно, можешь обижаться, но ведешь себя как капризный ребенок! Избалованный. Интересно, а что ты хотел здесь такое увидеть? Ну скажи, скажи! Вот видишь – сам не знаешь, чего ты хочешь.

– Ладно, помолчим оба, – проворчал Петич. – Пошли, как ты предлагаешь. Ты в одну сторону, я в другую. Тем более, передохнуть друг от друга надо. Вот так вот и ссорятся люди на необитаемом острове. Пока... не сожрут друг друга.

Ларик долго смотрел вслед Петичу. А тот даже не оглядывался. Специально, что ли, устроил такую демонстрацию плохого настроения? Чтобы сделать обстановочку хоть чуточку серьезней? Наверное, так оно и есть. Ларик уже достаточно хорошо знал своего друга, чтобы почувствовать, когда тот притворяется злым, а когда злится на самом деле. Похоже, сейчас Петич притворялся. Да и с чего, если разобраться, ему было злиться? В лучшей ситуации вряд ли кто вообще оказывался.

И Ларик, улыбнувшись, зашагал в свою сторону.

Жалко, что нет сейчас фотоаппарата. Не сможет Ларик словами описать все увиденное. Что он расскажет родителям и Вильке, когда приедет? Что было красиво? Очень красиво? Потрясающе? А ничего его слова не передадут. Никакой красоты.

Дураки они, полные кретины, что согласились не брать с собой никаких достижений цивилизации! Ни фотоаппарата, ни видеокамеры, которую Петичу даже пришлось обратно в дом отнести, когда они в аэропорт отъезжали. Алексей Петрович, Петичев отец, сказал:

– Будете отвлекаться съемками от нормальной жизни. Я вам советую: поживите там, как тот самый Робинзон. А Леня вас поснимает.

И Петич послушал отца. Отнес домой и свою видеокамеру, и Лариков фотоаппарат.

А больше всего Ларик жалел, что нет с ними Вильки.

Вообще-то эту поездку Петичев отец пообещал устроить еще прошлой осенью. Как только Петич, Ларик и Вилька распутали дело о похищенном метеорите. Художник со смешным именем Ганнибал Абрамович, который с их помощью вернул себе космический камень, просто потерял голову от счастья. От такой большой радости, то есть от глупости, он и стал трезвонить родителям – и Лариковым, и Петичевым, и Вилькиной маме. Благодарил по телефону, расхваливал – мол, каких хороших вы детей вырастили. А того не знал несчастный Ганнибал, что тем самым кличет на головы ребят настоящую беду. Родители, конечно, обрадовались, что у них не дети, а Шерлоки Холмсы, и сразу же сделали выводы. И у Петича, и у Ларика, и у Вильки в тот же вечер состоялся серьезный и продолжительный разговор со своими предками. В результате этих разговоров были подведены итоги розыскной деятельности неразлучной тройки за последнее время. А итоги эти впечатляли и чуть с ума не свели бедных родителей.

Первым значилось дело о бриллиантах, которые мошенники разыскивали в пойме реки Сходни, прикрываясь тем, что якобы ведут работы по благоустройству сквера.

Второе приключение состояло в том, что ребята помогли вернуть Братцевскому музею спрятанные еще с военных времен ценности.

А в третьей истории главную роль играл этот самый злополучный метеорит. Злополучный потому, что с него-то и начали родители знакомство с «послужным списком» Петича, Вильки и Ларика.

Ларикова мама вообще чуть в обморок не свалилась, когда узнала, чем занимался ее сын.

– Так что же это, Лариосик, а? – чуть не всхлипывала она. – А если бы вы нарвались на самых настоящих бандитов? Ты о нас подумал? А друзья твои о своих родителях подумали?

А потом, поздним вечером, когда серьезная часть разговора закончилась и ребята уже были оставлены в покое, – мамы Петича, Ларика и Вильки созвонились. Чаще всего в их беседе звучали слова «ужас», «кошмар» и так далее, и тому подобное... Папы в этих переговорах не участвовали.

А вот назавтра, как раз в воскресенье, отец Петича позвонил сначала Вилькиной маме, потом Лариковым родителям. Собрались предки у Ларика. Об этом Петич потом схохмил: «Хорошо, что не в песочнице!» Алексей Петрович долго просил понять его правильно, и извинялся, и стеснялся... Лариковой маме даже пришлось помогать ему. Она сказала:

– Алексей Петрович, ведь речь идет о наших детях. Значит, надо говорить просто и прямо.

Петичев отец улыбнулся:

– Знаете, а ведь я всегда только так и говорю – просто и прямо. На работе по-другому и нельзя. А вот здесь почему-то... растерялся. Может быть, потому что занимаюсь не своим делом. Одно дело – собственный сын. Но я же лезу со своими предложениями к посторонним людям...

– Ну какие же мы посторонние? – улыбнулась Вилькина мама. – Наши дети дружат, а мы – посторонние?