Легион - Блэтти Уильям Питер. Страница 47

Киндерман изумленно уставился на камень. Эта надпись будто пыталась о чем-то рассказать следователю. Но что так встревожило его? Может быть, год? Киндерман никак не мог сосредоточиться. Впрочем, теперь все вокруг теряло смысл. Логические рассуждения вмиг растаяли, как дым, когда пришли результаты дактилоскопического исследования. В этом закоулке гигантской Вселенной царил сейчас полный хаос. Что же теперь делать? Киндерман не знал. Он беспомощно взглянул на здание администрации университета.

По дороге Киндерман решил проведать Райли. Войдя в приемную, он снял шляпу. Секретарша Райли склонила набок головку и вежливо осведомилась:

– Могу вам чем-нибудь помочь?

– Скажите, отец Райли у себя? Можно мне с ним увидеться?

– Сомневаюсь, что он сейчас кого-нибудь примет, – вздохнула девушка. – Сам он во всяком случае никому не назначал встреч. Впрочем, как ваша фамилия?

Киндерман представился.

– Да-да, конечно. – Секретарша сняла трубку. Выслушав Райли, она кивнула Киндерману: – Он вас примет. Пожалуйста, проходите. – И указала на дверь.

– Спасибо, мисс.

Киндерман вошел в просторный кабинет. Здесь стояла старинная деревянная мебель в отличном состоянии, а на стенах висели литографии и портреты известных иезуитов Джорджтауна. С одного из них добрыми глазами взирал основатель общества иезуитов святой Игнатий из Лойолы. Его портрет, написанный маслом, был обрамлен массивным дубовым багетом.

– Что вас так обеспокоило, лейтенант? Хотите выпить?

– Нет, спасибо, святой отец.

– Пожалуйста, присаживайтесь. – Райли жестом указал гостю на большой старинный стул, стоявший у стола.

– Спасибо, святой отец. – Киндерман устроился поудобней. От этой комнаты веяло спокойствием и безопасностью. И так здесь было всегда. А покой Киндерману был просто необходим.

Райли опрокинул рюмку виски и поставил ее на стол, обтянутый кожей.

– Бог велик и умеет хранить свои тайны. Что же произошло, лейтенант?

– Два священника и распятый мальчик, – откликнулся Киндерман. – Мне кажется, здесь прослеживается религиозная связь. Но какая именно? Я сам не знаю, что ищу, святой отец, я двигаюсь на ощупь. Кроме того, что Бермингэм и Дайер были священниками, что еще между ними общего? Какая здесь кроется связь? Может быть, вы мне поможете?

– Конечно, – отозвался Райли. – А разве вы сами не знаете?

– Нет. И что же это?

– Вы сами и есть эта связь. Сюда же можно включить мальчонку Кинтри. Вы знали всех троих. Неужели вам это ни разу не приходило в голову?

– В общем, да, – признался следователь. – Но ведь это, конечно же, простое совпадение. К тому же распятие Томаса Кинтри уж точно не имеет ко мне никакого отношения. – Киндерман развел руками.

– Да, вы правы, – согласился Райли. Он повернул голову и сейчас внимательно смотрел в окно. Урок закончился, и студенты переходили из корпуса в корпус на следующую лекцию. – Возможно, это связано с изгнанием дьявола.

– С каким изгнанием, святой отец? Я вас не понимаю.

Райли отвернулся от окна и посмотрел Киндерману прямо в глаза.

– Бросьте, лейтенант, кое-что об этом вы знаете.

– Ну, самую малость.

– Обманываете.

– Там участвовал и отец Каррас.

– Да, если смерть можно назвать участием, – возразил Райли. Он снова взглянул в окно. – Дэмьен являлся тогда одним из изгоняющих. Джо Дайер был знаком с семьей жертвы. А Кен Бирмингэм давал Дэмьену разрешение на расследование, а потом помог ему найти и главного изгоняющего. Я, конечно, не знаю, какие отсюда можно сделать выводы, но в какой-то степени это объясняет связь, вы не находите?

– Да, конечно, – согласился Киндерман. – Все это очень загадочно. Но все равно Кинтри выпадает из логической цепочки.

Райли повернулся к следователю.

– Неужели? Его мать преподает в институте лингвистики. Дэмьен приносил туда пленку, которую просил прослушать и дать заключение. Ему не терпелось узнать, что означала запись, сделанная на пленке, – был ли это какой-то неизвестный ему язык или же просто набор случайных звуков. Он стремился доказать, что жертва способна разговаривать на языке, который дотоле не изучала.

– И получилось?

– Нет. Это оказался английский, но все слова произносились наоборот. А обнаружила это мать Кинтри.

Киндерман почувствовал, как спокойствие и безопасность покидают его. Эта тоненькая ниточка уводила его во мрак.

– Послушайте, святой отец, тот случай одержимости... вы в самом деле считаете, что он был настоящим?

– Я не могу позволить себе долгих размышлений о бесах, – усмехнулся Райли. – Вокруг столько несчастных. О них-то об одних думать мне не хватает времени. – Он приподнял рюмку и начал крутить ее в руках, рассматривая на свет. – Как же они это сделали, лейтенант? – еле слышно спросил он.

Киндерман молчал, раздумывая, стоит ли об этом говорить, а потом, наконец, так же тихо произнес:

– При помощи катетера.

Райли продолжал вертеть в руках рюмку.

– Может быть, и вам следует поискать дьявола? – пробормотал он вполголоса.

– Меня вполне устроит врач, – отрезал Киндерман.

Киндерман вышел из кабинета и поспешил на улицу. Покидая университетскую территорию, он надрывно дышал. Наконец лейтенант зашагал по 36-й улице.

Дождь только-только закончился, и кирпичная мостовая блестела от воды. На углу Киндерман свернул направо и уверенно двинулся в сторону небольшого каркасного дома, принадлежавшего Амфортасу. Еще издали лейтенант заметил, что все ставни были плотно закрыты. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и позвонил. Медленно тянулись минуты. Лейтенант позвонил снова, но и на этот раз ему никто не открыл. Отчаяние охватило Киндермана. Повернувшись, он вновь поспешно отправился в больницу. Мысли его разбегались, но он шел очень быстро, словно надеялся, что эта стремительность поможет ему сосредоточиться и выработать определенный план действий.

Разыскать в больнице Аткинса тоже не удалось. Никто из полицейских так толком и не мог сказать, где тот сейчас находится. Тогда Киндерман заглянул в отделение невропатологии и, приблизившись к дежурному столику, за которым восседала медсестра Джейн Харгаден, спросил у нее об Амфортасе:

– Вы не подскажете, где можно его найти?

– Нет. Он больше у нас не работает, – объявила Харгаден.

– Да, я знаю, но он иногда заходит сюда. Вы его случайно не видели?

– Нет. Подождите, я позвоню ему в лабораторию, – вызвалась медсестра. Она сняла трубку и набрала номер. Но на другом конце провода никто не отвечал. Девушка повесила трубку и вздохнула: – Жаль, но там тоже никого.

– Может быть, он поехал куда-нибудь отдохнуть? – поинтересовался Киндерман.

– Я не могу вам ответить. У нас уже скопилось для него несколько писем. Я вам их сейчас покажу. – Девушка подошла к почтовым ячейкам и вынула из одной пачку писем. Она просмотрела их и вручила Киндерману. – Вот, взгляните сами.

– Спасибо, – Киндерман внимательно пролистал корреспонденцию. Одно письмо пришло из магазина медицинского оборудования. Они просили подтвердить заказ на лазерный зонд. Все же остальные письма – от некоего доктора Эдварда Коффи. Киндерман взял один конверт и протянул его медсестре. – Тут уйма одинаковых, – сказал он. – Можно мне это оставить себе?

– Конечно, – ответила девушка.

Киндерман сунул письмо в карман, а остальную корреспонденцию передал медсестре.

– Я вам очень признателен, – поблагодарил он. – Если вы увидите доктора Амфортаса, – добавил лейтенант, – или как-нибудь свяжетесь с ним, передайте, пожалуйста, чтобы он сразу же позвонил мне. – Он вручил медсестре свою визитку с рабочим телефоном. – Вот по этому номеру, хорошо?

– Конечно, сэр.

– Спасибо.

Киндерман повернулся и направился к лифтам. Он нажал кнопку «вниз». Лифт остановился, из него вышла медсестра, и следователь шагнул в кабинку. Медсестра вдруг вернулась в лифт, и Киндерман внезапно вспомнил ее. Это ее странный взгляд он поймал на себе сегодня утром.