Зеркальная комната - Хольбайн Вольфганг. Страница 14

Но расслабиться им не пришлось.

Потому что Антон был не один.

У Ребекки чуть сердце не остановилось, когда она увидела, кто открыл дверцу и сел на место рядом с водителем. Это была Оса.

Разноцветные драконы

Фемистокл испробовал уже третье заклинание, но ничего не получалось, и причина была, возможно, в его произношении. Он сердито взял платок, поднесённый ему мастером Бернвардом (тоже третий по счёту), и вытер им нос. Два других платка уже покрылись пятнами крови, а нос распух и стал похож на картофелину. При этом у него было ощущение, что ему ещё повезло. Книга с такой силой захлопнулась радом с его лицом, что он серьёзно испугался, что она вообще оторвёт ему нос.

— С вами всё в порядке, мастер Фемистокл? — спросил балаганщик.

— Разубеется, дет, — ответил Фемистокл.

Кровотечение из носа всё не прекращалось.

Он попытался в четвёртый раз остановить его с помощью заклинания, но достиг прямо противоположного результата. Он даже не мог говорить, потому что в его носу стучало и булькало, словно в протекающем кране. Он уронил платок, шмыгнул носом и враждебно посмотрел по очереди на Урагана, Бернварда и Огня.

— Ду, теперь видите, что вы датворили? — прогнусавил он.

— Мы? — спросил Бернвард.

— Ну, вообще-то вы… — сказал Ураган и запнулся, встретившись с уничтожающим взглядом Фемистокла.

Огонь ухмыльнулся, обнажив добрую дюжину длиннющих зубов.

Фемистокл попытался произнести ещё одно заклинание. Кровь, капающая из носа и пачкающая его бороду, приобрела зелёный цвет — только и всего. Фемистокл посмотрел на себя в одно из многочисленных зеркал и решил испробовать ещё один старинный метод: подождать, когда кровотечение само прекратится.

— Может быть, на сегодня достаточно? Завтра можно начать сначала, — предложил Бернвард, нервно оглядывая обставленный зеркалами шатёр. Всё было как прежде, но он ещё не забыл, что произошло. Может быть, он просто боялся, что Фемистокл окончательно разнесёт его шатёр.

— Об этоб де божет быть и речи.

Фемистокл сердито листал свою книгу. Капельки зелёной крови падали на страницы. Он торопливо пробубнил заклинание. Пятна не исчезли, но на них появились симпатичные лиловые полосы.

— Дет, так де пойдёт, — сказал Фемистокл, продолжая листать книгу (и незаметно вытирая рукавом пятна). Он укоризненно ткнул указательным пальцем в Огня. — Эти зеркала и так кривые. До если оди ещё и заколдовады, то богут произойти деприятдости.

— Чего? — не понял Ураган.

Огонь, ухмыляясь, посмотрел на волшебника, а Папильотка была так обескуражена, что даже забыла выдать одно из своих дерзких замечаний, уже в который раз ударяясь об одно из многочисленных зеркал. Фемистокл, не обращая ни на что внимания, ощупал свой нос и стал ещё энергичнее листать свою книгу.

— Мы должны удалить магические чешуйки! — продолжил Фемистокл уже намного понятнее. — Теперь, уже вкусив магии, сами они не прекратят. Это чудо, что ещё не произошло ничего страшного.

— Но я вас умоляю, — сказал Бернвард, — уже год прошёл с тех пор, как один из ваших воспитанников продал мне свои чешуйки и…

— Продал? — перебил его Фемистокл.

Огонь с интересом рассматривал потолок, а Бернвард стал смущённо потирать руки.

— Эээ… я хотел сказать — отдал, — поспешно исправился он. — И я вас уверяю, что за это время ничего не случилось.

— О продаже мы ещё поговорим, — грозно сказал Фемистокл. — Это в высшей степени недостойно — использовать свои магические способности для обогащения. А что касается вас, Бернвард… — он обернулся к балаганщику и стал ещё серьёзнее, — то вам действительно очень повезло. Эти зеркала заколдованы. Они могут не только отражать, но и искажать. Если бы в этот шатёр пришёл хоть один-единственный маг, могла бы случиться катастрофа.

Вид у Бернварда был испуганный, но Огонь сказал:

— Если посчитать, то здесь за всё время и побывал только один-единственный маг.

— Вот как? — спросил Фемистокл. — Кто же?

Огонь ухмыльнулся, Фемистокл растерянно моргнул и стал снова торопливо листать книгу. Просмотрев полдюжины страниц с зелёными в лиловую полосочку пятнами, он наконец нашёл то, что искал. Как можно более отчётливо он произнёс заклинание.

Сначала ничего не произошло, и Бернвард с облегчением вздохнул, потом раздался едва слышный звон. Он быстро нарастал и скоро перерос в колокольный набат — такой громкий, что все, скривившись от боли, зажали себе уши.

— Мастер Фемистокл, — пробормотал Огонь.

— Что? — спросил Фемистокл.

— Что-то случилось! — крикнул Огонь.

Никто ничего не понял. Весь шатёр звенел словно огромное стекло, разбивающееся на тысячи кусков.

— Со мной тоже что-то случилось! — крикнул Ураган.

Даже если бы Фемистокл и понял слова обоих драконов, было уже слишком поздно. Звон, треск и грохот внезапно прекратились. Наступила тишина.

Но только на очень короткое мгновение.

Затем воздух наполнился сверкающими красными и зелёными огнями. Фемистокл и Бернвард плашмя рухнули на пол, прикрыв головы руками. Папильотка испуганно пискнула и исчезла куда-то. Было такое впечатление, будто кто-то открыл по шатру стрельбу из гигантского пулемёта, который стрелял не патронами, а красными и зелёными молниями. Всё продолжалось лишь несколько секунд, но за это время в шатре начался хаос. Со звоном раскалывались зеркала, усыпая пол дождём из осколков, искусно изготовленные рамы лопались или просто рассыпались в клубящуюся пыль, а над головами в полотнище шатра образовались десятки зияющих трещин и дыр.

Когда всё закончилось, Фемистокл осторожно убрал с головы руки и огляделся.

Зеркальный шатёр был похож на поле битвы. Большая часть зеркал была разбита, и миллионы сверкающих осколков, похожих на льдинки, устилали пол.

Полотнище висело жалкими клочьями, нашпигованное острыми как бритва зелёными и красными… драконьими чешуйками!

— Э-э-это н-н-не с-с-смешно, — раздался сверху писклявый голос.

Фемистокл осторожно поднял голову. Прошло некоторое время, прежде чем он обнаружил Папильотку. Она висела с распростёртыми крылышками на толстой опоре шатра. Чешуйка ядовито-зелёного цвета величиной с ноготь и с острыми как бритва краями пришпилила её левое крыло к дереву, а точно такая же, только красного цвета, — пригвоздила правое крыло.

— Ой! — воскликнул Фемистокл.

— Да, ой! — прогремел рядом взволнованный голос.

Выпрямившись, Фемистокл повернул голову и в недоумении вытаращил глаза. Голос, бесспорно, принадлежал Огню. Но узнать дракона можно было с трудом.

Огонь и Ураган изменились. Они продолжали оставаться драконами, но вид у них был… странный. Фемистокл даже сказал бы — смешной, если бы не был так испуган. Дело в том, что они были совершенно голые.

А точнее, у них отсутствовала чешуя. То, что летало в воздухе, не было разноцветными осколками снарядов или стекла. Это была чешуя юных драконов. Ураган и Огонь стояли, ошарашенно оглядывая себя, и, казалось, изо всех сил сдерживались, чтобы не зарыдать. Фемистокл был в растерянности, Бернвард пытался бороться со смехом. Папильотка, всё ещё пришпиленная к столбу, потихоньку хихикала, а Кьюб даже и не пытался скрыть своих истинных чувств. Он расхохотался.

— Ещё один звук, и ты, жалкий гном… — пригрозил Огонь.

— Да, — задыхаясь от смеха, отозвался Кьюб. — И что тогда?

Огонь пронзил его взглядом, что рассмешило гнома ещё больше. Кьюбу на самом деле бояться было нечего. Гномы хоть и невелики ростом, но очень живучие: им почти невозможно причинить боль, а ещё труднее их уничтожить.

Оба юных дракона действительно выглядели очень смешно.

Без своей сверкающей чешуи они больше походили на гигантских четвероногих кур с длинными шеями и ещё более длинными хвостами. Их кожа, которую обычно никто не видел, была младенчески-розовой пятнистой окраски, и оба были такие тощие, что можно было разглядеть каждое ребро в отдельности. Даже Фемистокл едва смог сдержать улыбку.