Соло для влюбленных. Певица - Бочарова Татьяна. Страница 54

– Это водитель «опеля», совершившего утром пятого августа наезд на Елену Коптеву тысяча девятьсот девяносто второго года рождения. – Бугрименко, наконец, сунул в рот сигарету и сделал рукой пригласительный жест. – Подойдите-ка. Идите сюда.

Лариса медленно подошла к его столу.

– Вот, – палец Бугрименко уперся в какую-то папку, – глядите. – Он распахнул обложку и Лариса увидела несколько цветным фотографий.

На них был изображен «опель» серо-серебристого цвета, в разных ракурсах. Вид спереди, вид сбоку, сзади. Вот хорошо видна антенна на капоте. Вот – передний бампер, а рядом, чуть правее, на жемчужно-серой поверхности автомобиля чернеют длинные царапины. И наконец, на последнем снимке увеличенный вид салона внутри. Крупным планом лобовое стекло, и на нем на присоске зеленоватый краб.

Щупальца растопырены, красные глаза зловеще поблескивают.

Но откуда могли взяться эти фотографии? «Опель» Глеба стоит в Ларисином гараже. Три дня назад она сама проверяла его, и он был на месте. Ключ от гаража есть только у Ларисы. Что за чертовщина?

– Почему вы сказали, что знаете человека, сбившего девочку? – Бугрименко внимательно взглянул на Ларису.

– Я… ошиблась, – медленно проговорила она, не отрывая глаз от синюшного типа. – Я… думала, это один из моих знакомых. У него такая же точно машина, и я… – она не договорила.

По сероватому лицу Бугрименко пробежала тень.

– Вы… – он сощурился так, что его узкие глазки и вовсе утонули в складках век. – Вы сегодня только обнаружили это сходство? Или… давно подозревали?

Она видела, что он дает ей шанс. Что он все понял и ждет, чтобы она ответила «только сегодня». Но в нее точно бес вселился. Ей хотелось сказать полную правду, ее точно распирало изнутри этим желанием, и не было страха перед последствиями такого признания.

– Я… – начала она, но Бугрименко внезапно властно и бесцеремонно перебил ее, кивнув на мужчину в джинсовке:

– Ладно. Смотрите внимательней. Надо было бы, конечно, провести настоящее опознание, по всем правилам, с подставными лицами. Но раз уж вы видели только его затылок… – он махнул рукой, прицельно кинул окурок в знакомую банку и неожиданно громко крикнул в коридор:

– Сергеев!

На пороге возник молоденький милиционер.

– Уведите подозреваемого, – приказал Бугрименко.

Парень легонько подтолкнул мужика в джинсовке, тот грузно поднялся и, тяжело шаркая ногами, протопал за дверь.

– Ну, сядьте уже, наконец, – с внезапным раздражением проговорил Бугрименко Ларисе. – Не маячьте перед носом. Хотите сигарету?

– Хочу, – неожиданно для себя согласилась она и опустилась на стул. Следователь протянул ей всю пачку и зажег спичку. Лариса затянулась с наслаждением, ощущая, что именно это ей сейчас нужно. Сесть и покурить.

– Вы, конечно, собирались сказать, что подозревали своего знакомого давно? – хмуро уточнил Бугрименко, глядя куда-то в сторону.

– Да, – едва слышно ответила Лариса.

– Напрасно, – он собрал фотографии, сунул папку в стол. – Иногда, если перефразировать известную рекламу, лучше молчать, чем говорить. Особенно, – он выразительно постучал пальцами по столу, – особенно когда вас не просят говорить. Я же вам ясно дал понять, что ваш знакомый здесь ни при чем, убийца стопроцентно найден, имя его известно. К чему публичные покаяния?

Лариса пожала плечами. Конечно, он все видел. Видел с первого же допроса, чувствовал, что она что-то скрывает, что сама не своя. Но вовсе не собирался охотиться за ней, а сейчас, напротив, помог, выручил, не дав сболтнуть лишнего при свидетеле.

– Ничего не хотите спросить? – Бугрименко откинулся на спинку стула, с любопытством поглядывая на Ларису.

– Как вы его нашли? – Она впервые смотрела прямо в глаза Бугрименко, и они не казались ей ни холодными, ни безжалостными, а лишь усталыми и опустошенными.

– Благодаря вам.

– Мне?

Что он имеет в виду? Точность ее описания автомобиля? Но ведь и красавец майор, который первым допрашивал ее, и Весняковская, и сам Бугрименко много раз твердили, что без номера отыскать машину в Москве практически невозможно. А больше Лариса не сказала ни слова правды.

– Вы ведь сказали, что «опель» выехал слева? Так? Мы внимательно изучили трассу. Вблизи места происшествия на ней только один такой поворот. Это тупиковый проезд. Наши люди провели проверку всех автовладельцев, проживающих в домах по этому проезду, а также тех, кто в воскресенье приехал туда в гости на машинах. Шансы разыскать того, кто нужен, конечно, были равны нулю. – Бугрименко усмехнулся и развел руками. – Ведь совсем необязательно, что это был местный житель. Вполне могло случиться, что он оказался в проезде случайно и больше никогда там не появится. Но мы решили рискнуть. День был выходной, время раннее, делать в такое время случайному проезжему в тупиковом проезде, по идее, нечего: магазины все закрыты, учреждения не работают. Мы стали искать.

– И нашли? – прошептала Лариса.

– Черта с два бы мы его нашли, – Бугрименко прищурился и вытащил из пачки новую сигарету. – Если бы не вы.

Лариса уставилась на него с недоумением.

– Красная футболка, а на ней белые буквы: Эс, Ю. Ди.

Она невольно сжалась на стуле. Вот оно! Теперь ей придется ответить за свою ложь. За то, что она сочинила, пытаясь вызволить Глеба.

Лариса молча опустила голову, глядя себе под ноги.

– Санди, – довольно произнес Бугрименко, не обратив ни малейшего внимания на Ларисину растерянность. – Что по-английски значит «Воскресенье». На футболке было написано «санди». Ее, эту футболку, носил некто Кирилл Хабаров, проживающий по адресу Первый Кабельный проезд, дом шестнадцать, дважды судимый, состоящий на учете в наркодиспансере. Об этом нам поведали его соседи во дворе. Кабы не они, мы бы долго искали этого типа – после происшествия он спрятал машину в гараж к приятелю, да и оформлена она была на того же приятеля, стало быть, зарегистрирована была совсем по другому адресу. Накануне воскресенья Хабаров отмечал свое сорокалетие. Утром, когда он продрал глаза, ему чем-то не понравилась его законная половина. Разыгралась ссора, дело дошло до рукоприкладства, что в этой семье не было редкостью. После чего супруга побежала звать на помощь соседей, а Хабаров, ничего не соображая, в озверелом состоянии выскочил во двор, попутно прихватив с собой ключи от приятельского «опеля». Сам друг в это время отсыпался после вчерашней попойки в соседней комнате и на схватку супругов за стеной никак не отреагировал. Хабаров открыл машину, сел за руль и на полной скорости выехал на шоссе. Последствия вам известны.

Лариса продолжала сидеть молча, не поднимая глаз. Как такое возможно? Ведь она сама выдумала и красную футболку, и дурацкие белые буквы на ней! Как мог этот ублюдок действительно носить такую футболку? Но ошибки быть не может – на фотографиях изображена та самая машина. Ее отличает от Глебовой лишь номер и не замазанные царапины в месте удара. Чертовщина!

– После того что произошло, Хабаров моментально исчез с перекрестка – видно, все-таки осознал, что натворил. Ему удалось развернуться, рвануть в объезд и проскочить окружную раньше, чем сообщение было передано постам ГИБДД. Из машины по сотовому он позвонил другу, объяснил, что случилось, сказал, что едет к нему на дачу, расположенную в двадцати километрах от Москвы. Друг в момент протрезвел, подхватился, поймал частника и ринулся вслед. Встретившись, Хабаров с приятелем поставили машину в гараж, раздавили бутылочку на двоих для успокоения нервов и вернулись в город. Вот и вся история… Лариса Дмитриевна! Вы меня слушаете?

– Да, – Лариса подняла лицо. – Да. Я рада, что все так вышло. Жаль только, Лелю не вернешь.

– Вы видели ее мать? – Бугрименко внимательно заглянул Ларисе в глаза. – Здесь, в коридоре? Она говорила с вами?

Лариса кивнула.

– Несчастная женщина, – он замолчал, уставившись взглядом в стол.

– Я могу идти? – несмело спросила Лариса. – Или… нужно еще остаться?