Вечно молодая Стелла (иллюстр. М. Мисуно) - Сухинов Сергей Стефанович. Страница 9

Едва не столкнувшись с грузным дворецким, Агнет недовольно сдвинула брови, но, узнав его, сразу же расцвела обворожительной улыбкой.

— Ах, это вы, дорогой Болд! Простите, я, кажется, чуть не наступила вам на ногу.

Болд вежливо поклонился:

— Ну что вы, прелестнейшая Агнет. Это я во всем виноват. Признаюсь, разговор с первой фрейлиной Шарлотой меня несколько расстроил.

Агнет понимающе кивнула:

— Ей опять не удалось женить своего племянника?

— Увы, увы, — вздохнул дворецкий. — Роголд снова будет приходить на балы с тоскливым видом, шумно вздыхать и ронять слезы — словом, портить всем настроение. А это непорядок! Но простите — мне надо проследить, как слуги накрывают столы в пиршественном зале.

Вторая фрейлина и дворецкий вежливо раскланялись.

Дожан Болд направился в пиршественный зал, лично удостоверился, что там почти все готово к завтраку, а затем поднялся на второй этаж. Здесь, в левом крыле, жили придворные, а в правом — люди искусства. Вокруг царило утреннее оживление — двери хлопали, дамы прохаживались взад-вперед по коридору, оживленно переговариваясь. Кавалеры собирались группами и обсуждали предстоящую программу дворцового дня. В нее входили конкурс певцов, рыцарский поединок гвардейцев-Марранов и соревнование в парковом лабиринте на ловкость и находчивость. Вечером же предстоял роскошный бал, который правительница Стелла давала в честь мэра Стелларии Данора, которому нынче исполнялось сто лет — довольно почтенный возраст для Болтунов. Уже давно среди придворных ходили слухи, что Стелла подготовила к этому балу множество волшебных сюрпризов.

— Дамы и господа, до завтрака осталось всего полчаса, а точнее — тридцать две минуты! — воскликнул дворецкий, взглянув на карманные хрустальные часы — подарок самой Стеллы. — Поторопитесь, если не хотите остаться голодными!

Придворные ответили ему кто вежливым поклоном, кто улыбкой, а одна юная фрейлина, известная своими постоянными опозданиями, дерзко показала ему язык.

Дожан Болд укоризненно покачал головой и проследовал в правое крыло. Здесь суеты было значительно меньше. Поэты, художники, музыканты не любили вставать рано, поэтому завтракали позже, не выходя из своих комнат. Зато они редко ложились спать раньше двух часов ночи, и с этим непорядком дворецкий ничего не мог поделать.

Одна из дверей внезапно распахнулась, и в коридор выскочил Жевун по имени Ялон, самый сладкоголосый певец Стелларии. Халат на нем был распахнут, глаза — вытаращены, густые волосы — взлохмачены. В руках он держал смятый лист бумаги.

Опять! — завопил Ялон. — Сколько же можно! Эй, Болд, поглядите, что творится в вашем замечательном дворце!

Дворецкий поморщился. Он терпеть не мог подобной фамильярности. Но что можно ждать от этих людей искусства? Известно что — один беспорядок.

Взяв из рук Ялона лист бумаги, Дожан Болд начал читать и почувствовал, что багровеет от ярости.

Вот уже несколько месяцев то один, то другой обитатель огромного дворца получали неизвестно кем написанные послания. В них перечислялись все последние дворцовые сплетни и слухи. Понятно, что Болтуны не могли утерпеть и рассказывали их всем и каждому. После чего начинались выяснении отношений и ссоры, от которых дворец гудел словно улей. Сочинителя этих гнусных историй Дожан Болд усиленно разыскивал, но найти никак не мог.

Письмо, которое подбросили Ялону, было совершенно возмутительно. В нем доставалось буквально всем заметным людям дворца. Первая фрейлина Шарлота якобы крала серебряные ложки из пиршественного зала, полковник гвардии Норгон обвинялся в тупости, и прочее, прочее, прочее. В записке сообщалось и то, что художник Стилг совсем сошел с ума — влюбился в правительницу Стеллу и собирается сегодня вечером на балу просить ее руки. Досталось и Ялону — его обвиняли в бездарности и называли неряхой и первым глупцом Розовой страны. А дальше… великий Торн, не может быть!

— Болд, вы должны найти сочинителя этих гнусных историй! — гневно закричал Ялон. — Я просто вне себя от ярости! От этих сплетен у меня… кхе-кхе, голос пропадет!

— Успокойтесь, уважаемый Ялон, — пробормотал насмерть перепуганный дворецкий. — Я принимаю все меры…

Не обращая больше внимания на разошедшегося Ялона, дворецкий спрятал бумагу в карман камзола и поспешил на третий этаж, в покои правительницы Стеллы. То, что он прочитал в конце письма, привело его в ужас. Хорошо, если разгневанный Ялон не обратил внимания на ЭТО!

У дверей, ведущих в покои волшебницы Стеллы, как всегда, дежурили два гвардейца-Маррана. Дворецкий, изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие, попросил их узнать, может ли правительница принять его по очень срочному и важному делу.

Спустя минуту Дожан Болд вошел в гостиную.

Глава пятая  

ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Стелла сидела за небольшим столиком в форме раковины и кормила с руки порхающих в воздухе радужных рыбок. По углам гостиной прямо из пола росли чудесные вьющиеся орхидеи. Одна стена была полностью прозрачной, и сквозь нее открывался чудесный вид на дворцовый парк. На балконе был разбит небольшой цветник, за которым ухаживала сама Стелла, и среди роз, хризантем, астр и других цветов особой красотой выделялись семь крупных гвоздик. Заметив вошедшего дворецкого, Стелла сделала легкое движение пальцами — и рыбки превратились в цветы и уселись на вьющиеся по стенам стебли орхидей.

Дожан Болд почтительно поклонился.

— Что-то случилось? — спросила волшебница, внимательно глядя на гостя. — Обычно вы не заглядываете ко мне по утрам, мой друг.

— Э-э… — пробормотал дворецкий, крутя в руках письмо, — Даже не знаю, как сказать… Это письмо… оно очень расстроило меня…

— Письмо? — удивленно подняла брови Стелла, — От кого?

Дожан Болд со смущенным видом протянул правительнице свернутый трубочкой лист бумаги.

Прочитав, Стелла слегка побледнела. Дворецкий со вздохом рассказал, что подобные письма придворные получают уже давно. Но имя самой Стеллы в них упоминается впервые.

Дожан Болд вопросительно смотрел на волшебницу. Он ожидал, что она сразу же отвергнет нелепые обвинения, кем-то выдуманные с какой-то непонятной целью. Но Стелла молчала, опустив глаза и о чем-то задумавшись. Подождав минуту-другую, дворецкий вежливо кашлянул и робко осведомился:

— Конечно же все это гнусная ложь?! Ну то, что вы якобы подарили нашим гостям: достойным Фараманту и Дину Гиору, а также славному Льву — вечную жизнь!

Стелла долго молчала, а затем, не поднимая глаз, тихо ответила:

— Нет, это правда. Я сделала это как исключение. Я должна была так поступить!

Ошеломленный Дожан Болд низко поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

Весь день он был, всем на удивление, мрачен и неразговорчив. Даже прекрасный концерт, веселые игры в магическом лабиринте и рыцарский турнир гвардейцев-Марранов не вызвали у него улыбки. Зато он, как никогда, внимательно следил за придворными и многочисленными гостями двора. Болду все время казалось, что то там, то здесь в парке собираются группы Болтунов и что-то живо обсуждают. Уж не узнали ли они тайну правительницы Стеллы?

В разгар рыцарского турнира перед трибуной, на которой сидела Стелла в окружении фрейлин, внезапно, словно из воздуха, появился высокий некрасивый мальчик. В руках у него была подзорная труба. Мальчик смотрел на Стеллу, чуть приоткрыв рот от восхищения.

Двое воинов-Марранов, соревновавшихся в точности метания пращи от неожиданности отскочили в сторону. Зрители, сидевшие на трибунах, изумленно зашумели.

Мальчик между тем пришел в себя и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся к Стелле, Его попытались остановитьгвардейцы-Марраны, но правительница приказала им отойти в сторону, то же самое сделали и фрейлины, с любопытством поглядывая на незнакомца. Он не походил на жителя Волшебной страны, но тогда кто же он?