Не надо меня прощать - Воробей Вера и Марина. Страница 5
– Но… как же быть? – спросила Зоя, слушая гулкие удары собственного сердца, оно вот-вот норовило выскочить наружу.
– Да очень просто, – последовал незамедлительный ответ. – Давай я к тебе забегу завтра с утречка и возьму книжку. О’кей? Адрес-то продиктуешь?
Зоя не верила своим ушам и своему счастью. Это что же получается? Всего через несколько часов она распахнет дверь, и ее любимый, единственный, самый дорогой на свете человек будет ходить по ее квартире, сидеть в ее кресле, рассматривать ее книги на полках, пить чай с пирожными? И она сможет вот так запросто болтать с ним о пустяках, а может быть, и о серьезных вещах, кто знает? А может, с этого нечаянного визита начнутся у них с Вадимом какие-то отношения, и она, пусть не сразу, конечно, но когда-нибудь все-таки сможет открыться перед ним, рассказать о своей любви? Все это казалось ей нереальным, сказочным сном, чем-то таким, чего в жизни просто не может произойти ни при каких обстоятельствах… В ее жизни, во всяком случае, точно.
Недавно Зоя, прочитав очередной любовный роман, спросила бабушку:
– Ба, а почему не принято девушке первой признаваться в любви своему парню? Ведь это несправедливо, ты как считаешь?
– Ну как тебе сказать, Зоенька… Нередко первая любовь бывает невзаимной… А в таком случае, сама понимаешь, девушка ничего, кроме унижения, а часто и насмешки взамен на свои чувства не получает.
– Я так не думаю, – возразила тогда Зоя. – Разве любовь – это унижение? Разве любить стыдно? Что-то ты, бабуля, недопонимаешь, прости.
И вот теперь, после неожиданного звонка Вадима, уже лежа в постели, Зоя представляла, какими словами она расскажет Вадиму о своей бесконечной, невыразимой любви.
«Он же совсем другой, необыкновенный, я уверена, он все поймет! По-другому просто и быть не может! – думала Зоя, растроганная собственными иллюзиями. – А что, если книжки только предлог? Что, если Вадим сам ищет встречи со мной? И неважно, что в школе он ведет себя так, будто у меня на голове шапка-невидимка!»
Разбушевавшаяся фантазия уносила девушку все дальше и дальше от реальности.
Проснувшись на следующее утро в прекраснейшем настроении, Зоя с особой тщательностью оделась и причесалась, дольше обычного вертясь перед зеркалом. После придирчивого изучения своего гардероба она остановилась на бежевых расклешенных брюках и черном блузоне с открытым воротом из красивой переливающейся ткани. Зоя была уверена, что черный цвет ей к лицу, и это в самом деле было так.
– Куда это ты нарядилась с утра пораньше? – удивилась бабушка.
Глаза у внучки блестели, а на щеках играл румянец, что являлось верным признаком сильного волнения.
– Ба, ко мне должны прийти, скоро уже, наверное… У нас есть что-нибудь к чаю? Только уж не печенье твое овсяное, понимаешь? Ну, тортик там или рулет с кремом, а?
– Да нет ничего такого… Что ж ты не предупредила заранее, я бы хоть пирожков с яблоками напекла!
– Бабулечка, миленькая, ну, пожалуйста, сходи в магазин, купи что-нибудь вкусненькое! – запричитала Зоя, нервно поглядывая на круглые настенные часы, висевшие над обеденным столом.
Ни о чем больше не спрашивая, Татьяна Ивановна взяла сумку и, накинув синюю джинсовую куртку с капюшоном, вышла из квартиры.
– Так, что еще? Немного духов не помешает… Может, туфли на каблуке надеть? Нет, слишком парадно, ладно, пусть тапочки остаются, я все же дома… Так, чайник поставить, чтобы сразу был горячий… – бормотала Зоя, суетливо носясь по квартире. Нервы ее были взвинчены до предела, глаза горели лихорадочным блеском. – Ой! Я же книжку забыла поискать, вот растяпа! Так, на полках ее нет, в секретере тоже нет. Где же она может быть? Ага, вот она, в тумбочке, вместе со словарями и атласами.
Зоя присела на корточки и извлекла из-под тяжелого толкового словаря небольшую книгу в темно-зеленом твердом переплете, которая принадлежала ее маме. На обложке был изображен горный пейзаж, а над ним крупными темно-синими буквами написано: «В стране странностей».
Звонок прозвучал так резко и неожиданно, что Зоя вздрогнула: так всегда – даже если очень ждешь звонка, он все равно застает врасплох.
Бросив еще раз пристальный взгляд в бабушкино трюмо, она распахнула дверь. Так и есть, на пороге стояла мечта всей ее жизни – Вадик Фишкин собственной персоной.
– Привет! Ну что, нашла книжку?
– Нашла… ты проходи… Хочешь, я тебе свою комнату покажу? – бодро воскликнула Зоя, чутко уловив, что как только ее любимый получит желаемое, то немедленно испарится.
«Стесняется», – с нежностью подумала она, а вслух повторила:
– Проходи…
– Зачем? – искренне удивился Фишкин. – Я спешу. Меня внизу Колька Пустошкин из десятого «А» дожидается. Решили в кино махнуть, там клевый боевичок идет… Надо оттянуться после трудовой недели.
– Ты ж говорил, что сегодня над рефератом работать будешь, – кокетливо сощурилась Зоя.
– Да ладно, успеется, – отмахнулся Вадим. – Ну, давай тащи свой «источник знаний».
– А давай чаю попьем? Сейчас бабушка тортик принесет…
– Какой еще тортик? Слушай, запарила ты меня… Даешь книжку или как? – В голосе Вадима явно слышалось раздражение.
Зоя почувствовала, как нелепо прозвучало ее предложение, и немедленно залилась краской. «Вот дура, человек говорит, что спешит, а я со своим чаем лезу», – устыдилась она.
Больше поводов для удерживания Фишкина у нее не было. Секунду помедлив и ничего умного не придумав, Зоя с упавшим сердцем поплелась за книгой.
– На, держи… Можешь не торопиться, я ее уже много раз читала.
Фишкин уже собрался выйти на лестничную клетку, когда дверца платяного шкафа, видневшегося из комнаты, скрипнула и из его недр лениво выполз Чак. Видимо, он услышал голоса в прихожей и решил проверить, не собираются ли его оставить одного. Красавец-кот с достоинством прошествовал к хозяйке и стал тереться об ее светлые брюки.
– Британец! – оживился Фишкин. – Тот самый? Чем ты его кормишь, такого здоровущего?
Зоя, обрадовавшись, уже открыла было рот, чтобы изложить ежедневный рацион Чака, но тут же поняла, что вопрос был чисто риторическим.
– Ну, бывай, толстый, покедова! – попрощался с котом Фишкин и, небрежно кивнув Зое, помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Захлопнув за Вадимом дверь, Зоя в полнейшем отчаянии плюхнулась в кресло. Она была раздосадована и обозлена. Злилась она в основном на себя саму. Сейчас, взглянув как бы со стороны на разговор с предметом своей тайной, как ей казалось, любви, она придирчиво анализировала каждое слово и каждый взгляд Вадима.
Правда, «взгляд» – это громко сказано, так как пытаться поймать бегающий взгляд Фишкина – дело безнадежное. Но влюбленную девушку эта не очень-то приятная особенность избранника абсолютно не смущала.
«Я просто клиническая идиотка! – в полном отчаянии накручивала себя Зоя, еле сдерживая подступившие к глазам слезы. – Навыдумывала какие-то отношения… чай с пирожными… Ему на самом деле нужна была книга и ничего больше! Он и обратился ко мне в самую последнюю очередь, сам же сказал, что всех уже обзвонил… А я, как полная дура, вырядилась, хорошо еще, на каблуки не взгромоздилась, вот прикольно смотрелась бы! Да он вообще не взглянул на меня ни разу, коту больше внимания уделил, чем мне… Еще и бабулю заставила за дурацким тортом бежать, вот стыдобища!»
Когда вернулась Татьяна Ивановна, держа в руке картонную цветную коробку, перевязанную веревочкой, Зоя находилась в самом разгаре самобичевания. Она мрачно посмотрела на коробку с тортом и, подняв на бабушку покрасневшие от слез глаза, виновато пробубнила:
– Ба, ты прости меня, ладно? Не нужен никакой торт… уже… Ты лучше скажи, ба, почему меня никто не замечает? Я что, такая неприметная или причина в чем-то другом? Может быть, у меня энергетика какая-нибудь дико отрицательная?
– Зоенька, девочка моя… – Татьяна Ивановна не смогла сдержать улыбку. Она поставила коробку с тортом на стол, подошла к внучке. – Энергетика у тебя что надо и внешность твоя здесь ни при чем… Помнишь, я говорила тебе, что первая любовь очень часто бывает невзаимной. Да и не первая тоже, если разобраться… – Бабушка провела рукой по Зоиным волосам. – И никакая ты не неприметная, а совсем даже наоборот. Ты достаточно привлекательна, чтобы нравиться ребятам, в тебе есть обаяние, и глаза у тебя хорошие, уж я-то вижу. Просто так бывает в жизни и, к сожалению, ничего с этим не поделаешь.