Похищение - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 29
Сашка верная подруга и в Никиту уж точно не влюблена, так что можно не ревновать…"
После долгих споров решено было, что раз уж Никита здесь, то первое дежурство выпадает как раз на их с Сашей долю.
– Все это очень хорошо и мило, но мы на минуточку забыли о родителях! – спохватилась вдруг Ксюша.
– Ох, черт! – схватился за голову Леха. – Точно, это облом!
– Да, – почесал в затылке Гошка.
– И наша мама сейчас в Москве, – задумчиво проговорила Саша. – Ничего не выйдет. Придется нам дежурить днем, а ночью уж пусть подежурят тетя Лена с Алей.
Надо только их как следует…
– Проинструктировать! – подсказал Никита.
– Вот именно! В конце концов посидят несколько вечеров без света, подумаешь, большое дело! А мы тут невесть что нагородили.
– Уж больно всем охота в засаде посидеть! – произнес Леха. – А то что за каникулы без засады? – Улучив момент, он отозвал Ксюшу в сторонку. – Слышь, Ксенька, есть одна мыслюха…
– Умная?
– Не знаю, но, по-моему, нехилая.
– Ну?
– Давай завтра с утречка смотаемся в больницу, к этой, Василисе?
– А ты знаешь, где она лежит?
– Попробую узнать. У меня мамка – медсестра…
– Ну и что?
– Спрошу у нее, в какие больницы чаще всего возит сердечников «скорая».
– Нет, Леха, не стоит. Она начнет расспрашивать… Мы лучше иначе сделаем: разделим пополам список больниц и начнем обзванивать.
– Точно, неплохая мысля!
– Погоди, а мыслюндия где?
– Мыслюндия мне пока в башку еще не пришла!
В Лехиной классификации низшей стадией была мысля, затем мыслюха, а высшей точкой – мыслюндия.
– Эй, вы чего там шепчетесь? – заметил их уединение Гошка. – Немедленно говорите, что вы затеваете? А то хватит с нас, один раз мы по вашей милости чуть с ума не спрыгнули! Нет уж!
Ксюша и Леха смущенно переглянулись:
– Да так, ничего особенного… Просто пока вы там спорили, кому с кем дежурить, мы решили все-таки смотаться завтра в больницу к Василисе, именно сейчас обсуждали, как нам ее найти.
– Я уже нашла! – с гордостью объявила Маня. – Она лежит в больнице на площади Борьбы, в кардиологическом отделении.
– В реанимации? – быстро спросил Гошка.
– Нет, в обычной палате.
– Здорово! Значит, нас к ней пустят! – обрадовался Леха. – Стой, Малыга, а ты почему молчала? Мы тут рассуждали, в реанимации она или не в реанимации, и все такое прочее, а ты себе помалкиваешь? Что за дела такие малолетские?
– Вот потому и молчала, что ты ко мне все время цепляешься!
– Я к тебе цепляюсь? Я? – задохнулся от возмущения Леха. – Вы все свидетели, кто первый ко мне прицепился! Я, видишь ли, сказал чего-то не правильно, а ты и рада, впиявилась в меня…
– Леха, кончай базар! – попытался его успокоить Гошка. – И ты, Маня, тоже хороша. Черт знает что! Ну вот, сейчас мы с Сашей идем к тете Лене, а вы все ждите нас тут.
– А почему это вы с Сашей? – заволновалась Маня.
– Потому что Саша – единственный нормальный человек! Не спорит из-за ерунды, не замышляет ничего, понятно? – вышел из себя Гошка. Маня со своей безумной любовью его уже достала!
Остальные спорить не стали, и Гошка с Сашей ушли.
– Что, Малыга, съела? – не удержался от злорадного замечания Леха.
– Шмаков! – одернула его Ксюша, но было уже поздно.
Маня вихрем налетела на Леху и вцепилась ему в волосы.
– Дура ненормальная! – завопил Леха.
Ксюша и Никита с трудом оттащили разбушевавшуюся девочку.
– Мань, ты в своем уме? Прекрати сейчас же! – увещевала ее Ксюша.
А Никита молча посмеивался.
– Будешь себя так вести, придется тебя отлучить от нашей компании. Ты хоть и на класс младше, но ведешь себя совсем как детсадовская. Ну чего ты на Леху въелась?
Давайте, быстро миритесь!
Леха Шмаков был парень необидчивый.
И сразу согласился помириться. Маня же готова была разрыдаться, но вовсе не из-за Лехи. И Ксюша прекрасно это понимала. Она шепнула Мане на ухо:
– Чего ты волнуешься? Гошка твой сто лет Сашке не нужен!
– Я знаю, – всхлипнула Маня. – Просто…
– Сама виновата, тише надо быть, терпеливее, а ты что устроила?
– Ладно, Малыга, ты извини…
– Ладно, Шмакодявый.
– Мир?
– Мир!