7 историй для девочек - Дюма Александр. Страница 340

– Герцог Гиз. Разгром гугенотов сделал Гиза королем католиков.

– Сын Генриха Второго признает своим королем какого-то лотарингского герцога!

– Вы, Маргарита, в дурном настроении и ничего не понимаете.

– Должна сознаться, что я тщетно пыталась проникнуть в ваши мысли.

– Вы, дорогая сестра, по своему происхождению не ниже принцессы де Порсиан, а Гиз так же смертен, как и король Наваррский. Теперь предположите три вполне возможных обстоятельства: первое – что наш брат, герцог Анжуйский, будет избран польским королем; второе – что вы полюбите меня, как я люблю вас; ну и третье?.. Третье – что я стану французским королем, а вы… вы… королевой католиков.

Маргарита закрыла лицо руками, пораженная дальновидностью этого юноши, которого никто при дворе не решился бы назвать умным.

– Вы, значит, не ревнуете меня к герцогу Гизу, как к королю Наваррскому? – спросила Маргарита после минутного молчания.

– Что было, то было! – ответил тихо герцог Алансонский. – А если было к чему ревновать Гиза, так я и ревновал.

– Осуществлению этого замечательного проекта мешает только одно.

– Что?

– Я не люблю герцога Гиза.

– Кого же вы любите теперь?

– Никого.

Герцог Алансонский, перестав понимать Маргариту, изумленно взглянул на нее, тяжело вздохнул и вышел из комнаты, сжимая холодной рукой лоб так крепко, словно боялся, что он треснет.

Маргарита осталась одна и задумалась. Ее собственное положение представлялось ей ясно и определенно. Король лишь не препятствовал Варфоломеевской ночи, а осуществили ее Екатерина Медичи и герцог Гиз. Герцог Гиз и герцог Алансонский теперь объединятся, чтобы извлечь из этого события возможно больше выгод. Смерть короля Наваррского сама собою вытекала из этого великого разгрома. Как только умрет король Наваррский, королевство его захватят. Тогда она, Маргарита, останется вдовой – без трона, без власти, а дальше – монастырь, где у нее не будет даже основания тихо скорбеть, оплакивая смерть своего мужа, который никогда им не был.

На этом мысли ее прервали: Екатерина Медичи прислала к ней спросить, не желает ли Маргарита совершить вместе со всем двором паломничество к расцветшему боярышнику у «Гробницы невинно убиенных».

Первым побуждением Маргариты было отказаться. Но, подумав, что во время такой прогулки представится, быть может, случай узнать что-нибудь новое о судьбе короля Наваррского, Маргарита решила ехать. Она велела сказать, что если ей подадут лошадь сейчас, то она готова сопровождать их величества.

Через пять минут явился паж и доложил, что если королева желает ехать, то может сойти во двор, так как процессия сейчас трогается в путь.

Король, королева-мать, Таван и самые знатные католики уже сидели на лошадях. Маргарита быстрым взглядом окинула всю эту группу человек в двадцать – короля Наваррского здесь не было. Зато была мадам де Сов, и Маргарита, обменявшись с ней взглядом, поняла, что возлюбленной ее мужа необходимо что-то ей сказать.

Участники прогулки двинулись в путь и по улице Астрюс выехали на улицу Сент-Оноре. При появлении короля, королевы Екатерины и католических главарей собралась толпа и двинулась все нарастающей волной за королевской кавалькадой, крича:

– Да здравствует король! Да здравствует месса! Смерть гугенотам!

Кричавшие потрясали еще дымящимися аркебузами и окровавленными шпагами, которые свидетельствовали о доле участия каждого из них в только что свершившихся убийствах.

Когда процессия поравнялась с улицей Прувель, она встретила людей, тащивших обезглавленный труп. Это было тело адмирала Колиньи. Его волокли на Монфокон, чтобы там повесить вверх ногами.

К «Гробнице невинно убиенных» кавалькада въехала в ворота со стороны улицы Шап, теперь улицы Дешаржёр. Духовенство кладбища, предупрежденное о приезде короля и королевы-матери, ждало у ворот, чтобы приветствовать их величества хвалебными речами.

Пока Екатерина выслушивала обращенную к ней речь, мадам де Сов воспользовалась этим временем, чтобы подойти к королеве Наваррской и попросить разрешения поцеловать у нее руку. Когда королева Наваррская протянула руку, мадам де Сов наклонилась и, целуя руку, всунула Маргарите в рукав свернутую трубочкой бумажку.

Несмотря на то что мадам де Сов очень ловко и на одну минуту покинула королеву-мать, Екатерина тотчас заметила ее отсутствие и обернулась в то мгновение, когда ее приближенная дама целовала Маргарите руку.

Обе женщины заметили этот молниеносный, пронизывающий взгляд, но не смутились. Мадам де Сов отошла от Маргариты и заняла свое место около Екатерины.

Ответив на обращенную к ней речь, Екатерина с улыбкой поманила пальцем королеву Наваррскую, подзывая ее к себе.

Маргарита подошла.

– Эге, дочь моя! Оказывается, вы в большой дружбе с мадам де Сов? – сказала королева на итальянском языке.

Маргарита усмехнулась, придав своему красивому лицу самое кислое выражение, какое только могла изобразить.

– Да, – ответила она, – гадюка подползла ко мне и укусила в руку.

– Так, так! – сказала с улыбкой Екатерина. – Сдается мне, что ты ревнуешь.

– Вы ошибаетесь, мадам, – ответила Маргарита, – я не ревную короля Наваррского постольку, поскольку он меня не любит. Я лишь умею отличать своих друзей от моих врагов, люблю тех, кто меня любит, и не выношу тех, кто ненавидит меня. Иначе я не была бы вашей дочерью.

Екатерина улыбнулась, показав своим видом, что если у нее и были подозрения, то они рассеялись. Кроме того, в эту минуту новые паломники привлекли внимание королевы-матери. Прибыл герцог Гиз во главе отряда дворян-католиков, еще возбужденных происходившею резней. Они сопровождали обитые дорогой тканью крытые носилки, остановившиеся перед королем.

– Герцогиня Невэрская! – воскликнул Карл IX. – Так выходите же, красавица и рьяная католичка, примите наши поздравления! Мне рассказали, что вы охотились за гугенотами из своего окна и одного убили камнем, – это правда?

Герцогиня Невэрская сильно покраснела.

– Сир, – тихо ответила она, преклоняя колена перед королем, – совсем другое: мне посчастливилось приютить у себя одного раненого католика.

– Отлично, отлично, моя кузина! Служить мне можно двумя способами: или истреблять моих врагов, или содействовать моим друзьям. Каждый делает, что может. И я уверен, если бы у вас была для этого возможность, то и вы сделали бы больше.

В это время народ, видя полное согласие между Карлом IX и лотарингским домом, кричал во все горло:

– Да здравствует король! Да здравствует герцог Гиз! Да здравствует месса!

– Анриетта, вы с нами в Лувр? – спросила королева-мать красавицу герцогиню.

Маргарита подтолкнула локтем свою приятельницу; герцогиня поняла этот знак и ответила:

– Мадам, если на это не будет приказания вашего величества, то не в Лувр; у меня есть в городе одно дело, общее с ее величеством королевой Наваррской.

– Какие же это у вас общие дела? – спросила Екатерина.

– Посмотреть очень редкие и очень любопытные греческие книги, которые нашли у одного старого протестантского пастора и перенесли в башню Сен-Жак-де-ла-Бушри, – ответила Маргарита.

– Лучше бы вы отправились к мосту в Мельниках посмотреть, как швыряют в Сену последних гугенотов, – сказал Карл IX. – Настоящим французам надо быть там.

– Мы и отправимся туда, раз это угодно вашему величеству, – ответила герцогиня Невэрская.

Екатерина бросила недоверчивый взгляд на обеих молодых женщин. Насторожившаяся Маргарита перехватила его и с озабоченным видом стала оглядываться во все стороны, беспокойно посматривая вокруг себя. Ее действительная или притворная тревога не ускользнула от внимания королевы-матери.

– Кого вы ищете?

– Ищу, но нигде не вижу…

– Кого вы ищете? Кого не видите?

– Де Сов, – ответила Маргарита. – Может быть, она уже поехала обратно в Лувр?

– Я говорила, что ты ревнуешь! – сказала Екатерина на ухо дочери. – О, bestia!.. Так и быть, Анриетта, – продолжала она, пожав плечами, – берите с собой королеву Наваррскую.