Королева гимнастики, или Дорога к победе - Иванова Вера. Страница 14

Но вот уже все шесть булав крутятся в воздухе, описывая круги над кронами деревьев и поблескивая в свете луны. Несколько минут – и фантастическое шоу заканчивается, булавы покорно ложатся в руки мастера.

– Дед, здорово! – вопит Ваня, отчаянно хлопая. – Ты не разучился!

– Сам не ожидал, – довольный дед удивленно разглядывает собственные руки. – Думал, все уже, отстрелялся…

– А еще двумя? Чтобы восемь было? – в восторге вскричала Олеся.

– Так нет же двух булав, я же сказал, – дед тяжело дышал, но улыбался.

– А вы мои возьмите! Я сейчас принесу!

Олеся сбегала в дом, принесла свои булавы.

Дед взвесил булавы в руках, примерился.

– А что, ничего оружие! – одобрительно кивнул он. – Вещь серьезная, не игрушка. Ап! Пошли! – скомандовал он, и стая танцующих булав взлетела еще выше, теперь булавы мелькали под самыми звездами, улетая в неведомую темноту.

Вспышка – фотоаппарат Вани выхватил из темноты кувыркающийся каскад – и снова темнота, и стук падающих булав.

– Эх, сбил, – проворчал дед и, кряхтя, наклонился, – Ослепил. Нечего было снимать. Еще бы пару минут… Для закрепления.

– Я помогу! – Олеся бегала вокруг, собирая разлетевшиеся булавы. Раз, два, три… Вот они, все шесть цирковых и две гимнастические.

– А вы меня научите так? – спросила она, возвращая деду его булавы.

– Научу. Только ты для начала тоже покажи-ка, что умеешь.

Что она умеет? Олеся усмехнулась, почесала нос… А интересно, что же она умеет?

Булавы лежали в руке послушно, готовые повиноваться. И она решилась. С широкого сильного размаха закрутила и бросила их вертикально вверх, прямо над собой – так высоко, что они почти исчезли в темноте. Через несколько мгновений они вернулись, но не прямо в руки, она поймала их в перевороте назад, успев под булавами сделать несколько пируэтов на одной ноге и затем выйти в равновесие.

– Здорово! – восхитился Ваня, просматривая фотографии, – это упражнение он тоже снимал.

– Неплохо, – одобрил дед. – Отличный трюк!

– Не трюк, а элемент и работа с предметом, – серьезно поправила Олеся. Она сама еще не верила, что у нее получилось поймать булавы в перевороте, да еще после пируэтов! Это был хороший знак, и она боялась спугнуть удачу.

Они вернулись в дом, выпили еще чаю, согрелись.

– В общем, так. Для начала тебе надо научиться жонглировать мячиками. Ну, хотя бы теннисными. Играет кто-нибудь в теннис дома?

– Не-а, – приуныла Олеся. Она мечтала приступить к тренировкам немедленно, как окажется дома!

– Я б свои дал, да у меня трухлявые уже, – сказал дед. – Ну, тогда вот что. Старые носки-то найдутся?

– Носки? Найдутся! – улыбнулась Олеся, вспомнив груду дырявых носков в баке для грязного белья. – А зачем?

– Сделаешь из них шарики, вот так! – и дед показал, как надо свернуть носки. – Тут зашьешь, и они не размотаются. А упражнения будешь делать вот такие… – И он показал, как надо тренироваться.

– Ага! – кивнула Олеся. – Поняла!

– Как научишься, придешь еще, дальше покажу, – сказал дед, и на этом первая тренировка закончилась.

– Ну, и как? – спросил Ваня, когда они возвращались.

– Мощный дед, – сказала Олеся. – Спасибо, что привел к нему.

– У тебя тоже здорово получилось! Я даже не смог сосчитать, сколько раз твои булавы в воздухе перевернулись.

– Это неважно. Главное – поймать их, – Олеся отвечала уже автоматически, прокручивая в уме заданные упражнения.

Ваня понял, что она больше не с ним, и поскучнел. Гимнастика… Неужели она всегда будет для нее на первом месте?

Словно подтверждая его опасения, возле своего дома девушка остановилась и виновато произнесла:

– Извини, мне пора! Надо успеть кое-что до прихода старших. Созвонимся, о’кей?

Ваня подождал мгновение – а вдруг произойдет чудо, и она все-таки вспомнит о том, кто помог ей сегодня, и подарит ему еще несколько минут – или… или даже поцелуй!

Но нет, она только помахала рукой и убежала, скрипнув калиткой.

Глядя ей вслед, он вдруг с дрожью представил – а вдруг и у него, как у деда тогда, ничего не выйдет? И через много-много лет он даже не вспомнит ее имени? И… и у них будут разные внуки?!

Мысль эта была так ужасна, что захотелось умереть. Или окликнуть ее и тут же, немедленно, предложить руку и сердце.

Но было поздно. Мелькнул свет за открывшейся дверью, и снова наступила темнота.

Олеся ушла.

Именно в этот момент, с сердитым отчаянием глядя ей вслед, он вдруг понял, о чем напишет следующую статью.

О деде. О юной спортсменке, которая взошла на пьедестал его сердца. О срезанных розах из санаторского сада. О героическом прошлом их прадеда и об одноруком тренере, который воспитал команду Олимпийских чемпионов.

К тренировкам в зале прибавились тренировки в саду у деда. Вместо утренней пробежки Олеся засветло взбегала на гору, чтобы успеть позаниматься до школы. Первые лучи солнца золотили облака, опускались с вершины скалы на верхушки деревьев, вспыхивали на булавах.

Олеся полюбила эти утренние тренировки, окрашенные в радостные розовые тона восхода, под аккомпанемент криков птиц и шума прибоя. А ранняя южная весна все настойчивее пробивалась к свету – зеленой травой, настырно лезущей изо всех щелей, лопнувшими почками, вспыхнувшими между камней огоньками первых цветов. Никогда еще Олеся так полно, всем своим существом, не ощущала пробуждение природы! Они с юной весной как будто росли вместе, шли рука об руку, делали одно дело – и у обеих с каждым днем получалось все лучше и лучше, и они радовались успехам, подбадривали и помогали друг другу. Ни одного дня не пропало у Олеси из-за дождя или непогоды, подружка-весна как будто хранила ее, помогая набираться мастерства.

Старожилы не помнили такой дружной, спорой весны, а деда Василия Демидовича так сильно радовали успехи новой ученицы, что он, чтобы не сглазить, боялся даже и думать о них. И уж тем более хвалить вслух. Поэтому Олеся была уверена, что у нее самый суровый на свете тренер, похвалу от которого не смог бы заслужить даже чемпион мира в жонглировании! И именно поэтому она изо всех сил старалась заслужить эту похвалу – ее всегда манили неприступные вершины.

И не знала она, что за упорство и целеустремленность дед про себя называет ее не иначе, как «стойкий оловянный солдатик».

К середине марта Олеся уже довольно уверенно справлялась с тремя цирковыми булавами, летящими с одним оборотом. Затем они с тренером решили вначале добавить еще одну булаву, а потом закрутить булавы еще на один оборот – так, чтобы получалось два. Над этим Олеся корпела целый месяц, а потом перешла к освоению пятой булавы.

Уже в середине весны тренер Надежда Андреевна начала замечать, что Олеся резко прибавила. Булавы, раньше непослушные, теперь словно липли к рукам, прилетали точно в назначенное место, ловились с легкостью профессионального жонглера. Знала бы она, что Олеся действительно учится у профессионала! В начале апреля, на прикидочных соревнованиях, Олеся в упражнении с булавами заняла первое место, набрав небывалое для новой композиции количество баллов – 15,150.

Однако новое занятие настолько усложнило жизнь, что времени катастрофически не хватало ни на что, кроме гимнастики – ни на школу, ни на уроки, ни на Ваню. Но как же хорошо, что он все-таки был! Маячил где-то на заднем плане, провожал и встречал ее после тренировок, иногда сидел в зале и что-то писал – домашку, как она думала, – которую исправно каждый вечер отдавал ей на списывание.

Он словно бы ждал от нее чего-то, а она так уставала, что не было сил, чтобы разобраться в этом.

Но что бы она делала этой весной без Вани?

В середине апреля у Олеси состоялся «выпускной». Она пять минут жонглировала в саду пятью булавами и ни разу не сбилась и не уронила ни одной. А потом исполнила под музыку из старинного кассетного дедова магнитофона целый номер – из жонглирования и танцев, – который они подготовили к этому дню.