Королева гимнастики, или Дорога к победе - Иванова Вера. Страница 4

– Надежда Андреевна, вы еще молоды, а я в гимнастике уже давно. И я вас уверяю – в шесть лет они все талантливые, одна лучше другой. А у этой девочки уже сейчас характер сложный и непредсказуемый. Представьте, что будет через несколько лет! Зачем вам брать на себя лишние проблемы?

– А мне кажется, что именно из таких фантазерок с непростым характером и вырастают настоящие чемпионки! – снова не согласилась Надежда Андреевна.

– Если только раньше не свернут на кривую дорожку, – скептически заметила хореограф.

– А вот это – наша с вами забота! Помочь девчонкам выбрать правильную дорогу, – твердо сказала тренер.

Притаившаяся за шкафом Олеся сидела ни жива ни мертва. Из разговора взрослых она поняла только одно – ее хотят выгнать с гимнастики! И это было так ужасно, что из глаз сами собой брызнули слезы.

Жалобные всхлипы донеслись до ушей взрослых.

– Что это? – недоуменно переглянулись они. А потом пошли и вытащили из-за шкафа Олесю.

– Час от часу не легче! Что ты тут делаешь? – опешила тренер.

– Я… Я… не выгоняйте меня! Пожалуйста! Я буду все-все-все делать, только разрешите мне остаться!

Капитолина Евграфовна налила в стакан воды, Олеся, стукаясь зубами о стекло, сделала несколько глотков.

– Вы же не выгоните меня? Не выгоните? – она с мольбой посмотрела на Надежду Андреевну.

Взрослые переглянулись, и тренер сказала:

– Ну хорошо. Я сама схожу к тебе домой. Родители сейчас дома?

Глаза Олеси округлились от ужаса:

– Не надо ко мне домой! Не ходите!

– Почему?

– Мне не разрешат! Если они узнают, мне не разрешат заниматься! – всем своим видом Олеся выражала отчаяние.

– Не бойся, девочка, все будет хорошо! – тренер крепко взяла ее за руку. – Пойдем.

Родители Олеси были дома, и начало разговора не сулило ничего хорошего.

– Какая еще гимнастика? – воскликнула ошеломленная мама. – О чем вы говорите?

– Художественная гимнастика. Я тренер из спортивной школы. Ваша Олеся уже полтора месяца у нас занимается, – сообщила Надежда Андреевна.

– Та-ак, – папа отложил газету и окликнул старших детей. – Ну-ка, объясните мне, о какой гимнастике идет речь.

– Да не знаем мы ничего! – братья и сестры посылали в сторону Олеси сердитые взгляды. Та стояла молча, опустив глаза. – Пусть она сама расскажет, если такая умная!

– Не ожидала, что выращу таких безответственных оболтусов, – мать в сердцах бросила на табуретку передник. – Мы с отцом целыми днями на работе надрываемся, а эти четверо за шестилетним ребенком уследить не могут!

Детей отправили по комнатам, а Олеся забралась на свой любимый чердак. В старом доме через щели между рассохшимися досками все было хорошо слышно, и она не пропустила ни слова из разговора взрослых.

– Спасибо, что пришли и обо всем рассказали, – сказала мама. – Но ни о какой гимнастике не может быть и речи. Осенью Олеся пойдет в школу и будет оставаться на продленный день. Так что, сами понимаете, водить ее будет некому. Да и ни к чему, чтобы что-то мешало ее учебе.

– Гимнастика не мешает, а помогает учебе, – возразила тренер. Голос ее звучал негромко, но в нем была стальная твердость, которая всегда так пугала и восхищала Олесю. – Наши девочки учатся только на четыре и пять.

– Да и зачем ей все это нужно? – спросил отец. – Тренировки, нагрузки, соревнования… Пусть у ребенка будет нормальное детство, не надо раньше времени лишать ее радости!

«Но моя самая большая радость – это гимнастика!» – хотела закричать Олеся. Но нет, надо сидеть тихо и помалкивать.

– Поймите, ваша девочка очень талантлива! Я уверена, что из нее вырастет настоящая чемпионка!

– И что? Что ей это даст? Вон, чемпионы бывшие, всю жизнь мыкаются, не знают, куда себя деть! Пусть занимается нормальным делом, получит хорошую нужную специальность, – мама как будто не слышала, что говорит тренер.

– Но из нее может получиться не просто чемпионка, а чемпионка высшего класса, элитная! А вдруг она когда-нибудь выиграет Олимпийские игры?

– И вы можете дать нам гарантию? – в голосе отца – насмешка и недоверие.

– Гарантий вам не даст никто и никогда. Но, если хотите, можете сами посмотреть. Вот диск! Это запись наших последних соревнований.

Через несколько мгновений до Олеси донеслась знакомая музыка – самая любимая, «Танец феи Драже» из балета Чайковского Щелкунчик. На душе вдруг стало весело и легко, а руки и ноги сами собой пустились повторять затверженные назубок движения. Заскрипели старые чердачные доски, внизу с потолка посыпалась пыль… Но маленькая спортсменка ничего не знала и не замечала, увлеченная упражнением. Так… Вначале – приветствие и сразу же – «мостик». Снова встать, теперь боковое равновесие [11]. Носочки тянуть, колено выпрямить! Потом – кувырок и – сесть на шпагат, руки в стороны. А теперь – «колечко», нога касается лба. Потом лечь, перекатиться на спину и встать в «березку». Из березки – «рыбка назад» [12], подняться и снова приветствие. И улыбаться, все время улыбаться! А это так трудно – доски пола жесткие, корявые…

Вот и все! Жалко, что музыка такая короткая и упражнение так быстро закончилось. Но все равно, если бы она была сейчас в зале, то попробовала бы «рыбку вперед», которую выучила совсем недавно, и прыжок, когда надо было согнуть ногу и повернуться вокруг себя.

Увлекшись, Олеся и не заметила, что внизу стало тихо. Она услышала лишь, когда все снова загомонили. Громче всех раздавались голоса старших братьев и сестер, которым тоже разрешили посмотреть диск.

– Круто! – дружно одобрили они. – Особенно когда она на шпагат садится.

– И она все это умеет? И «мостик», и «колечко», и все остальное? – недоверчиво спросила Маргарита, самая старшая сестра.

– Ну вы же сами видите. На этих соревнованиях Олеся заняла первое место!

– Ладно, хорошо, мы дадим разрешение. И справку принесем, к школе всех врачей проходили. Пусть пока занимается. Но если это будет мешать учебе, тогда с гимнастикой придется распрощаться, – таково было окончательное решение родителей.

А напоследок, провожая тренера, отец попросил:

– А можно переписать этот диск?

– Возьмите себе. В подарок. В честь нашего знакомства.

Конечно же, после ухода тренера маленькой «художнице» хорошенько влетело за проделки и вранье. Но зато потом наступил час настоящего триумфа – родные попросили показать все, что она умеет, и Олеся внизу, на большом ковре в гостиной, повторила упражнение, за которое получила третий разряд. А потом разошлась, схватила обруч и попыталась показать еще одну композицию – которую разучивала на тренировках. Но при первом же взмахе обруч ударил по любимой маминой люстре, и красивый красный плафон разбился и упал на пол…

Это было так неожиданно, что Олеся расплакалась. Закрыв лицо, она стояла среди осколков, и ее худенькие плечи вздрагивали.

Родные окружили ее, утешая.

– А ну-ка отставить рев! Молодец ты у меня, доча! – отец ласково обнял ее, похлопал по спине.

– Посуда бьется – жди удач! – проговорила мама, убирая осколки. Но Олеся только отчаяннее замотала головой: люстра – не посуда!

– А хочешь, мы тебе шарлотку испечем? – спросили сестры.

– Нет, – всхлипнула Олеся. – Мне нельзя. Тренер не разрешает сладкое. Чтобы не потолстеть.

– А что же ты тогда хочешь? – родные смотрели на маленького «стоика» с удивлением и уважением.

– А можно мне на вашей шведской стенке заниматься? – сквозь слезы Олеся с надеждой посмотрела на братьев – стенка была у них в комнате.

– Можно, – разрешили те. – Сколько угодно! Заходи и лазай. А летом мы во дворе турник поставим. И еще брусья.

И брусья? Слезы на щеках вмиг высохли. Это даже больше того, о чем можно мечтать!