Королева гимнастики, или Дорога к победе - Иванова Вера. Страница 46

Потом пошли танцевать – Соня с Данилой показали класс в «ча-ча-ча», публика аплодировала, требовала еще. Пара продемонстрировала еще несколько танцев, загораясь все больше и демонстрируя настоящий класс.

– Если бы латина была олимпийским видом, вы бы собрали все призы! – вместе с остальными Олеся с восхищением хлопала незапланированному выступлению.

А потом Ваня вытащил из кармана две шоколадные золотые медальки на разноцветных лентах, торжественно вручил «чемпионкам».

Поддержка друзей сделала свое дело – попрощавшись с Данилой, Соня поднималась в номер, настолько успокоившись, что даже смогла посмотреть на ситуацию с тапочкой с юмором. «Забавно, – думала она с улыбкой. – Блестящий у меня дебют, нечего сказать! И место отличное – тринадцатое. Зато и запоминающееся. Наверняка завтра в газетах будут заголовки: «Золушка потеряла на балу тапочку!»

В лифте она столкнулась с двумя девушками в форме волонтеров. Увидев ее, они зашушукались – на английском, но Соня все равно уловила несколько пренебрежительных слов в свой адрес.

Хорошее настроение увяло, как цветок под градом. Соня подумала вдруг о других возможных заголовках завтрашних газет: «Несбывшиеся надежды», «Первый блин», «Девушка под номером тринадцать», и ей снова стало не по себе.

Около десяти в комнату заглянула Инга Павловна.

– Не спишь?

– Нет, – Соня сидела в кресле и в рассеянном свете торшера пыталась читать книгу.

– Вот, тапочки тебе принесла. Новые! – сказала тренер.

Соня примерила обновку, попробовала каждую из тапочек на разрыв.

– Прочно! Эти не подведут. Хотя теперь без разницы – все равно в финал мне не попасть. Опозорилась, подставила команду. Хорошо хоть Злата и девчонки в групповых нормально выступили! – в дрожащем голосе Сони звучали слезы и такая обреченность, что у Инги Павловны сжалось сердце.

– Девочка моя, – обратилась она к Соне. Ей хотелось сказать «Ну что ты себя списываешь раньше времени? Вся борьба еще впереди. Вы со Златой лучше всех, неужели ты не видишь?»

Но вместо этого она произнесла – бесшабашно и легкомысленно:

– Ну и не попадешь, ну и что? Зачем же так убиваться, истязать себя? Семь бед – один ответ! И жизнь на этом не кончается. Лови! – воскликнула она и неожиданно бросила Соне маленький ярко-оранжевый мячик. В спецгруппе это была давняя игра на развитие реакции – и Соня точным безошибочным движением поймала мячик – и тут же с вызовом перебросила его обратно тренеру – и та тоже ловко поймала и ответила довольной улыбкой и ласковыми словами:

– А теперь – спокойной ночи и сладких снов!

Но засыпала Соня все равно с трудом – ворочалась, вздыхала, несколько раз вставала и пила ледяную воду из бутылки, которую доставала из холодильника. Мешали и посторонние звуки: где-то большая компания спортсменов, наверное, регбисты или стрелки, слишком шумно отмечала окончание соревнований. Счастливые! Их выход в самом начале Олимпиады, теперь они отстрелялись – в прямом и переносном смысле – и можно расслабиться, спокойно ходить на соревнования, болеть за своих. А у «художниц» все еще только начинается…

Потом звуки постепенно начали затихать – Олимпийская деревня погружалась в сон. Смолкли голоса, перестали хлопать двери, затихла музыка. Постепенно умолк и шум за окном – и только огни фонарей, луна и звезды, чьи лучи пробивались сквозь щели жалюзи, освещали темную комнату.

Соня наконец-то уснула.

Разбудил ее какой-то странный звук. Что-то за окном – но не дождь и не шум редких ночных машин – от этих привычных звуков она бы не проснулась. Это было что-то другое, странное… Едва она подумала об этом, как звук повторился. Тук-тук-тук… Тук-тук-тук…

Кто-то стучал в окно. Как будто дятел, но откуда тут, в Олимпийской деревне, дятел среди ночи?! И зачем ему стучать в стекло?!

Померещилось… Совсем нервы расшатались! Соня сердито накрылась с головой одеялом, закрыла глаза.

Тук-тук-тук… Тук-тук-тук… Звук был настойчивым и повторялся снова и снова.

Стало страшно.

Соня поежилась и пожалела, что живет в комнате одна.

Тук-тук-тук… Да что же это такое, в конце концов!

Откинув одеяло, она спрыгнула на холодный пол, но тут вдруг вспомнила старинную примету – если услышишь стук в окно, ни за что не подходи к нему и не открывай!

Соня резко задернула жалюзи, вернулась в кровать. В голову лезли неприятные мысли о привидениях, духах и барабашках. Ну еще бы! Куда же им еще стучаться-то, как не к девушке под номером тринадцать!

Когда снова раздалось «тук-тук-тук», она вскрикнула от испуга. Схватила айфон, чтобы написать Даниле, потом посмотрела на часы – три пятнадцать. Пусть спит…

Тук-тук-тук… Соня схватила айпад, открыла фильмотеку, поставила «Чародеев». В наушниках заиграл мягкий звук, на экране замелькали знакомые образы, и страхи быстро улеглись. Соня посмотрела почти весь фильм и заснула только в самом конце, уже на финальных титрах.

Так и застала ее с утра Олеся – с наушниками в ушах и айпадом на коленях. Каждое утро девушки вместе совершали пробежку и утреннюю тренировку по ОФП – это вошло в привычку еще со времен спецгруппы. Однако на этот раз Соня не появилась на стадионе в положенное время, и обеспокоенная Олеся поднялась к ней в номер.

– Что с тобой? Все в порядке? – она потрясла сонную подругу за плечо.

– А? Что? Это ты? Который час? – забормотала спросонья Соня, потом, взглянув на часы, вскочила и опрометью бросилась в душ. Через десять минут она выбежала и, наспех вытирая мокрые волосы, сообщила:

– Это все дятел.

– Кто? – опешила Олеся.

– Дятел. Глупая ночная птица. Кто-то всю ночь стучался ко мне в окно… И еще я со вчерашнего дня никак не могу найти своего Бэмби!

Она заметалась по комнате, собираясь, потом снова исчезла в душе, а Олеся, пожав плечами, подошла к окну, вышла на балкон.

Занималось утро. Розовые облака плыли по небу на восток, навстречу пронизывающим лучам поднимающегося солнца. Наступающее тепло боролось с ночной свежестью, легкий ветерок теребил листву, играл с ветками, трепал волосы. Олеся окинула взглядом открывшийся перед ней великолепный вид сбегающего к морю города. Хорошо! Вот бы искупаться в этом море, сравнить с родным, Черным. (Олеся всегда делала это, если оказывалась в приморских городах.)

Потом она вынула из кармана вчерашнюю злосчастную тапочку Сони. Накануне вечером она внимательно осмотрела ее – и обнаружила странную вещь. Нитки на заднем шве действительно порвались, но не сами собой, а потому, что были кем-то надрезаны… Олеся крутила тапочку в руках и думала, рассказать ли об этом Соне или нет.

Неожиданно взгляд ее упал на странный предмет, валяющийся на балконе. Олеся наклонилась и подняла маленькую игрушку – Сониного Бэмби. Олененок был привязан к нитке, а из туловища торчала большая булавка… Похолодев, Олеся осмотрелась и увидела прикрепленную к окну присоску – и неожиданно узнала старинное детское приспособление, «пугач» для вредных слабонервных старушек, которым часто развлекались в детстве и отрочестве ее братья. Только вместо олененка они насаживали на нитку маленькое яблоко или картофелину. Нехитрый механизм прилаживался к окну, и при порывах ветра яблоко стучало по стеклу. Тот, кто задумал эту пакость, очевидно, хотел, чтобы Соня нашла олененка с булавкой… Тонко задумано. Соня на редкость впечатлительная и суеверная! А олененок – ее талисман с давних лет.

Но какой бы извращенный ум ни придумал все это, он просчитался. Олеся сердито выдернула булавку, оторвала от стекла присоску. И то и другое осторожно убрала в карман…

Потом девушка отметила вдруг еще одну странную вещь – балкон. Она смогла свободно выйти на него! А ведь у нее в комнате балконная дверь была заблокирована, и даже окно только откидывалось сверху. И эта тапочка… Если сложить одно с другим, получается слишком серьезно! Кто-то целенаправленно пытается вывести Соню из игры!