Девочка Лида - Чарская Лидия Алексеевна. Страница 3

Через минуту ветхое, на "рыбьем меху" как говорится, пальтишко Саши висело в великолепном княжеском вестибюле, а сама Саша стремительно взбежала по отлогим ступеням на площадку лестницы, откуда навстречу ей сияли загадочные глаза Сфинкса.

IV

- А я думала, что вас нет дома.

- Но почему же? Ведь я сама назначила вам этот час.

- Но... но... этот важный швейцар сказал, что вы уехали на танцкласс к какой-то графине. Он сказал: "Княжна уе..."

- Ха-ха, с каких это пор вы произвели меня в княжны?

И Нина рассмеялась милым тихим смехом.

Потом, взглянув в растерянное и смущенное лицо Саши, расхохоталась снова.

- Ага, понимаю, - догадавшись, проговорила она, - вы считали, что ее сиятельство княжна и я - это... это одно и то же...

- Да! - чистосердечно призналась Саша. - Я думала, что князь N - ваш дядя или дедушка и поэтому прислуга называет вас, княжною.

- Нет, нет, милая Роговцева. Уверяю вас, вы ошиблись! Однако пойдем ко мне, здесь болтать совсем неудобно. Идем.

Она взяла Сашу под руку и повела через анфиладу комнат, обставленных с такой роскошью и вкусом, что у бедной дочери слесаря глаза разбежались при виде всей этой пышной обстановки. Зеркала во всю стену, тяжелые бархатные драпри[1], картины в золоченых рамах, роскошная мебель, мягкие как пух ковры, гобелены, статуэтки, всевозможные затейливые столики, бра на стенах, хрустальные люстры и масса дорогих безделушек - все это поражало на каждом шагу скромную гостью.За двумя-тремя гостиными следовала длинная зала, сверкающая белизною, мраморными колоннами, венецианскими зеркалами, козетками и стульями вдоль стен, с двумя роялями по углам.

Потом столовая в русском вкусе с огромным буфетом в виде крестьянской избы, с вышитыми полотенцами, развешанными по стенам, с резным столом, стульями, табуретами, похожими на красивые игрушки. Рядом с этой комнатой находилась японская гостиная, вся в ширмочках, изящных пуфах, диванчиках и веерах, а за нею начинался длинный коридор с многочисленными дверями по обе стороны.

- Здесь комната княжны Киры, здесь наша классная, а здесь мой уголок, - предупредительно пояснила Нина своей гостье.

Саша Роговцева поторопилась закрыть глаза. Ей хотелось открыть их тогда, когда она будет уже там, в этой комнате, убранной, вероятно, с той же сказочной роскошью, как вся княжеская квартира, той самой комнате, куда мечтала попасть, каждая из ее подруг гимназисток.

И что же?

Она увидела очень светлую, очень просторную спальню в два окна, со скромной узенькой постелью в одном углу, с книжным шкафом в другом. Везде простая мебель с кожаной обивкой, круглый умывальник безукоризненной чистоты и письменный стол у окошка с тюлевыми занавесками и синей шторой.

- Вот и мой уголок... Нравится вам? Не правда ли, здесь очень уютно? Присаживайтесь сюда к столу и будьте как дома! - самым радушным образом с любезной улыбкой обратилась Нина к своей гостье... Но, взглянув на лицо и увидя широко раскрытый рот и изумленно вытаращенные глаза Саши, она не могла снова не рассмеяться.

- Что вы? Что вас так удивляет, а? - допытывалась она.

Но Саша долго не могла ничего ответить, пока не пришла в себя от изумления. Наконец она собралась с духом и произнесла, смущенно краснея под чуть-чуть насмешливым взглядом Нины:

- Знаете... вы... вы... ах, пожалуйста, простите меня... но, но у нас говорили про вас такое... такое... Ну, словом, что вы живете как сказочная принцесса в заколдованном замке... Что вас окружает такая роскошь и что вы купаетесь в ней... И про вашу комнату у нас целые легенды ходят... Говорят, что убранство ее...

- Замок фей? Не правда ли? Да? - с тем же безобидным смехом подхватила Сфинкс.

- Ну да, - согласилась Роговцева все так же смущенно.

- И мне завидуют все? Не правда ли? Да? - Зеленовато-серые глаза Сфинкса сощурились и точно потемнели. - Наверное, говорят: богачка-аристократка, на собственных лошадях ездит, учителя к ней репетировать уроки ходят, англичанка в доме живет. Ведь так, да?

- Да! - призналась Саша, совсем уничтоженная сметливостью подруги.

- Ну так знайте же, Роговцева, что ничего этого нет и в помине. Я окружена роскошью - это правда, но я вовсе не купаюсь в ней. Мой опекун князь N взял меня в этот дом три года тому назад, когда умер мой отец (мать я потеряла давно, в раннем детстве). Приехала я сюда совсем глупенькой провинциалкой и, разумеется, прежде всего испугалась всей этой роскоши, всех этих прекрасных, на ваш, и неуютно-огромных, на мой взгляд, комнат, где, казалось, жутко было даже громко говорить.

Княжна Кира - моего возраста и учится дома. Она несколько капризна и раздражительна, как всякий избалованный с детства ребенок. Меня же девочка эта полюбила, как сестру родную, с первой встречи и требовала, чтобы я присутствовала на ее уроках. Было решено, что я поступлю в гимназию, так как суммы, оставленной мне покойным отцом, было слишком мало для того, чтобы впоследствии я могла бы жить без собственного заработка. Приходилось думать о будущем: готовиться в учительницы, педагогички или в гувернантки. А без гимназического аттестата этого достичь нельзя. Присутствуя на Кириных уроках языков, я научилась болтать по-французски, немецки и английски. К тому же мисс Финч, англичанка Киры, провожая каждое утро Киру в рисовальную школу, где она и другие великосветские девицы занимаются живописью, берет и меня с собою, чтобы отвезти в гимназию, и не отказывается по дороге побеседовать со мною, а это дает такую прекрасную практику языка.

Живу я в такой скромной комнате, несмотря на горячие протесты моего опекуна и его дочери, так как не хочу окружать себя тою роскошью, которой впоследствии буду лишена и к которой очень быстро, к сожалению, привыкает каждая молоденькая особа. Единственную роскошь, которую я себе позволяю, - это мои изящные платья и обувь, но и то только ради княжны Киры... Не хочется смущать девочку перед ее гостями, светскими подругами, чересчур уж скромным нарядом, не подходящим к тону этого дома. Видите теперь, Роговцева, как вы все жестоко ошибались на мой счет. И ошибались тем более, не зная, что в самом недалеком будущем я, должно быть, скорее, чем кто-либо из нашего класса, познакомлюсь со скромной долей труженицы...

- Но почему же? Ведь в доме князя вас так любят?..

- Да, но я им всем чужая и не могу жить на чужой счет. Денег же, оставленных папой, едва хватит на мое образование, на жизнь в доме опекуна, на мой стол, костюмы... словом, на мои расходы, а затем я должна буду искать себе место гувернантки или давать уроки... Чтобы не пользоваться даром услугами князя и княжны. Понимаете меня, Роговцева? Ну а теперь давайте-ка возьмемся за наши немецкие уроки, и так пропустили больше четверти часа с нашей болтовней. И, говоря это, Нина взяла книжку, положила ее перед собою и стала громким, внятным голосом читать немецкий урок.

Н.Вагнер

Чухлашка

I

Случилось это в очень тяжелый год. Была холера. В нашем городе все ее боялись: город был большой, и грязи в нем было много, даже слишком.

И вот среди этой грязи в один пасмурный холодный день, на самой грязной, топкой улице появилась девочка лет восьми - десяти. Откуда она явилась? Никто этого не знал, да и узнать не мог, как она очутилась на дощатом поломанном тротуаре подле длиннейшего забора.

Девочка была оборванная, растрепанная, грязная; но сквозь грязь и отрепья можно было разглядеть бледное личико с пухлыми губками и застывшей недоумевающей улыбкой. Но всего необычнее были у девочки глаза - большие, ясные, голубые. И смотрела она этими глазами на всех прямо, не жмурясь и не опуская их. На голове - рваный платочек, из-под платка выбивались длинные, шелковистые космы русых волос, да такие густые, что можно подумать, будто под платком у нее надета шапка.