Том 48. Тринадцатая - Чарская Лидия Алексеевна. Страница 20
Все последующее затем происходит как во сне: бегут к ручью за водой, приносят ее в Славиной шляпе, мочат в ней свои косынки и кладут их на головы потерявших сознание Веры и Кати…
Если бы не Кодя, вытащившая их в последнюю минуту, рискуя собственной жизнью, их уже не было бы в живых.
Это узнали все. В числе первых — дядя Жорж и кучер Михайло, приехавшие в коляске за детьми на малиновую поляну.
Они чуть не загнали лошадей, торопясь за оставленными в лесу детьми.
Пришедших в себя Веру и Катю уложили в коляску.
К счастью, девочки отделались обмороком и чувствовали себя сейчас вполне здоровыми.
Кодя, красная, как пион, выслушивает похвалы ее храбрости и самоотверженности и отчаянно теребит по привычке свой удивительный вихор.
— Кодя — настоящая героиня. Если бы не ее мужество и присутствие духа, то, наверное… — начинает дядя Жорж и не доканчивает, не будучи в состоянии побороть своего волнения, только крепко сжимает Кодину руку.
А там, в "Лесном убежище", новые похвалы, поцелуи и объятья ожидают Кодю. Потрясенная происшедшим, Валерия Сергеевна держит в объятьях девочку. Няня мечется, охает и причитает, закидывая вопросами детей. Доктор Анна Васильевна, Марья Андреевна, дети и прислуга смотрят на Кодю, как на восьмое чудо света.
После благодарственного молебна, отслуженного в крошечной церкви «Убежища» приглашенным из города батюшкой, Валерия Сергеевна сняла с себя медальон и надела его на шею смущенной Коде.
— Это тебе за спасение твоих подруг! — говорит она торжественно и целует девочку.
Кодя переходит из объятий в объятия и недоумевает, что она сделала особенного, почему ее надо так благодарить? "Ведь каждый на ее месте, — размышляет Кодя, — должен бы поступить так же!"
В тот же вечер, когда она собиралась уснуть, к ее постели подошла Вера.
— Кодя… милая… храбрая… Прости меня… — говорит Вера, прижимаясь щекой к щеке Коди. — Ах, Кодя… если бы не ты… не ты… Как мне отблагодарить тебя? — и совсем уж смущенно добавляет: — Я никогда-никогда не буду больше такой злючкой, Кодя… Подумать страшно, что стало бы со всеми нами, если бы не ты!
Вера скоро оправилась от своего испуга. У Катиши дело вышло несколько посложнее.
Дней пять Катишу била сильная лихорадка, а по ночам во сне она то и дело вскрикивала на всю комнату:
— Молния! Гроза! Спасите!
Это навело Кодю на мысль вылечить Катишу от страха, и она стала ждать только подходящего случая.
Суббота. Канун праздника.
"Лесные девочки" только что пришли из домашней церкви «Убежища», где стояли всенощную.
Наскоро закусив бутербродами с вечерним молоком, они поднялись наверх, в спальню, и улеглись по своим постелям, мечтая о тех удовольствиях, которые ожидали их каждый праздник в виде пикников и дальних поездок в лес.
Марья Андреевна, уставшая за день, раньше обыкновенного потушила лампу, и большая спальня погрузилась в темноту.
Тишина воцарилась в комнате. Только кто-то из "лесных девочек" делился впечатлениями, чуть слышно перешептываясь с соседкой по кровати, да, кряхтя и охая, няня растирала свои больные ноги.
И вот неожиданно под кроваткой Катиши-трусиши раздается громкое, слышное на всю спальню кваканье:
"Ква-ква-ква!"
Нужно сказать, что больше всего в мире, больше грозы и коров, больше темноты и свиньи Машки, больше Полкана и червяков Катя боится лягушек.
Лягушка для Катиши всего страшнее в мире. Из-за лягушек Катя никогда не решается выйти погулять после дождя, зная, что лягушки любят сырость. Она никогда не купается в лесном озере с другими девочками, потому что там водится пропасть лягушек и жаб.
И точно назло Катише, в спальню "лесных девочек" сегодня забралась лягушка!
Зубы Катиши начинают щелкать от страха. Она поднимается и пронзительно визжит на весь дортуар:
— Лягушка! Ай! Лягушка! Лягушка!
"Ква-ква-ква!" — невозмутимо отвечает непрошеная гостья из-под кровати.
— Что такое? Что случилось? — спрашивают сонные, встревоженные девочки.
— Лягушка! — вскрикивает еще раз Катиша и зарывается в подушку головой.
"Ква-ква-ква!" — снова доносится из-под кровати.
— Что ты, матушка, государынька моя?! Очнись, родная! Как может попасть лягушка в спальню, на второй этаж! — искренно возмущается няня.
"Ква-ква-ква!" — прерывает ее громкое кваканье.
— Ах, батюшки! И впрямь лягушка!
Катя продолжает кричать.
Девочки вскакивают со своих постелей и сбегаются к ней на помощь.
Особенно Оля. Она всегда очень волнуется за сестру.
Но и сама Оля, и другие девочки боятся лягушек не меньше Кати.
Они нерешительно топчутся на месте и робко переглядываются между собой.
В спальне чьей-то предупредительной рукой уже зажжена второпях лампа.
— Ай-ай-ай! Возьмите ее, иначе она прыгнет ко мне на постель! — умоляет Катиша подруг.
"Ква-ква-ква!" — неистовствует лягушка под кроватью, как будто намереваясь на самом деле подтвердить опасения Катиши и прыгнуть на постель.
— Поймайте ее! Поймайте! — кричат дети.
Как бы не так! Поймать лягушку — это, по мнению девочек, все равно, что прыгнуть в пасть бенгальского тигра!
Вдруг Софочка вспоминает, к общему удовольствию:
— Надо пойти разбудить Кодю! Если кто-либо и сможет взять лягушку в руки, так это только она!
— Правда! Правда! Софочка говорит правду! — соглашаются дети.
— Совершенно верно! — неожиданно слышится знакомый голос из-под Катиной кровати. — И в доказательство скажу вам всем — я уже поймала лягушку, она здесь, у меня в кулаке!
Вихрастая голова Коди высовывается из-под кровати.
— Ах! — вскрикивают девочки в один голос. — Лягушка у нее в руках! Лягушка!
— Что же тут удивительного? Я поймала ее пока вы тут дрожали от страха, — снова говорит Кодя, смеясь, и, присев, к немалому ужасу Кати, на край ее постели, продолжает решительным тоном:
— Я посажу ее тебе сейчас на плечи, Катиша-трусиша, если ты не возьмешь ее в руки тотчас же в присутствии нас всех! Ты должна убедиться, что лягушка вовсе не так страшна… Попробуй… И ты навсегда отучишься от своей глупой боязни! Ты слышишь меня, Катя?
Увы! Катиша слышит прекрасно и, сидя с вытаращенными от страха глазами на своей постели, лепечет заплетающимся языком:
— Кодя, милочка, дорогаечка, золотаечка! Кодя, уйди с твоей гадкой лягушкой! Уйди, пожалуйста, подальше от меня!
— Коденька, государынька моя! — вторит ей и няня, не решающаяся прибегнуть к более крутым мерам, так как сама боится всяких жаб, лягушек и мышей. — Государынька моя, уважь Катенькину просьбу…
Но Кодя неумолима.
Без малейшего колебания, обычным важным тоном Соколиного Глаза она сказала:
— Не мешайте мне отучить девочку от трусости и дать ей возможность принять прозвище храбреца! Она или возьмет лягушку и подержит ее в продолжение минуты на своей ладони, или сейчас я посажу ее на шею этой трусихи! Даю минуту на размышление. Итак, я начинаю отсчитывать: раз… два… три…
Голос Коди полон решимости, лицо сурово.
Что она не шутит — увы! — в этом сомневаться нельзя. Катиша видит отлично это суровое лицо и слышит этот решительный голос…
Все это заставляет Катишу выбрать менее жуткое из двух. Она зажмуривает глаза, раскрывает для чего-то рот во всю его величину и так, не глядя, протягивает руку Коде.
— Только скорее! Только скорее! — со слезами молит она.
Что-то холодное, твердое, страшное переходит из рук Коди в руку Катиши.
Катиша с отчаянием сжимает кулак и кричит при этом на весь дом, на все «Убежище», на всю лесную усадьбу:
— Спасите! Помогите! Я ее держу! Она у меня в руках! Спасите меня, спасите!
— Довольно, — решает Кодя и с силой вырывает у Катиши злополучную лягушку из рук.