Все лучшие повести о больших приключениях - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 67

— Какой еще сын? — удивился полковник. — Дельфиненок?

— Нет. Мальчик. Мы с русскими дельфинами спасли его в море.

— Что у вас общего с русскими дельфинами? — разгорячился Еллоу. — Это же наши потенциальные враги.

— Ничего, кроме ребенка, сэр, — успокоил его Генри. — А ребенок без нас скучает.

— Откуда вы знаете? — спросил Еллоу.

— Вольные дельфины сказали, — ответил Тристан.

— В общем, так, — подытожил Генри. — Если не дадите отпуск, мы объявим забастовку.

— Хорошо, — согласился Еллоу. — Я отпущу вас, но только вместе. Ты, Тристан, в отпуске назначаешься главным.

После этого полковник нажал селектор:

— Машину полковника Еллоу к подъезду! — Сев в автомобиль, он скомандовал шоферу: — К начальнику разведки флота, как можно скорее.

Через некоторое время он уже находился в строгом военном кабинете, обитом бархатом цвета хаки с красными креслами. Голос большого разведывательного босса безжалостно гремел:

— Вы сошли с ума, Еллоу! Отпустить двух лучших дельфинов в самое логово противника!

— Шеф, у меня есть план! — слабо оправдывался Еллоу. — Мы прикрепим им на шею фотоаппараты. Они будут включаться на любой радиосигнал. И когда они вернутся, мы будем все знать про секретную базу русских.

Владелец бархатного кабинета думал одну миллионную долю секунды.

— Это меняет дело, — сказал он. — А они сумеют вернуться?

— Я в этом стопроцентно убежден. Это же лучшие дельфины. И они преданы Америке, как ездовые лайки.

— Тогда с богом. А как они будут добираться?

— Пусть добираются пешком. Это будет эксперимент на выживание.

— А оборудование, там, мины, ракеты, вы им дадите с собою в отпуск?

— Нет, босс.

— Не представляю себе, как же без этого отдыхать.

— Если оно им понадобится, у нас там есть небольшой тайник. Возле Севастополя. Наши дельфины еще после первой командировки оставили.

— Тогда с богом. Пусть отдыхают себе две положенные недели.

Два дельфина, Генри и Тристан, солдатским шагом пересекали океан уже который день. Они шли, и шли, и шли. С волны на волну, от острова к острову. От одной рыбьей тучи до другой.

Молча и упрямо, как две остроголовые торпеды, они, как машины, преодолевали океанские просторы.

Шли, шли, шли, шли, шли.

При подходе к Крымскому полуострову они увидели странную картину. Море пересекала высоченная сеть. Верхняя часть ее держалась на полусотне больших воздушных шаров, а нижнюю утаскивали в глубь какие-то тяжелые грузы. На шарах была надпись: «Цирк Марка Алмазного. Гастроли по всем странам, включая ШСА». Каждая буква, размером в метр, была написана на отдельном шаре.

— Что это? — спросил Генри.

— Сеть для ловли дельфинов! — ответил более догадливый на этот раз Тристан. (Он уже встречался с людьми Марка Алмазного.) — Их загоняют в этот огромный сачок и вылавливают.

— И для чего? И зачем?

— Отдают в цирк. Или ученым на опыты.

— Это можно перепрыгнуть?

— Попробуй.

Генри разогнался, торпедой вылетел на несколько метров, но едва достиг верхнего края сети. Он зацепился за край клювом, и сеть провисла.

Тогда разогнался Тристан и пробил клювом ближайший воздушный шар, который был приспущен на уже доступную ему высоту. Шар был размером с метеорологический зонд и разлетелся со страшным треском. Сеть опустилась ниже. Второй шар уже пробил Генри. Так, двигаясь от шара к шару, наши дельфины быстренько притопили всю сеть. Она едва-едва держалась на плаву на двух последних непробитых шариках.

У входа в бухту их встретил вооруженный до зубов дельфин Сидоров.

— Привет, — важно сказал он. — Здравствуйте оба. Вы чего явились?

— Привет, бульдозер, — ответили они. — В гости.

— У нас родительский день, — объяснил Генри.

— Вы без оружия?

— Конечно.

— А это что? — спросил Сидоров про металлические обручи для фотоаппаратов.

— Прочти.

Сидоров с трудом прочитал по-английски:

— «Собственность ШСА». Что это значит?

— Это чтобы нас не украли! — объяснил Генри.

— Проходите. Только не заплывайте на середину бухты.

— Почему?

— Она просматривается Моржовым.

В это время в кабинет Моржова вошел матрос-секретарь и принес телеграмму: «По сведениям нашего агента № 245-14 из Алабамы, на вашу базу отправлено два секретных агента — скорее всего дельфина. Приметы: один большой, другой маленький. Предотвратить возможность контактов между ними и персоналом базы. Принять меры к задержанию».

Получив телеграмму, Моржов потянулся к селектору и объявил приказ по базе:

— Никому из дельфинов за пределы дельфинария не выходить. На входе в бухту охрану из дельфинов поменять на охрану из матросов. Объявляется военная тревога.

«Если запрещается выходить, — решила про себя Павлова, — значит, надо будет это обязательно сделать».

Скоро появился и смененный дельфин Сидоров.

— В чем дело? — спросила Павлова. — Чего это наш полковник переполошился?

— Твои американские дружки явились.

— Где они?

— Под Черной скалой. Около домика дяди Яши.

Павлова бросилась к той самой дыре, которую она прокусила ломокусательным приспособлением, когда забирали Микко. И через минуту она уже находилась в объятиях Тристана.

— Тристан, милый, я так по тебе соскучилась! Ой, и Генри здесь.

— Слушай, Павлова, — сказал «и Генри», — покажи мальчишку-то.

— Сейчас, — согласилась Павлова. Она подплыла к педали «Вызов служащего» и нажала ее. Из домика вышел заспанный дядя Яша. — Дядя Яша, позовите Микко.

— Он спит.

— Придется подождать, — сказала Павлова. — Дядя Яша, это мои друзья. Они поживут здесь несколько дней у Черной скалы. Ты их не выдавай, ладно?

— Кого это дядя Яша выдавал, — сказал старый рыбак. — Пусть живут, жалко, что ли.

В это время Моржов и команда посыпали сонным порошком акваторию Севастопольской бухты. Ветер выносил порошок в город, и на наших глазах Севастополь, как в сказке, засыпал. Засыпали прохожие, засыпала милиция, засыпали автобусы и пассажиры в них. Засыпали жулики, которым самое время было бы не спать, а лазить по чужим квартирам.

И не приходило Моржову в его огромную башку, что те, кого он ищет, давным-давно у него под носом — в дельфинарии.

Сергей Сергеевич Стукач давно уже решил про себя, что он пойдет другим путем. Путем оперативной, другими словами, осведомительской работы.

«Два-три доброжелателя среди дельфинов и один среди морских котиков — и я буду знать все не только про наш дельфинарий, но и практически про весь океан. Вся морская разведка будет мне завидовать», — мечтал Сергей Сергеевич Стукач.

Он вызывал к себе в кабинет по дельфинопроводу одного за другим дельфинов и вел с ними беседу. Перед ним для большего доверия стоял графинчик с рыбьим жиром.

Бульдозер Сидоров никак не мог взять в толк, что от него хотят.

— Так что я должен делать?

— Сообщать.

— Что сообщать?

— Все сообщать. Где что произошло? Кто откуда приплыл и зачем? Какие волнения, среди кого?

— Так это ж по радио передают. Из Ирана приплыл танкер. Волнение на море до десяти баллов. Ветер умеренный.

— Что по радио передают, я и без тебя знаю, — злился Сергей Сергеевич. — Ты давай выведывай мне все у товарищей.

— Зачем выведывать? Они и так мне все говорят.

— Вот и хорошо. А ты говори мне. Передавай мне всякие секретные данные, которых никто не знает.

— Если их никто не знает, откуда же я их узнаю?

— Ты их выведывай.

— У кого?

— У своих приятелей-дельфинов.

— Они-то откуда знают?

— Ну мало ли откуда. Может, рыбы им рассказали.

— Какие рыбы! Селедки, что ли? — проскрипел дельфин Сидоров.