Правила обольщения - Хантер Мэдлин. Страница 28

Девушка открыла второй сундук с совершенно другим намерением. На протяжении нескольких недель она чувствовала себя в этом доме одинокой. Она лелеяла память о Бене, дотрагивалась до его одежды, и это согревало душу.

Во втором сундуке хранились личные вещи Бена. Алексия узнала часы и цепочку с брелоками. Здесь же лежали стопки писем, щетки для волос, несколько книг.

Алексия подняла несколько писем, чтобы взглянуть, что лежит под ними. Неожиданно лента, которой они были связаны, ослабла. Письма веером посыпались вниз, скрыв под собой содержимое сундука. Алексия улыбнулась, узнав на нескольких письмах собственный почерк. Она посылала эти письма в Грецию.

Из сундука повеяло ароматом. Более сладким, нежели тот, что исходил от одежды Бена. Алексия принялась собирать рассыпавшиеся письма и вдруг поняла, что аромат источают лишь некоторые из них. Она заметила несколько листков одинакового размера с одинаковым женским почерком. Почерк был незнакомый.

Алексия взяла одно письмо, пропитанное ароматом розовой воды, и замерла, охваченная ужасом.

Она долго сидела, не в силах шевельнуться. И наконец решилась прочесть письмо.

«Бенджамин, любовь моя…»

Глава 9

– Леди Уоллингфорд нет дома, сэр, – сказал лакей. Вполне в духе Генриетты: сначала послать письмо с приглашением приехать, а потом укатить куда-нибудь.

– У них примерка, – доверительно сообщил слуга.

– В таком случае я найду их всех у модистки.

– Не всех. Мисс Уэлборн нездоровится, и она осталась дома.

Теперь Хейден по-другому взглянул на отсутствие тетки. Она хотела, чтобы он поговорил с мисс Уэлборн, и сделала так, чтобы им никто не помешал. На уме у Хейдена была совсем другая беседа, но он оценил деликатность Хен.

– Спросите мисс Уэлборн, не будет ли она так любезна принять меня в библиотеке. Если, конечно, ей не трудно спуститься вниз.

Лакей удалился, а Хейден направился в библиотеку, чтобы привести в порядок мысли и приготовиться принести извинения.

Он надеялся, что Алексия быстро примет их, и они покончат с этим неприятным разговором. Если девушка и заметит неискренность в его голосе – а Хейден действительно не раскаивался в содеянном, – то, скорее всего не подаст виду. Впрочем, учитывая склонность мисс Уэлборн все говорить без обиняков, она, возможно, отчитает его.

Лакей не возвращался довольно долго. Но вместо раздражения ожидание пробудило в душе Хейдена предвкушение встречи. Он не видел Алексию несколько дней, и все это время терзался сомнениями. А сейчас предстоящая беседа, какой бы неприятной она ни была, подняла настроение Хейдена.

Лакей вернулся один.

– Прошу прощения, сэр, но мисс Уэлборн нет ни в ее спальне, ни в классной комнате.

– Она покидала дом?

– Не думаю.

– Значит, она где-то здесь.

Лакей замялся.

– Мне кажется, она в мансарде. Горничная видела, как она поднялась наверх, да и дверь слегка приоткрыта. В мансарде кто-то есть. Скорее всего, женщина. Наверное, это мисс Уэлборн.

– А вы не могли войти туда и посмотреть?

– Не мог, сэр. Я думаю, этой женщине нужно побыть одной. – На лице лакея появилось сочувственное выражение. – Она плачет.

– В таком случае я зайду в другой раз, – сказал Хейден.

Лакей удалился. Хейден дождался его ухода и поднялся по лестнице наверх. Он миновал комнаты слуг и направился к двери мансарды в дальнем конце узкого коридора. Она действительно была открыта. Хейден подошел ближе и услышал приглушенные рыдания.

Мужчина вошел в мансарду и закрыл за собой дверь. Несмотря на нагромождение мебели и сундуков, он сразу заметил Алексию. Она сидела на полу у маленького оконца.

Даже отсюда Хейден увидел струившиеся по лицу девушки слезы.

Потрясенный Хейден подошел к Алексии. Он пытался понять, что же вызвало ее слезы. Заглянув в открытый сундук, мужчина узнал часы, лежавшие поверх книг. Сочувствие на мгновение затмил гнев. Алексия пришла сюда, чтобы оплакивать Бена. Возможно, она делала это каждую неделю или даже каждый день.

Заметив Хейдена, Алексия отвернулась. Однако при попытке сдержать рвущиеся наружу эмоции ее тело пронзила судорога.

Хейден опустился рядом с девушкой на колени, желая утешить ее. Он отодвинул бумаги, устилавшие пол, и ему на глаза попалось письмо. Оно начиналось: «Бенджамин, любовь моя…»

Хейден поднял с пола письмо, прочитал, а потом взглянул на Алексию. В ее глазах сквозила такая печаль, что ложь, призванная объяснить происхождение этих писем, застряла у него на языке.

Девушка закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Тронутый до глубины души – чего с ним давно уже не случалось, – Хейден сел рядом с Алексией и заключил ее в объятия.

Объятия лорда Хейдена успокоили девушку, но в то же время окончательно лишили присутствия духа. Не пытайся быть смелой, говорили его руки. Алексия обмякла и сдалась.

Внезапно в ее сознании промелькнуло несколько здравых мыслей. «Ты же всегда сомневалась. Если Бен говорил серьезно, он сделал бы предложение, прежде чем уехать. Ты верила ему, потому что в противном случае твое будущее было бы пустым и беспросветным». Стиснув зубы, девушка вцепилась в сюртук Хейдена.

Мужчина крепче прижал Алексию к себе, и та ощутила на своем лбу тепло поцелуя.

– Постарайтесь успокоиться.

Эта тихая просьба выпустила на волю женщину, которую Алексия являла окружающим, оттеснив в сторону глупышку, отчаянно цепляющуюся за романтические мечты. Ее сердце забилось спокойно и размеренно, а реки слез превратились в тоненькие засыхающие ручейки.

Внезапно в сильной руке мужчины возник носовой платок. Взяв его, Алексия вытерла глаза и лицо. Она стряхнула несколько писем с юбки и сказала:

– Она писала ему в Грецию. Но я нашла письма, отправленные ему еще до отъезда, – произнесла девушка. – Он вовсе не собирался… он поступил со мной бесчестно.

– Возможно, он поступил бесчестно с ней, а не с вами.

В душе Алексии вспыхнула искорка надежды, но тотчас погасла. Все могло оказаться именно так. Бен вполне мог солгать той женщине, а не ей относительно своих чувств и намерений. Но если даже Бен не солгал ей, правды он тоже не сказал.

– Спасибо за то, что пытаетесь меня успокоить, – сказала Алексия. – Но все говорит о том, что я была полной дурой.

– Я так не думаю.

Алексии следовало отстраниться, но это было выше ее сил. Стоит ей только покинуть объятия Хейдена, и она вновь окажется одна в холодной мансарде наедине с разбитым прошлым и полным лишений будущим.

– Вы знали?

– Я знал, что у Бена есть какая-то женщина. Но ведь так бывает у большинства мужчин.

– Эта женщина на протяжении нескольких лет писала ему любовные письма. Судя по их содержанию, Бен тоже ей писал. Эту женщину зовут Люси.

– Лично мне о ней ничего не известно.

В этот самый момент Алексии открылась еще одна неприятная правда. Та, о которой сердце ничего не хотело знать.

– Когда Бен говорил обо мне в Греции, он не упоминал о любви или своих намерениях, ведь так? Я была просто еще одной ничего не значащей в его жизни женщиной.

Хейден промолчал. Его молчание само по себе было ответом.

У Алексии не хватало силы воли избежать опасной энергии, источаемой Хейденом.

Она проникала под кожу, возрождая к жизни те частицы ее души, которые только что умерли в агонии. Алексия не шевелилась, лишь впитывала ее, нисколько не беспокоясь об опасности, которую эта энергия несла с собой. Хейден тоже не шевелился. Их молчание с каждой минутой становилось все тягостнее. Внезапно каждая частичка тела Алексии, которой касался Хейден, стала неестественно чувствительной. То же самое испытал Хейден.

Алексия слегка наклонила голову и взглянула на него. Он смотрел в дальний угол мансарды, а не на нее. На его лице застыло выражение задумчивой суровости, которое Алексия видела и прежде, а голубые глаза горели огнем, словно он злился.