Ожерелье Иомалы - Богданов Евгений Федорович. Страница 2

— Недаром и прозвище носит: Собака.

— Зря ты согласился идти с ним в Бьярмаланд! — пожалел Гунстейн.

Об этом и думал Карле, угрюмо сдвинув светлые брови. Желая рассеять свои сомнения, он сказал брату:

— Если у него команда будет больше нашей, я не пойду с ним в Бьярмаланд.

— А что скажет тогда король? — отозвался Гунстейн.

Карле молчал. Гунстейн, покончив с завтраком, отер губы и откинул назад мягкие волосы.

— Теперь уж поздно отказываться от похода, — добавил он.

Глава вторая. ВСТРЕЧА У САНДВЕРИ

Два дня и две ночи остались позади с пройденными милями. Впереди показались очертания острова Сандвери. Погода испортилась. С юго-запада надвигались тяжелые рваные тучи. Ветер посвежел, и волны подернулись сединой пены. Викингам на сильном волнении все труднее приходилось работать веслами. В весельные дыры летели брызги, плечи и бока гребцов стали мокрыми. Карле снова вышел на палубу. Голова дракона, вырезанная из дуба и венчавшая форштевень, то вздымалась над волной, то опускалась. Карле крепче ухватился за канат, натянутый, как струна феле «Феле — старинный музыкальный инструмент. Род скрипки»

Он высматривал среди волн парус Туре Хунда-Собаки. Этот парус, сотканный из полос красного и синего цветов, был известен всему норвежскому побережью. Он наводил страх на селения данников лапонов. Все суда, завидев его, спешили укрыться в фиордах.

Огибая остров с северо-запада. Карле неожиданно встретился с этим парусом. Корабль Хунда вынырнул из-за скал и поравнялся с драккаром Карле. Викинги убрали парус и на веслах поддерживали корабль против волн. С драккара Хунда спустили лодку, и она устремилась к кораблю братьев. Гребцы налегали на весла. Море кидало лодку, как пустой бочонок, но она упрямо пробиралась по гребням волн. Вот уже Карле рассмотрел гребцов и Туре, сидевшего в корме. Лодка развернулась против волн и подошла с наветренной стороны к штирборту драккара. Мягкая лестница из кожаных канатов скользнула за борт, и Туре Собака вцепился в нее, оставив лодку. Быстро и ловко он взобрался на корабль Карле. Братья приветственно подняли руки.

— Попутного ветра и большой удачи! — низким густым голосом произнес Туре Хунд.

— Попутного ветра и удачи! — отозвались братья.

— Один драккар — половина удачи, два драккара — целая удача. Один драккар — половина силы, два драккара — сила, которую не сломить никому! — говорил Туре Хунд.

— Но ты нарушил наше условие! — хмуро отозвался Карле. — У тебя корабль вдвое больше моего и команды на нем наверняка не меньше сотни!

— Команды восемьдесят человек, — блеснув белками темных глаз, ответил Туре. — Меньшего драккара у меня нет, а чтобы отправиться с таким судном, двадцатью пятью гребцами не обойдешься!

Братья повели гостя в носовой шатер. Лодка Хунда ушла. Корабли стали на якорь. Неуклюже переваливаясь на зыбком настиле, спотыкаясь о тюки. Туре пробирался следом за братьями в нос.

В шатре было тесно, и они втроем едва разместились. Гунстейн наливал брагу в большие кубки, выточенные из рога. Лица викингов были настороженно вежливы. Карле, подняв кубок, сдержанно сказал:

— Приветствую гостя на нашем корабле!

— Приветствую хозяев! — ответил Туре, и его бас заполнил тесный шатер.

У Туре Хунда-Собаки крупное лицо, широкий лоб, густые темные брови и прямой нос. Массивный подбородок с черной кудрявой бородой выдвинут вперед. Все в этом ярле выдавало большую силу и упрямый свирепый характер. Темные глаза то сверкали огнем холодной неприязни, то становились вкрадчиво-ехидными.

Руки были толстые, волосатые, с крепкими короткими пальцами. Кубок с напитком в этих ручищах казался хрупким: вот-вот сломается. Кожаная куртка наглухо застегнута на серебряные застежки. Под ней Карле угадал кольчугу и переглянулся с братом. Широкий с золотой пряжкой пояс туго схватывал живот Хунда. Когда он говорил или смеялся, живот колыхался вместе с массивной застежкой. На поясе Хунда — короткий меч с рукоятью из моржового клыка. На ней — вычеканенные золотом дубовые листья. Дуб — олицетворение стойкости, прочности, листья на рукояти — символ жизни и силы.

Узор на рукояти чеканил раб-датчанин. Работа была сделана на совесть, и Туре Хунд сдержал слово: отпустил датчанина на волю, сняв с него железный обруч.

Туре богат и честолюбив. Неподалеку от драккара Карле его ожидал могучий корабль с восемью десятками викингов, готовых на все. Туре набрал себе команду так, чтобы ни один человек не был лишним и ни один в бою не показал врагу спину.

Остров Бьярке — остров Берез — его владения. Там остались земли, скот, обширный дом с пристройками. В долине — луга и пастбища, серые от овечьих спин. Но Туре хотел приумножить богатства и стать одним из могущественных советников короля.

Гунстейн выразительно посмотрел на Карле. Тот опустил ресницы и спросил Хунда:

— Как будем делить добычу? Я предлагаю так: кто сколько получит на торге — то и его. А военную добычу, по-моему, надо делить поровну. Согласен ли Туре Хунд?

— Мы делим окорока пока еще не убитого зверя, — сказал Туре. — Дай бог, чтобы нам удалось вернуться из Бьярмаланда не с пустыми трюмами!

— Не мы первые идем туда, — сказал Карле. — Разве не привозил Отар меха куниц, соболей и белок? Разве не привозил он моржовый зуб? А Одд? А Эйрик Кровавая Секира? А Гаральд Серый Плащ? Все они привозили из Бьярмаланда немало добычи.

— Пусть так, — согласился Хунд. — Я надеюсь, что и нам повезет. Добычу поделим так, как ты сказал.

— Но зачем ты нарушил условие? — еще раз упрекнул его Карле. — Разве я не говорил твоему посланцу Орвару, что у тебя должно быть только двадцать пять гребцов! Ты хочешь силой навязывать нам свою волю?

Глаза Туре блеснули недобро:

— Когда медведь забавляется со щенком, он только слегка переваливает его лапой с боку на бок. Сильные великодушны к слабым. Обижать слабых — ниже достоинства сильных!

Карле вскочил на колени, схватился за кинжал. Гунстейн сделал предостерегающий жест.

— Ты считаешь нас щенками? — вскричал Карле.

Туре даже не пошевелился. Он сказал примиряюще:

— У викингов не принято ссориться перед походом. Это не принесет добра. Ну, по рукам?

Карле все так же стоял на коленях, бледный от злости. Он не доверял Туре Хунду.

— По рукам? — улыбнулся Туре и протянул широкую тяжелую ладонь.

Карле посмотрел на брата. Гунстейн, не проронивший до сих пор ни слова, отозвался:

— Ты старший на корабле, Карле. Тебе решать.

— Ладно, — согласился Карле. — По рукам.

— То-то же! — повеселел Туре. — Налей-ка браги на прощанье: еду к себе на корабль. Поднимем паруса — и в путь!

— В путь! — сказали викинги, осушив кубки.

Глава третья. РЕЙЕ И КУКУШКА

Теплый дождь оставил на земле свои следы. С берез падали тяжелые капли. Трава стала сочной и мягкой, и обувь Рейе сразу потемнела, кожа размокла. Рейе раздвигал руками ветви, и рукава его холщовой рубахи стали мокрыми. Штаны из кожи лоснились, вздулись на коленях пузырями. Всю воду собрал с кустов на свою одежду! — усмехнулся Рейе. Загорелое лицо охотника поблескивало на солнце, лучи которого пробивались сквозь листву.

Лес околдован тишиной. Рейе слышал, как у него в груди ровно, сильными толчками бьется сердце. Укромной, только ему известной тропинкой Рейе шел осматривать силки, расставленные три дня тому назад.

Вверху зашуршали листья, захлопали крылья. Рейе замер. Зоркий глаз его приметил в зелени серое оперенье кукушки. Сейчас она подаст голос, — подумал охотник. — Скажи, кукушка, сколько зверей попадется в мои силки? Скажи, бродячая птица!

Кукушка отозвалась на желание охотника: Куку… ку-ку… ку-ку… Голос птицы покатился над лесом. Эхо замерло далеко-далеко…